Рута не знала, что будет дальше.
Она закрыла глаза руками. Медленный вдох через нос и глубокий выдох через рот. У нее не было времени на печаль. Не сейчас. Словно браслет, подаренный графом, Рута должна была спрятать боль так глубоко, чтобы не вспоминать о ней.
Рута сидела неподвижно. Она не могла сказать, сколько времени прошло. Ее разбудил мерный стук капель по стеклу. Она подошла к окну и распахнула его, вдохнув свежий запах сырости. Кожа покрылась мурашками.
Несмотря на тучи, начинало светать. Рута глубоко вздохнула, откинула косы за спину и осмотрела комнату. Теперь, когда Олененка видели в городе, они больше не могли оставаться в лесу и чувствовать себя безопасно. Она не знала точно, попалась Олененок на глаза людям короля или нет, но слухи распространялись быстро. А шумная, юркая и непоседливая девчонка не могла остаться без внимания.
Взять с собой многое Рута не сумела бы. Им предстоял долгий путь, а на худые плечи Олененка рассчитывать не приходилось. Рута никогда не была в других королевствах, но по словам заезжих торговцев знала, что до ближайшего из них не меньше двух дней пути.
Рута спустилась в погреб и, отодвинув одну из досок, достала небольшой сундук. Она откладывала часть заработанных денег на непредвиденные траты или серьезные покупки вроде теплой шубы. С появлением Олененка ее запасы истощились, но на первое время их должно было хватить.
Когда Рута закончила собирать сумку, уже совсем рассвело. Тучи рассеялись, солнце, поднимавшееся из-за сосен, приветливо согревало. Рута закрыла окно и с тоской осмотрелась вокруг. Она успела полюбить этот дом. Небольшой, светлый и уютный, пропахший травами, слегка покосившийся. Рута знала в нем каждый уголок. Прощание всегда давалось ей нелегко.
– Олененок, просыпайся.
Рута нежно провела рукой по волосам, но Олененок сморщила нос и отвернулась.
– Вставай, нам уже пора.
Рута стянула большое одеяло, и Олененок поджала ноги.
– Отдай, мне холодно. – Она беспомощно ощупывала кровать вокруг себя в поисках одеяла и щурила глаза.
– Встанешь и согреешься. Я подготовила твою одежду. Завтрак ждет на столе.
Олененок поднялась и потерла глаза руками.
– Подожди, но ведь еще очень рано. Почему ты не в лесу?
– Потому что мы с тобой сегодня отправляемся в путешествие. Тебе ведь понравилось в городе, правда?
Олененок согласно кивнула и свесила ноги с кровати.
– Очень понравилось! А Йонас пойдет с нами? Он знает столько всего интересного.
Рута зажмурилась и прикусила губу.
– Нет, он занят. Мы пойдем вдвоем.
Олененок расстроенно фыркнула и нехотя поднялась.
– Умывайся и одевайся скорее. Я жду тебя за столом. Откроем малиновое варенье, как ты и хотела.
– Малиновое? – Олененок, уже направлявшаяся в баню, обернулась и свела брови. – Ты ведь говорила, что оно для особого случая.
– Так и есть. – Рута постаралась улыбнуться. Ей не хотелось огорчать еще и Олененка. – Ведь вчера был твой день рождения, а я совсем про него забыла.
Олененок облизнула губы и вытянулась в предвкушении.
– Я уже сейчас приду, не открывай варенье без меня!
Громкий топот босых ног и скрип половицы успел стать привычным шумом для Руты. Прежде она иногда просила Олененка быть тише, но теперь старалась запомнить каждое мгновение.
Пока Олененок собиралась, Рута в последний раз проверяла дом. Еще с ночи она прочно закрыла ставни, собрала засушенные травы, вычистила золу из печи. Возможно, ей еще предстояло вернуться сюда, да даже если и нет – дом должен был встретить нового хозяина чистотой.
Рута заметила небольшую паутину над печью и, подставив стул, решила убрать и ее.
– Ого, что ты там делаешь? Там же пауки!
Олененок вышла в комнату. На лице блестели капли воды, она чуть наклонила голову и с интересом смотрела на Руту.
– Подай мне тряпку, пожалуйста. Кроме пауков, тут еще и пыль. И я не знаю, что страшнее.
Олененок засмеялась – громко и заливисто. Так, что на мгновение Рута забыла обо всех неприятностях. Олененок, словно небольшая свечка, могла наполнять теплом и уютом целую комнату. Рута улыбнулась ей в ответ. И вздрогнула.
Она отчетливо слышала шум во дворе.
Тяжелые шаги. Ржание. Хриплое покашливание. Уверенный стук в дверь.
Время остановилось. Если бы Рута стояла ближе к двери, она бы успела. Успела спрятать Олененка, придумать легенду, отвлечь. Если бы.
– Йонас! Он вернулся! – радостно вскрикнула Олененок и подбежала к двери.
У Руты не оставалось ни единого шанса.
«Не открывай!» – хотела закричать она, но язык не слушался. Тело одеревенело, и ей оставалось лишь наблюдать.
– Здравствуйте, ваше высочество, – высокий статный гвардеец поклонился. – Для меня будет честью сопроводить вас в замок. В ваш замок. Ваш дядя много лет ждал этой встречи.
Олененок обескураженно замерла. Рута обреченно прикрыла веки.
Йонас сердито пнул шишку и сжал руки в кулаки. Он злился. На чертов дождь, на неудачный день, на Руту. И на самого себя. От обиды хотелось выть рядом с Мортой, но и она не вышла к нему.
Йонас столько раз лгал: ради собственной выгоды, ради славы, ради выпивки, да и просто потому, что ему нравилось сочинять истории. И вот теперь, в единственный раз, когда он решил признаться честно, это вышло ему боком. Рута не поверила.
Ее бледное как мел лицо и дрожащие тонкие пальцы до сих пор стояли в его памяти. Как бы он ни пытался – не мог выкинуть этот образ из головы. Рута не злилась и даже не осуждала его – это он смог бы пережить. Но в зеленых глазах, ставших еще ярче от слез, он видел лишь разочарование.
Он сразу узнал этот взгляд, потому что хорошо запомнил его в ту ночь, когда уходил из дома отца на бал. Йонас много раз проказничал, отец сердился, но всегда прощал его. Но в тот момент Йонас отчетливо понял: сделав шаг за порог, он никогда не сможет вернуться назад.
Таверна «Кривой рог» встречала ночных путников зеленоватым светом, проникающим сквозь мутные грязные стекла. После лесной свежести в нос резко ударил запах алкоголя и потных тел. Йонас поморщился.
В это время посетителей почти не было. Случайные гости и завсегдатаи предпочитали собираться вечером, под утро же оставались лишь вусмерть пьяные или сцепившиеся языками. Йонас прошел меж столов, едва не наступив на руку пьяницы, заснувшего прямо на полу.
– Здравствуй, Радви́ла. Нальешь выпить? – Йонас устало опустился на стул рядом со стойкой.
– И тебе не хворать. Впрочем, твои дела и так не сладки, раз пьешь в такое время. – Он достал пузатую бутылку. – Тебе чего покрепче?
– Да. И побольше.
Йонас откинулся на спинку и зажмурился. Кто-то за его спиной рассмеялся – визгливо, почти похрюкивая. Никогда прежде Йонас не замечал, насколько в таверне мерзко.
Радвила поставил перед ним большую кружку, и Йонас залпом осушил ее. Горло обжигало, а в животе урчало от голода, но так было только лучше. Он смог бы опьянеть и забыться. Глаза Руты виделись ему даже на дне кружки. Йонас резко отдернул руку.
– Ты в порядке? Учти, за разбитую посуду придется платить.
– Чертовы женщины!
– Так вот оно что. – Радвила усмехнулся. – Для сердечных ран у меня особый рецепт. У тебя деньги-то есть?
Йонас прохлопал карманы. С тех пор как он сблизился с Рутой, он ел у нее и именно ей приносил тушки убитых животных. Его последние деньги оставались в тайнике в лесу.
– Нет. Не здесь. Но я расскажу историю.
Услышав слово «история», люди за его спиной замолчали и – он чувствовал – повернули к нему головы.
– Эй ты, давай погромче!
– И что-нибудь про женщин!
Голоса тонули в пьяном смехе. Йонас поднялся и едва смог удержать равновесие. Он уперся рукой о стойку и повернулся к столам. Он умел впечатлять людей.
– Сейчас я расскажу вам такое!.. Смотрите, не обмочите штаны.
Радвила поставил на стойку еще одну кружку, и Йонас уверенно хлебнул напитка.
– Это было весной. Ранней весной, когда все в лесу еще спят. Спят и дрожат, потому что в это время орудует зверь. Огромный зверь! – Йонас поднял руки и оскалился. – Он выше любого из вас, его след размером с человеческую ногу. А когти – стальные ножи. Одним ударом может распороть кожу до костей. – Йонас поежился. Раны на груди до сих пор болели от резких движений. – И вот одной темной ночью, когда в лесу не было никого, я встретил его. Он появился неожиданно, я успел лишь почувствовать зловонное дыхание, и вот передо мной огромный зверь. Страшный, как сама смерть, дикий и необузданный. – Йонас резко подался вперед и зарычал. – Он набросился на меня. И я уже думал, что конец. Нож выпал из моей руки. Зверь был совсем близко. Он отвлекся всего на мгновение, но этого мне хватило, чтобы схватить нож и вонзить ему в тело. Его кровь залила мою рубашку, и я не сразу понял, кто из нас вышел победителем.
Йонас замолчал, чтобы перевести дыхание. В горле пересохло, и он снова потянулся к кружке. Рука дрожала, он едва смог обхватить ручку.
– Брехня! – вдруг выкрикнул один из посетителей. – Я его знаю. Он и в прошлый раз рассказывал про медведей. Только тогда медведей было двое, а у этого был лук.
Раздался неодобрительный гул. Йонас прижался к спинке стула. Второй раз за день он говорил правду, а ему не верили.
– Постойте, нет! Я правда его победил. Я сейчас вам докажу! – Йонас попытался развязать шнурок на жилете, но пальцы не слушались.
– Глядите, он собрался раздеваться!
– Напился и сочиняет. Сейчас в пляс пойдет.
Громкий гогот заполнил помещение. Внутри у Йонаса все сжалось. Стены таверны будто исчезли, и он снова оказался в замке. Свет хрустальных люстр слепил глаза. Он стоял посреди зала, совсем один. Звонкий смех дам сливался с басистым хохотом их кавалеров. Йонасу хотелось провалиться сквозь землю. Двое гвардейцев подхватили его под руки и вывели из зала. Йонас зажмурился и провалился в темноту.
Что-то давило на грудь – тяжелое и горячее. Йонас не мог вздохнуть или пошевелиться. Внезапно его щеки коснулся липкий и мокрый… язык. Йонас вздрогнул и открыл глаза.