– Кто-нибудь знает, что это за язык? – спросила Ива. – Или это не язык?
Но как ни вертели камень, буквы или символы не опознали.
– Может, на других? – предположил Бэррин и ухватил ближайший к себе камень. Остальные мигом разобрали. Грыму достался самый большой из булыжников. Непонятные письмена нашлись на каждом, кроме того, что у тролля. Однако знакомых символов не обнаружилось.
– Была бы рядом библиотека, наверняка бы нашли, – сокрушался Златко.
– Я запомнил, – утешил его Калли, – вернемся, зарисую, и найдем.
Ответом ему был слаженный стон. Все прекрасно понимали, что глотать книжную пыль придется всем пятерым.
– Нам еще наверстывать пропуски по учебе, – буркнула Дэй. – Если вообще не выгнали до сих пор.
– Его высочество заступится, – немного неуверенно пообещал Златко.
В этот момент Грым, желая рассмотреть рисунки поближе, склонился к Иве, и на его камне тоже начала появляться неглубокая бороздка. От удивления тролль выпрямился, и она тут же исчезла.
– Так, а ну-ка ближе.
Через миг камни разве что не столкнулись боками. На самом большом из них, том, что в руках у Грыма, начал проявляться… олень. Тот самый символ, который Дэй видела в подземелье и который в итоге привел ее к племени белоглазых.
Никто не успел спросить, что это означает, хотя вопрос и вертелся на языках, потому что Златко рассмеялся.
– Четыре камня – четыре дороги – четыре испытания. И то, что их всех объединяет.
– Белоглазые! – воскликнула Дэй.
– Их история, – подумав, уточнил Калли. – Наши приключения объединяет их история.
– От предательства до спасения, – пробормотал Бэррин.
– То есть пятый камень – это их история? – уточнила Ива.
– Пятый камень – то, что их объединяет, – не особо уверенно ответил Калли.
– Слушай, а у всех выемки есть? – во время паузы спросила Дэй и показала небольшое углубление сбоку. – Или это только у меня такой бракованный?
Камни вновь завертели в руках. Такие ямки оказались только на четырех. Булыжник Грыма опять выделился.
– Амулеты, – вновь первой сообразила Дэй.
– Точно! – все потянулись за подвесками. Тролль подумал-подумал и протянул свою Иве.
– Ты уверен?
– Все-таки ты разбила камень…
– Но ты его нес долгое время…
Друзья синхронно посмотрели на Златко. Тот пожал плечами. Грым просто сунул амулет Иве и отмахнулся от возражений.
– Так, ищем «свои» камни, – распорядился Бэррин. – Только подвесками не обмениваемся! Обмениваемся камнями!
Друзья примеривали амулеты к выемкам и заглядывали к соседям. Эльф чуть поднял свой голыш, посмотрел на подвеску Бэррина и протянул камень Златко. Бэррин собрался было ответить тем же, но Светлый покачал головой: не подходит. Друзья принялись искать нужные камни.
Через несколько минут нехитрых манипуляций четыре камня оказались в нужных руках, то бишь каждый из чародеев, у кого были амулеты, держал в руках именно тот булыжник, который подходил к его подвеске.
– Ну что, вставляем? – Дэй немного нервничала.
– Только лишнее уберите, – зачем-то сказал Златко, хотя все и так уже избавлялись от закрепляющих камни элементов.
– Что-то мне боязно, – вздохнула Ива.
То же самое ощущали все, но тем не менее каждый из них вложил камешек из амулета в выемку. Получилось почти одновременно, поэтому удивленные возгласы послышались в одно и то же время.
Маленькие осколки из подвесок мгновенно стали частью булыжников, причем так, что даже стыков не разглядеть, будто слились. А следом за этим символы на камнях стали меняться. Бороздки изгибались, сдвигались, исчезали и появлялись в других местах. «Олень» у Грыма вообще исчез. Некоторое время друзья ошарашенно смотрели на камни.
– Упорство, – вдруг произнесла Ива.
– Что? – спросил кто-то.
– Тут написано: «Упорство», – пояснила девушка. – Просто немного стилизованно, и буквы объединены, как раньше писали, но я уверена, это слово «упорство».
Златко, уязвленный тем, что не он первый разгадал этот ребус, принялся усиленно разглядывать свой камень и, к своему ужасу, никак не мог разобрать, что на нем зашифровано. Потом в голове будто что-то щелкнуло. Но почему на языке кобальтов-то? Насмешка какая-то.
– Самоотверженность, – радостно и чуть смущенно выпалил он и поймал понимающий взгляд эльфа.
– Ответственность, – тем временем отчиталась гаргулья. – Это наш язык. Сейчас его мало используют уже, но еще учат. Тоже стилизованно, гоблин разберешь.
– Милосердие, – тихо произнес Калли.
Все как-то вдруг замолчали, осмысливая сказанное, и только Грым долго не выдержал.
– А у меня опять ничего.
– Потому что твой камень объединяющий! – фыркнула Ива и протянула вперед руку.
Грым повторил ее жест, а за ним и все остальные. Камни вновь были вместе, и на самом большом начала показываться новая руна.
– Дружба! – разом выдохнули чародеи, переглянулись и вдруг засмеялись. Будто от счастья.
– Действительно, – пробормотал Златко. – Если бы не наша дружба, даже узнай Ива от Стонхэрма ту же информацию, вряд ли смогла бы организовать, чтобы к пяти камням отправились люди.
– Совершенно точно не смогла бы, – согласилась девушка. – Максимум – дошла бы до ректора. А с моим счастьем он мне бы точно не поверил, и осталось бы только идти самой.
– И сгинула бы, – припечатала Дэй, как-то слишком ярко представив Иву в тех жутких подземельях, которые прошла сама.
– Сгинула бы, – кивнула Ива. – Какой бы путь ни выбрала. А даже если и нет, то к другим бы камням не успела. Да, если бы не дружба, камни остались бы целы, – девушка вдруг поняла, что ужасно хочет обратно в ниверситет, в их уютный домик, пить чай на травах и тискать Щапу. – Это все прекрасно, но что теперь?
Калли и Грым молча ткнули пальцами в едва видные углубления на плите, выглядящие как естественные неровности. Однако их форма в точности повторяла контуры камней, которые друзья держали в руках. Златко с девушками удивленно посмотрели сначала на эльфа с троллем, потом на выемки.
– Думаете, камни нужно положить в эти углубления? – спросил Бэррин.
– Каждый в свой, – предположил Калли. – По форме.
Все немного помолчали.
– А это не даст силу камням вновь? – наконец спросила Ива.
– Не думаю, – покачал головой Златко. – Мы очень много сделали. Вряд ли это можно исправить одним, таким легким действием.
Отчего-то всем сразу вспомнилась разрушенная от действий Дэй пещера. И почти каждый подумал: «Да-а, такое легко не исправишь».
Друзья осторожно уложили камни в углубления – идеально подошли! Один – Грымов – в середине, остальные вокруг.
Стоило чародеям это сделать, как раздался какой-то скрежещущий звук, и плита, мертво, как казалось раньше, стоящая на скале, вдруг наклонилась, и все пять камней заскользили вниз, чтобы со всей высоты упасть в море. Ива дернулась было перехватить, но ее удержал Грым.
– Я думаю, так и надо, – успокоил девушку Златко.
На него воззрились возмущенные, требующие пояснений карие глаза.
– М-м-м… Возможно… Возможно…
– Возможно, они отправились искать свою историю, – задумчиво предположил Калли.
– И скоро снова станут нам угрожать?! – возмутилась Ива.
– Вряд ли скоро, – подхватил мысль друга Бэррин. – Ведь с момента, как белоглазые предали хозяев Нум-га, прошло много столетий.
– А во-вторых, – продолжил эльф, – может, новая история окажется добрее? Я уверен, что одно из слов, написанных на камнях изначально, было «предательство». Наши слова ведь намного лучше, как считаешь?
Такой улыбкой сражало наповал, и Ива невольно застыла, любуясь на нее.
– Мне нравится эта мысль, ушастый! – Грым хлопнул Калли по плечу так, что чуть не отправил следом за камнями. – Ну что, други, домой?
Спустя почти месяц после этих событий Златко купил у мальчишки-разносчика газету, которые в последнее время начал почитывать, и отправился забирать почту, о которой его предупредил привратник. Особенно много времени для праздного чтения у юных чародеев не было: приходилось усиленно нагонять программу, даже на зимние каникулы придется остаться, – но Бэррин ждал. Ждал, когда это затишье перед бурей закончится.
– Тебе письмо, – протянул он запечатанный конверт Калли и передал Грыму последнюю страницу, на которой по недавно вошедшей моде начали печатать авантюрные романы с продолжением в каждом новом выпуске. Тролль, обычно индифферентный к любой литературе, неожиданно прилюбил их. Вот и сейчас обрадовался:
– Наконец-то!
– А где девчонки?
– Клыкастая улетела размять крылья, а Ива что-то ваяет в своем колдовском покое.
Златко кивнул и, подняв шуша с кресла, уселся в него сам, пересадив зверька себе на колени. На какое-то время гостиная погрузилась в молчание. На третьем листе Бэррин наткнулся на заинтересовавшую его заметку. Неизвестный борзописец весьма живо расписывал, как бесчинствуют пираты. Вот, к примеру, флот клана Кошек уже месяц регулярно подвергается нападениям, да так, что оборотни подумывают отказаться от морских перевозок, что существенно ударит по их карману. Писака прозрачно намекал на какие-то еще неприятности, свалившиеся на главу Клана Кошек, но Бэррин так и не смог разгадать его пассажи.
– Калли, – осторожно позвал Златко, – а ты сказал Иве про Т`ьелха?
Ответом стало молчание. Бэррин повернул голову и поразился странному выражению лица друга. Светлый с совершенно непередаваемой миной на лице смотрел на письмо, которое Синекрылый не так давно ему лично передал.
«Мой дорогой Калли!
Не знаю, разобрался ли ты со своими делами или нет, но надеюсь, у тебя все хорошо. Несмотря на наш уговор, я решила не говорить с тобой по шару, а написать на адрес ниверситета. Я уверена, что ты сдержал бы слово – присоединиться ко мне, но уже не нужно.
Мы с Ульриком, как зовут того, кто стал моим пропуском в свободную жизнь, добрались до города, откуда он