– Они вновь придут на ферму?
– Верно. Олени дождутся, пока ты завершишь начатое.
– Начатое?
– Ты же пришел сюда совсем не за оленями…
– Я не могу найти вежу… Почему старый шаман вытолкал меня в чащу?
– Ничего не бывает просто так, дорогой. Искомая дверь совсем близко, доверься себе. А пока не мешало бы и отдохнуть. Будь уверен, здесь надежная охрана. Спи спокойно.
Коля почувствовал, как веки тяжелеют, а тело размягчается. Перед глазами вновь проплыло заманчивое сияние, и голова рухнула на мягкие шкуры. Краем уха он уловил где-то глубоко под хижиной ритмичный стук, который, словно метроном, погружал его в приятный сон. Сон, прекраснее всех предыдущих. Сон, давно забытый беспокойным умом. Сон, в котором так нуждалась измотанная душа. Сон пустой. Темный и глубокий, как мерцающие глаза Мяндаша. Как озеро, посреди которого Коля так долго искал родного и любимого человека.
Глава 24. Расплата
Неизвестно, сколько бы Коля провалялся в объятиях дурманящей истомы, если бы не мальчишка, вытащивший его из зияющей пропасти забытья.
– Да просыпайся уже! – расталкивал тот спящего гостя.
Коля нехотя открыл глаза, медленно соображая, где находится. Ему казалось, будто его тело и душа на какое-то время разобщились, чтобы отдохнуть друг от друга и вновь осознать обоюдную необходимость воссоединения. Вскоре он опять обрел ясность ума. Все-таки настолько хорошо он себя давно не ощущал.
– Тебе нельзя здесь так долго оставаться! – с широко раскрытыми глазами воскликнул мальчик.
– Сколько времени прошло?
– Тринадцать лунных шагов к востоку.
Коля в недоумении нахмурил брови, но решил не вникать в смысл услышанного.
– Мне некуда идти.
– Отец велел передать тебе, чтоб ты перестал распускать нюни и нашел наконец выход! Ты не о том думаешь! И вот. – Мальчик протянул гостю заостренный олений рог. – Оружие сильнейших воинов! Я и то уже в боях участвовал, не то что ты!
– Да какие твои годы!
– Миллионы лунных шагов к востоку! – с гордостью воскликнул парнишка.
Коля по-доброму усмехнулся. Счастливый народ – эти тундровые братья! Благословленные хранители бесценного сокровища.
– Отец велел прибрать вежу! А ну-ка уходи, не мешай! Он скоро вернется с охоты, разозлится, и вот тогда придется снова в горы убегать! А там сейчас ой как ветрено!
Мальчик схватил длинный голик, больше его самого, и принялся гнать засидевшегося гостя за порог, топая голыми пятками по дощатому полу. Выставленный за дверь Коля вновь оказался посреди темной чащи, а отдалившаяся на тринадцать шагов луна уставилась на него пристальным глазом. Заблудившийся путник уже давным-давно забыл, когда он в последний раз видел солнце. Неужели он всякий раз упускал согревающие лучи, валяясь где-нибудь в подземелье или отсыпаясь в скромной хижине?
Коля посмотрел по сторонам: ему в затылок снова дышало удручающее одиночество. Ни оленей, ни вежи за спиной. Все исчезло, словно дым после жаркого колдовского костра. Лишь запущенная в карман рука сжимала необычный подарок. В голове промелькнула мысль о его полнейшей пустяковости. Но в этой безделушке было столько тепла, сколько ни в одном блестящем конверте с гладкими купюрами.
И что оставалось теперь? У острова имелся собственный хитроумный план развития событий. Тут тебе никаких правил и принципов. Броди себе по чаще – и может, на кого наткнешься. Как никогда, Коле хотелось посмотреть в глаза своему осунувшемуся старику и рассказать про прекрасные волны северного сияния, уносящие полные любви и сострадания души в океан умиротворения и силы, про найденное стадо оленей и про поражающую даже самые алчные сердца совесть.
Коля будто собрал разлетевшиеся по чаще осколки его разбившейся радости. И сейчас, держа в ладонях эти мелкие кусочки, пытался их соединить и вручить владельцу. Однако одной части еще не хватало. «Он совсем рядом, – пронеслись в голове слова шамана. – Эта пропащая душа заперта в ведьмином подвале».
Коля нервно мял пальцами олений рог в кармане, распутывая в голове тесно переплетенные паутинки мыслей. Неосознанно он чуть не разломал подарок пополам – острый конец тут же распорол указательный палец.
Помянув нечистого, Коля выдернул руку на холодный свет небесного ночника и уставился на набухающую каплю крови. Ну и пошло-поехало: одна за другой алые частицы бросались к земле, словно вода из плохо завинченного крана. Они проникали сквозь кожу Могильного острова, становясь его частью. Потом из пальца хлынула струя, вызвав чувство легкой паники. Коля судорожно пытался залатать пробоину в своем прохудившемся сосуде.
Он увидел длинные вены земли, убегающие к корням замерзающих деревьев, по которым сияющим серебром утекала прочь попадающая в них человеческая кровь. Потоки питали стволы недвижимой стражи и мелкими крапинками просачивались сквозь пористые листья, образуя между уставшими кронами густой туман до самой земли.
На полупрозрачном полотне, будто в фильме, Коля увидел самого себя лет пяти во дворе бабушкиного дома, с игрушками в руках. Как ни странно, он вспомнил, как, будучи совсем маленьким, прятался в потрепанной старой палатке дедушки. В нее мальчонка тащил абсолютно все, даже яркие книжки со сказками. Он раскладывал по углам свое добро и довольствовался имеющимися сокровищами.
– Ну-у-у! У вас здесь откровенный бардак, молодой человек! – восклицала Анна, заглядывая внутрь.
– Бабушка, я в укрытии! Не выдавай меня, а то придет Катька и отберет все!
– Ай-ай-ай! Нельзя быть таким жадным, дорогой мой! Она поиграть с тобой хотела.
– Нет! Она хотела книжки мои отобрать!
– Так она даже читать еще не умеет, Коленька!
– Ей картинки понравились, ба! – Мальчик надул щеки и занавесил перед носом у Анны вход в тайное убежище.
Вдруг туман посреди Могильного острова рассеялся, явив застывшему взгляду ту самую палатку, которую так неаккуратно хранил со времен былой юности на своем чердаке Георгий и которую случайно где-то посеял, как и когда-то нашел. Она стояла посреди бурелома, такая же, как и восемнадцать с лишним лет назад. Настоящая.
Коля без лишних колебаний занырнул в знакомое укрытие детских воспоминаний и очутился в необъятном темном пространстве. Запнувшись обо что-то большое, рухнул на колени и приземлился руками в какую-то холодную жижу. В нос ударила отвратная вонь. В желудке тотчас же сработала аварийка, но без дальнейшей эвакуации. У левого уха раздался протяжный стон.
– Кто здесь? – в растерянности произнес Коля.
В ответ – тишина. Глаза еще не успели привыкнуть к мраку, чтобы уловить хотя бы малейшие очертания окружающего. Однако уши сумели распознать тяжелое прерывистое дыхание неподалеку. Коля медленно пополз на звук.
– Эй… – сорвалось с его губ.
Коля наткнулся на чьи-то раскинутые ноги в больших сапогах. Вскоре, прощупав неподвижное тело, он сообразил, что это был еле живой мужчина со связанными руками.
– Дядь Вась, это вы?
И снова молчание. Коля не сомневался, что перед ним именно Василий. Поначалу он пытался освободить его запястья, но толстые жгуты слишком туго переплелись в непослушном узле. После череды неудачных попыток Коля вспомнил про олений рог в кармане. Его рассеченный палец, только-только оправившийся, откликнулся на эту мысль ноющей болью.
Когда Коля вытащил заточенный рог, тот распорол слепое полотно темноты ярким золотым сиянием. Подобный фокус нисколько не удивил Колю: давно пора перестать быть настолько впечатлительным. На некоторое время он застыл, рассматривая захламленный подвал. Почти как в его личном убежище много лет назад. Только вместо игрушек – кучи старых шмоток, изношенных рыболовных снастей и туристических приспособ. А там что? Парень ахнул при виде разбросанных человеческих останков разной свежести. Чьи-то выпученные глаза таращились на потревожившего их покой гостя, чей-то рот раскрылся от изумления в безмолвном крике. Коля скривился от отвращения и моментально переключил внимание на лежащего у его ног Василия.
Казалось, морщинистая кожа оленевода иссохла, обездвиженное тело сильно исхудало. Веки дрожали от бегающих из стороны в сторону зрачков, гоняющихся за призрачными видениями. Коля разрезал затянутые на отекших руках веревки, которые так просто сдались под острым концом оленьего рога. Похлопал обессилевшего старика по щекам. Тот протяжно застонал. Сияние теплого золота, направленное Василию в лицо, заставило оленевода недовольно сморщиться и заморгать. Уголки сухих губ расползлись в стороны, разорвав образовавшиеся трещины.
– Убери… – еле-еле произнес пленник, тычась носом в землю.
Коля отодвинул свой «кинжал» подальше, оставив валяться среди хлама.
– Чего ты здесь забыл?..
Василий с трудом выговаривал слова, его тяжелые веки упорно смыкались, из груди слышался свист.
– Там… выход… наверху…
Коля решил не обращать внимания на бредни старика и принялся поднимать его. Обессиленное тело грузом тянуло вниз, запах гнили вперемешку с тухлятиной не давали возможности вдохнуть полной грудью. Он оттащил старика в ту сторону, откуда сам недавно появился, но, как и следовало ожидать, уперся в глухую стену. Коля не обнаружил ни ручки, ни какой-нибудь щелочки.
– Не туда… Под потолком… – стонал оленевод.
Сверху послышались тяжелые шаги, посыпался песок. Яркое сияние оленьего рога стало потихоньку потухать, пока окончательно не исчезло.
– Она там… Не выйдет…
Коля аккуратно опустил тяжелую ношу на землю и кинулся на ощупь искать свою «выручалочку». Когда потолок перестал сотрясаться от топота, свет, испускаемый оленьим рогом, разгорелся с новой силой. Коля подобрал потерю и дал себе обещание ни при каких обстоятельствах больше не выпускать из рук этот источник света.
– Я полезу наверх. Нужно понять, куда ведет эта дверь, – тихо сказал Коля.
– Она же тебя заметит… Сожрет…
– Не успеет.
Коля обошел погреб по периметру в поисках подходящей опоры: его пальцы никак не могли дотянуться до подвешенных рыболовных сетей. Он старался не смотреть на застывшие гримасы ужаса, затаившиеся в темных углах. Соорудив из огромных пластиковых ведер и походных стульев подобие лестницы, Коля таки коснулся ладонью прочных снастей. Но неустойчивая опора под ногами пошатнулась, и Коля с грохотом свалился, чуть не задавив насмерть и без того еле дышащего Василия. Над потолком снова послышались быстрые шаги, доски протяжно заскрипели. С замиранием сердца Коля и Василий ожидали неминуемой кары, однако опасность миновала, утопав прочь.