– Да ладно вам, – будто услышав все эти думы, возразил Грым вслух, – не могло с клыкастой ничего случиться. Это же наша клыкастая! Ты лучше, ушастый, расскажи, что сияешь как дебютантка на королевском балу? Да и вырядился…
Калли провел рукой по щеке и с ужасом вспомнил, что еще не успел смыть пыльцу фей.
«Щит» снова исчез, и сил поставить новый у Дэй не нашлось. Она совсем по-гаргульи вцепилась в стену, в край Айлаэ, прикрыла голову крыльями и продолжила долбить камень. Не осталось ни пиетета перед волшебным деревом, ни сожалений, лишь какое-то остервенение. Осколки то и дело ударяли сверху, как ни пыталась девушка прижаться ближе к стенке.
«Это мне за Ло, – отчаянно подумала Дэй. – Серые небеса, сделайте так, чтобы его жертва не оказалась напрасной. Я должна закончить!»
Удар по голове гаргулья даже не почувствовала, просто в какой-то момент очнулась на полу, среди светящихся обломков. Причем, пока она пребывала в беспамятстве, ее явно приложило не один раз. Но камнепад прекратился, и Айлаэ начал восстанавливать себя. Дэй зарычала и взвилась вверх. Крыльям тоже досталось, и полет оказался на редкость неровным, но таким яростным. С каким же остервенением гаргулья вцепилась в каменное дерево! В дело пошли и магия, и кинжал, от которого уже мало что осталось. Каждый удар отчего-то давался с огромным трудом, будто сам воздух сопротивлялся ему. Или… с нее тянули силу. Точно! Айлаэ забирает энергию и из нее.
«Если я это не прекращу, то скоро загнусь!» – поняла она.
Мало кто может сравниться с гаргульей в упрямстве. И сейчас перед ней был враг. И все ее существо превратилось в совершенное оружие, каким их когда-то и создали. Просто Дэй никогда раньше не входила в состояние настоящего боевого транса, когда не имеет значение ничто. Есть только цель – уничтожить!
Она свалилась на мокрый песок пляжа, как раз когда Калли придумывал третий способ уйти от ответа, но пока не озвучил ни один. Разумеется, тут же все про его сияние забыли, ринулись к гаргулье, ужаснулись ее состоянию и потащили к костру.
– Что с ней? – Златко не понимал и требовал ответа.
Ива уже копалась в своей сумке, а Калли водил над телом руками, сосредоточенный и по-прежнему сияющий.
– Транс какой-то, – ответил эльф, больше чтобы самому разобраться и чтобы Ива правильно подобрала зелья. – Полное магическое истощение. Даже жизненная энергия пострадала, будто всю отдала.
– На что?! – ужаснулся Бэррин.
Калли только повел плечами.
– Думаешь, много вариантов?
– Грым, кипяти воду, – приказала Ива. – Златко, нужно больше тепла, натаскай хвороста. Грыму нельзя поднимать тяжести пока.
– Да я… – начал тролль, получил злой взгляд, заткнулся и побежал с котелком к ручью.
– Что думаешь? – тихо спросила Ива, когда эти двое скрылись.
– Сейчас подпитаю ее. Выглядит страшно, но с такими повреждениями восстанавливаются.
– Понятно, – кивнула знахарка, подбирая смесь для подобной напасти, – посмотри, у нее все тело в… как это назвать?
Эльф тоже не знал, но Дэй явно досталось. Даже каменное тело выглядело побитым.
– Не представляю, как это лечить. Может, она перекинется? Но не будет ли хуже?
– На оборот нужна прорва энергии, – покачал головой Светлый. – Именно этого у нее как раз и нет. Пусть будет как будет.
Знахарка скрепя сердце кивнула.
– Может, очнется, сама подскажет, что делать… Как-то же они лечатся…
– Думаешь? – усомнился Калли, и Ива не нашлась, что ответить.
Скоро вернулись Грым и Златко, разожгли костер посильнее, поставили защитный купол.
– Можно и так попытаться в нее влить, – делилась девушка. – Но с горячей водой эффективнее. Только нужно, чтобы очнулась хоть ненадолго…
– Я в нее вкачал энергии, – покивал эльф, – хотя бы часть прорех закрыть должно. Однако гаргульи, хм, весьма специфические пациенты. Часть силы куда-то уходит, не принимается. То ли не совпадаем, то ли я что-то неправильно делаю…
Все невольно замолчали, поглядывая на укутанную в одеяла Дэй.
– Может, пожрем? – не выдержал Грым. – Ну а чо? – ответил он на три осуждающих взгляда. – Еда готова уже, а клыкастую все равно, пока вода не вскипятится, будить не стоит.
– Разумно, – подумав, поддержал Златко.
Даже Калли согласно кивнул, к своему стыду обнаруживший, что хочет даже не есть, а именно жрать. Совсем не по-эльфийски. Хотя кто знает, так уж ли безупречно вели себя великие предки в своих героических походах?
– Вам бы только жрать, – проворчала Ива, в душе признавая правоту парней, потому вытаскивая накрытый котелок из углей, куда она его спрятала, чтобы не остыл. – Дэй оставьте, троглодиты!
– Зато живые! – закивал, соглашаясь, Грым и тут же ткнул в Калли ложкой, – ушастый, слышь, ты тоже троглодит. Только сияющий.
Вроде бы незамысловатая шуточка, но засмеялись все. Даже эльф хохотал как безумный и никак не мог остановиться.
Пришли в себя только через несколько минут, держась за животы и постанывая от до сих пор прорывающегося наружу смеха.
– Я так и знала, что вы только поржете у моего смертного одра, – раздался хриплый, но вполне узнаваемый голос.
– Дэй! – просияла Ива и бросилась к пришедшей в себя подруге.
Гаргулья же смотрела на светящихся от радости друзей и улыбалась, как, наверное, никогда не улыбалась. Нежно и беззащитно. Все здесь, все рядом, все живые…
А утром рядом с их лагерем обнаружились Василек и Лейэтиэль, обиженные и довольные одновременно. Златко и Калли долго ходили вокруг них, но теория появления коней нашлась только одна: Мирек отдохнул и отправил им их имущество. Силен!
Снег медленно и неумолимо падал из бело-сизых, низких туч. Алалыйхана сидела на пороге своего шатра-яранги и зачарованно смотрела вверх. Рядом с ней молчаливо устроился привычно серьезный Тимир и тоже глядел куда-то в небо, то ли на кружащиеся в извечном танце снежинки, то ли намного дальше.
– Ну что ж, – наконец хлопнула себя по коленям женщина и встала, – пора. Идемте, ребята.
Бело-серый вожак тоже поднялся, встряхнулся всем телом, а за ним вставали и остальные псы. Два самых молодых щелкали зубами на пролетающие мимо снежинки, прочие же смотрели на хозяйку. Она ласково погладила между ушами Тимира и улыбнулась, светло и радостно, будто сбрасывая с плеч очень тяжелый груз.
Снег все шел и шел, и под его белым покровом уходила в вечность шаманка по имени Алалыйхана, и рядом с ней шли ее верные псы.
– Вот так все и произошло, – Дэй, как только немного пришла в себя, решила рассказать все про Ло, не ждать, когда растерянные взгляды Ивы наконец выродятся в вопросы. – Это я виновата. Это из-за меня…
Девушка не выдержала и закрыла глаза руками. Знахарка порывисто обняла ее и, хотя обещала себе не плакать по Ло, пока есть надежда, разрыдалась. Парни мялись рядом, не зная, что сказать и сделать. Одно дело – видеть слезы Ивы, но когда и гаргулья… Впрочем, в конце концов они нашли в себе силы на утешающие слова и аргументы. Все пятеро понимали, что надежда есть. Неизвестно, где Ти Корн. Может, он спас младшего сородича. Да и нечисть, такая как шубин, не врет. То есть шанс был, и немалый. Но каждый вспоминал Ивиного возлюбленного – с его извечной, якобы соблазнительной улыбкой или с неожиданной серьезностью, с «давай полетаем» или «я тоже пойду ее спасать», такой невыносимый при попытках строить из себя дамского угодника и свой в доску в компании. Неужели… его больше нет? В это не верилось. Нет, такие не умирают. Не так, по крайней мере. Представить Ло мертвым не получалось никак. И каждый втайне молил мироздание о том, что подземный нежить не соврал, и они совсем скоро увидят невыносимую ухмылку Ло и… маленько придушат этого засранца! Переживай тут о нем, вот уж точно упырь – кровь если не попить, то попортить…
– Я вот вообще ни гоблина не понял, – нимало не смущаясь, заявил Грым после того, как каждый рассказал свою историю – как добирался и с чем столкнулся. Надо отметить, стоило одному из них замолчать, как в лагере надолго повисала тишина, нужная, чтобы хоть как-то осмыслить все то, что произошло с другом.
Разговор этот начали только утром, после завтрака и очередной разведки. Дэй после своих откровений про Ло, словно вновь потеряв силы, лежала, кутаясь в одеяло. Ива и Калли еще раз влили в нее львиную дозу энергии и зелий, в том числе успокоительных, поэтому в целом гаргулья чувствовала себя намного лучше. Перепуганная Ива впихнула в подругу все, что могло ей помочь, включая то, что в обычной ситуации не дала бы, мол, и так справишься.
– Вот у нас с Ивушкой всё ясно. Меня довел амулет, но я не смог уничтожить камень, потому что был не с той стороны, хм, хм… – Грым пощелкал пальцами, – Златко, придумай слово. Карман этот, как ушастому объяснили.
– Хм… – Бэррин честно задумался. – Другая реальность, другой мир… нет, не то…
– Подпространство, – предложил Калли, и все согласились.
– Ну вот. Не с той стороны, в общем, был. А Ива была в том подпространстве, где и камень. Поэтому смогла его разбить. Причем буквально! Тук, шмяк, на тебе – и готово.
Знахарка солидно покивала – именно так: тук, шмяк и особенно на тебе.
– А свалилась она на меня, наверное, хм… потому что у меня амулет был. Или просто вывалилась в наш мир, а потом уже мы сюда перенеслись. Или у мира есть хоть какое-то подобие совести – вместе же шли!
Ива взволнованно сжала его лапу, с ужасом представив, что другу пришлось бы добираться обратно своим ходом. Точно бы не вернулся! Особенно с теми ранами! Травница и сейчас ворчала, что он слишком активно двигается.
– Во-от, – продолжил тем временем Грым. – С клыкастой тоже все более-менее ясно. Она свое дерево на клочки разнесла.
– Не на клочки, – покачала головой Дэй, – видел бы ты, какое оно огромное. Я только разбила то место, где светилось ярче всего. И чтобы верхняя и нижняя части не соприкасались. Но в принципе да, чисто усилия – физические и магические. А вот у вас – полный бред.