– Ты что, не узнаешь меня? Это ведь я…
– Наш принц, – закончила за него Рута.
– Йонас! – радостно воскликнула Олененок и подбежала к нему. – Я и не думала, что ты можешь быть без бороды. Что там ты… такой. – Она едва заметно покраснела.
– Сочту за комплимент, – улыбнулся он.
– Вы пойдете со мной на бал? Я так рада! Я почти никого здесь не знаю и успела познакомиться только со слугами, а никто из них не идет.
Ее голос походил на звонкий щебет птиц, и Йонас не знал, как сказать, что ей грозит опасность. Смерть.
– Мы бы очень хотели, – начала вдруг Рута. – Но, к сожалению, у меня нет платья. Так что можешь взять Йонаса и танцевать с ним весь вечер.
– Нет! – возмущенно выставила руки Олененок. – Не я должна танцевать с ним, а ты. Ведь вы пришли вместе. Сейчас я позову Аустею, она все тут знает и обязательно придумает, где достать тебе платье.
– Боюсь, до бала осталось слишком мало времени, – подхватил игру Руты Йонас. – А я и правда хотел бы танцевать только с Рутой. Но теперь ничего не получится.
– Нет, это ужасно. – Олененок нахмурилась и потянула палец к губам. – Постойте! Я придумала. Рута, я могу дать тебе свое платье. Портной не знал точных мерок и сшил его слишком свободным. Мы с Аустеей долго поправляли его, но оно как раз подойдет тебе. А я надену одно из других. У меня есть много красивых.
– Олененок, ты такая щедрая. – Рута ласково погладила ее по волосам. – Я очень благодарна.
– Только ты должна помочь мне раздеться, я сама из него не выберусь. И можно я тогда пойду без корсета? – Она жалобно посмотрела на Руту.
Йонас представил, как без корсета остается сама Рута. Тугая ткань раскрывается и освобождает…
– Йонас, ты оглох?
– Что? – Он проморгался. На него осуждающе смотрели две пары глаз.
– Я сказала: выйди и подожди снаружи. Даже принцам не позволено подглядывать.
Йонас покорно вышел и прижался спиной к холодной стене. Время тянулось медленно. Он разглядывал картины и прикидывал, как хорошо в одной из рам смотрелся бы его портрет. Спаситель принцессы, тот, кто раскрыл гнусный замысел короля. А рядом с ним, лучше всего – у него на коленях, – Рута в красивом платье с глубоким декольте.
Олененок наверняка разрешила бы им остаться жить в замке, и тогда они стали бы большой семьей. А позже, быть может, взяли на воспитание еще одного ребенка. Йонас знал много сирот, и никто из них не отказался бы обрести дом и родителей.
– Думаешь, как славно ты смотрелся бы на одном из портретов?
– Только вместе с… – Он обернулся и прикусил язык.
Платье, которое свободно струилось на Олененке, изящно подчеркивало каждый изгиб фигуры Руты. Перья прикрывали грудь и руки, но плавный изгиб талии, переходящий в крутые бедра, не позволял оторвать глаз. Крупная шляпка с длинной вуалью и маска полностью скрывали лицо и волосы.
Рута прокашлялась.
– Прекрати меня разглядывать. Знал бы ты, какое оно тесное.
– Может, дело в том, что ты широковата для юной девицы?
– Еще одно слово – и в платье полезешь сам.
Она недовольно хмыкнула и поправила юбку.
– Что мы будем делать с Олененком? Она ведь тоже собирается на бал, – поспешил сменить тему Йонас.
– Я попросила ее подождать немного. Сказала, что мы зайдем за ней, когда все соберутся и начнется самое интересное. Не знаю, послушается ли она, но другого выхода нет. Я не могла сказать ей правду.
– Я бы тоже не смог. Ты поступила правильно. А теперь, ваше высочество, позволите проводить вас на бал? – Он поклонился и протянул руку.
– Не забудьте надеть маску, посол Котляндии.
– Вообще-то Антарии. Я уважаемый человек и пришел к вам с деловым предложением.
– Боюсь, вам не удастся очаровать меня. Мне больше по душе кролики.
Рута позволила взять себя под локоть и плавно пошла вперед. В ее походке было столько стати и грации, что Йонас никогда не усомнился бы: перед ним принцесса. Ее выдавала лишь едва заметная дрожь.
Йонас крепче прижимал ее к себе. Он был готов защитить ее от любой угрозы, пусть даже все короли со старых портретов ожили бы и обнажили свои мечи.
Они вышли к большому коридору, устланному ковром. К бальному залу медленно шествовали гости. Легкая музыка и ненавязчивый гомон голосов сплетались со звоном кубков и смехом.
– Все будет хорошо, Рута, – уверенно прошептал он.
– Я тебе верю. – Она кивнула. – Я пойду первой. Наверное, тебе лучше держаться на расстоянии, чтобы заметить опасность первым. Я чувствую себя очень неуверенно, когда вокруг так много людей и голосов. Теряюсь и не могу разобрать ни слова.
Рута попыталась освободить руку, но Йонас задержал ее. Он понимал: лесничая права. Знал: они делают это ради Олененка. Почти был уверен в успехе. Но все его нутро противилось тому, что нужно отпустить Руту. Словно вместе с этим на них обрушилось бы небо и все потеряло смысл.
– Йонас, – мягко попросила она.
Он расслабил руку и сжал кулаки. Вдалеке послышался удар грома.
Бальный зал светился от блеска украшений и расшитых золотыми и серебряными нитками нарядов. После сумрака коридоров тысячи свечей на стенах и огромная люстра заставляли жмуриться, и Йонас едва не потерял Руту из виду.
Шорох юбок и тихий шепот сливались в единый шум, разрываемый лишь громкими нотами музыки и грозовыми раскатами. У Йонаса кружилась голова. Он слишком привык к жизни в лесу и теперь чувствовал, как душно и тесно может быть в стенах, даже если это стены замка.
Когда объявили первый танец, Йонас не успел добраться до Руты. Господин в золотистом наряде с крупными перьями на голове увлек ее за собой в центр зала. От обиды Йонас впился ногтями в кожу и отступил к столам с угощениями.
Смех и голоса сменились на четкие, ритмичные постукивания каблуков об пол. Танцующие кружились, плавно поднимая руки и слегка подпрыгивая. Партнер Руты скакал вокруг нее, словно крупный петух, и Йонас лично хотел сварить из него суп.
Музыка становилась все быстрее, как и движения танцующих. Йонас вздохнул с облегчением. На финальной – самой громкой ноте – это он знал точно, танец резко обрывался. Партнеры кланялись друг другу и расходились.
Йонас взял кубок для Руты. Прыгун наверняка утомил ее. Незаметно для себя он начал постукивать носком сапога по полу. Слишком уж завораживающе звучала мелодия.
Аккуратно, чтобы не разлить содержимое и не споткнуться об одну из пышных юбок, Йонас пошел к Руте. Гости завершали последний круг под громкий удар барабана и звук трубы. Йонас увернулся, когда мимо прошла пышная дама, и застыл от пронизывающе громкого треска.
Сердце замерло, пропустив удар. Желудок скрутило, и тело пронзил холод. Испуганный гул сменился тяжелым звоном. Йонас выронил кубки и поднял голову.
Там, где еще мгновение назад кружилась Рута, лежала разбитая люстра.
Глава 16Маски долой. Часть III
После звона и скрежета тишина оглушала. Словно вместе с музыкантами остановилась жизнь и теперь лишь робко поглядывала на происходящее сквозь поднимающийся дым. Гулко ударил гром, и зал вздрогнул от пронзительного крика:
– Пожар!
Йонас не мог пошевелиться. Ему казалось, что все вокруг – дурной сон. Стоит лишь крепче зажмуриться, и это развеется. Он снова проснется на мягкой траве в лесной глуши и будет думать, как вернуть доверие Руты.
Рута! Стоило подумать о ней, как он пришел в себя, ринулся вперед, но дорогу ему преградил один из стражников. Из дыма и смрада, поднявшегося от потушенных свеч, вышел король.
Йонас видел его и прежде на городском празднике, но человек, стоявший перед ним сейчас, совсем не походил на здорового статного мужчину. Его плечи подрагивали, а лицо выглядело бледным, словно стены замка.
Он поднял руку, требуя тишины и внимания. Гости, суетливо переговаривавшиеся и спешно покидающие бальный зал, покорно замерли. Король выждал полной тишины.
– Этот день должен был стать одним из самых светлых в истории королевства. После стольких лет тщетных поисков, когда мы почти потеряли надежду, дочь моего брата и законная наследница наконец была найдена. Сегодня я хотел представить ее всем вам. Но теперь нам придется опустить флаги и сменить улыбки на скорбь. Я хотел бы при всех вас попросить прощения у моего погибшего брата. Однажды я не сумел защитить его, а теперь не спас и дочь. – Он замолчал и прикрыл глаза, словно не мог вымолвить ни слова от подступивших слез.
Йонас сжал кулаки. Обжигающая ненависть переполняла его. Король смел изображать скорбь о той, кого хотел убить своими руками! Дыхание участилось. Йонас готов был броситься вперед и заставить короля заплатить за каждое сказанное слово. За Руту.
Мысль сверкнула, словно вспышка молнии за окном. Под люстрой оказались Рута и ее партнер. Но ведь никто, кроме Йонаса, не мог точно знать этого. Лишь ему была известна тайна маски.
Сердце билось все сильнее. Гости вокруг молчаливо соболезновали утрате. Сотни взглядов были обращены на короля. Йонас знал, что должен сделать, но язык словно присох к горлу. Он не мог произнести ни слова.
– Я объявляю этот день днем траура, – продолжил король. – Бал объявляется закрытым. Я лично выслушаю каждого, кто захочет выразить свои соболезнования. Прошу дать мне лишь немного времени, чтобы справиться с утратой.
Тишина сменилась тихим шепотом и шелестом юбок. Еще немного, и гости разошлись бы. Йонас крепко зажмурился. Он не мог позволить жертве Руты стать напрасной.
– Постойте! – вскрикнул он, и звук собственного голоса показался чужим и далеким.
Король и все присутствующие повернулись в его сторону. Слишком знакомой была ситуация. Он вновь оказался под прицелом. Его слова могли прозвучать нелепо, тогда въедливый злой смех вновь наполнил бы зал. И Йонас снова обратился бы в ничтожество. И если прежде его лишь выпороли, то теперь слова могли стоить ему жизни.
Он все еще мог сбежать. Но никогда не смог бы себя простить.
– Всего лишь один вопрос, – твердо произнес он. – Откуда вам известно, что именно принцесса оказалась похороненной под люстрой?