Долго за столом звучали споры двух поколений о различных фундаментах жизни. Казалось, между этими людьми с течением времени образовалась огромная пропасть. Однако каждый пытался вникнуть в суть суждений другого.
– Пойду до магазина, чего-нибудь перехвачу. – Покончив с обедом, Коля отъехал на стуле.
– Так ты только поел! – с недоумением воскликнул Георгий.
– Да прогуляться хочу! Посмотрю, что здесь да как.
– Не ходи долго, а то ужинать ночью сядем.
Коля одним движением руки снял с крючка ветровку, занырнул в белые кроссовки, сброшенные наспех рядом с входной дверью, и уже через пару минут скрылся за поворотом.
Глава 3. «Не предавай самого себя»
Ловозеро в этот день представляло собой полную противоположность серому Мурманску: солнце отражалось в скромных водоемах, ветер носился по сельским просторам, запутываясь в травяных зарослях, а окропленные ранним золотом осени деревья тянули свои ветви к голубому небу. Коля шагал по уже давно знакомому маршруту, обходя образовавшиеся на дорогах, вероятно после вчерашнего дождя, лужи. Он явно ощутил, что вокруг него сейчас царила совершенно другая атмосфера, нежели в Северной столице. Люди здесь принадлежали сами себе и имели некую привилегию на покой и собственные мысли. Возможно, именно такие клочки земли называют «местами силы».
Да что уж говорить. Размеренное биение сердца Ловозерских тундр ни в какое сравнение не шло даже с аритмией столицы Арктики – Мурманска. Все-таки в этом противостоянии зачатков современности и традиционного быта было что-то очаровательное. Окунувшийся в громадную, переполненную красками эмоций питерскую реку, Коля не понимал, как среди довольно развитой инфраструктуры полярных городов могут находиться такие богом забытые поселения с пережитками стародавних времен. Разве не подобные уголки планеты считаются уникальными? Для Коли это был скорее пример неудачной попытки вдохнуть новую жизнь в устаревший проект.
Такие, как его дедушка, не знали иной жизни, не пробовали ее на вкус в «каменных джунглях». Они привыкли добиваться всего тяжелым физическим трудом. Для таких, как Георгий, смыслом жизни была сама жизнь с ее очевидными правилами и задачами, а не создание эфемерных ценностей. Коля вообще думал, что его дед дальше своего носа ничего не видел, понятие прекрасного ему было неведомо и дальше второй ступени пирамиды Маслоу он никогда не поднимался. Да и вряд ли поднимется. Но, может, Коля и ошибался на этот счет.
Маленькие улочки Ловозера были похожи на места действия романов Стивена Кинга на русский манер. Коля подумал, что для подобного населенного пункта не хватало какого-нибудь сюжета вроде бегающего по канализации кровожадного клоуна или стычки сверхъестественных сил. Хотя стоп. Такой сюжет уже был!
Он снова вспомнил о тех причудливых сказках, что рассказывал ему дедушка: про лесных духов, про оборотней-оленей, что скрываются в тундре и охраняют саамский народ, про злых и добрых шаманов, чье противостояние могло навести шороху похлеще обезумевшего маньяка-убийцы и чье покровительство решало судьбу целого народа.
Вот так, в раздумьях, Коля обошел почти всю округу, на удивление не встретив ни одной знакомой души. Солнце уже потихоньку готовилось отправиться на боковую. Коля дошел до магазина и сразу принялся искать всякую всячину: чипсы, батончики и глазированные сырки.
Еще он взял кофе. Заварной кофе. Коля убеждал себя, что ученые давно доказали, будто напиток не вызывает никакого привыкания. Он любил этот ежедневный ритуал: определенное количество порошка перемолотых зерен (две-три чайных ложки «с горкой»), с добавлением корицы (одна щепотка, не более), с соблюдением оптимальной температуры (ни в коем случае не доводить до кипения). Без пары кристаллов морской соли, добавленных в уже наполненную чашку, дальнейшее смакование считалось невозможным. И отсутствие спешки – как одно из главных правил. Эти утренние и вечерние (время суток не имело никакого значения) хлопоты доставляли Коле такую же радость, как и коротенькие видео про щенков из соцсетей.
Зависая у полок со скудным ассортиментом любимого напитка и присматривая себе еще одну упаковку «на пробу», он услышал знакомый хрипловатый женский голос:
– Коленька! Приехал! Здравствуй, дорогой!
Коля обернулся и увидел расплывшуюся в заразительной улыбке пожилую женщину. Это была баба Галя, известная на все село сплетница, в каждом подобном месте найдутся такие. Многие называли ее просто Галкой. Словоохотливая и скандальная особа, которая всегда оказывалась в нужном месте в нужный момент. У нее всегда можно было узнать новости как местного, так и мирового масштаба.
– Здрасьте, – застенчиво откликнулся Коля. – Как поживаете?
– Ой, да посмотри на меня! Старая совсем стала! Грыжа замучила! – Она коснулась ладонью внушительно выпирающего живота.
– Так вам на операцию надо ложиться.
– Уже делали! Опять вылезла! Еще одного раза я не выдержу! Глядишь, помру прямо на столе!
Женщина говорила так громко, что глаза ее собеседника виновато бегали из стороны в сторону, будто Коля сам был ответственен за такое вульгарное поведение в общественном месте. Однако окружающих ничего не смущало. Некоторые просто оборачивались, чтобы лишний раз убедиться, что это именно Галка вещала на весь магазин.
– Баб Галя, от такой операции еще никто не умирал.
– Отступись! Витька-то мой пять лет назад на койке больничной дух испустил! Тоже резали! И печенка отказала! – словно отрывая друг от друга предложения, тараторила старуха.
Коля решил не заикаться про тот незначительный факт, что «ее Витька» страдал затяжным алкоголизмом. И, собственно, в больницу попал от разрыва какой-то связки после падения на покосившийся деревянный забор.
– Да что все про меня! Ты-то надолго приехал?
– Не знаю. Как пойдет. Но думаю, что не больше недели. В городе дела тоже есть.
– Ай, невеста небось дожидается! А? – Это был далеко не риторический вопрос (ох уж эти разговоры про невест!).
– Не-а… – с вымученной улыбкой ответил Коля.
– А что тянешь? Пошли нынче мужчины нерешительные! Или будешь как Ванька наш? Ваньку помнишь? Тот, что на шиномонтажке с отцом работает! – Коля утвердительно кивнул. – Девчонку хорошенькую местную обрюхатил, а жениться – не-е-е… Не хочет! Говорит, детей не надо ему! А Наташка вся в слезах теперь, что делать, не знает! Мать ее чуть из дома не выгнала, как узнала! Я ей говорю, мол, надо рожать! Детоубийство – страшный грех! Всю жизнь не замолишь! Отец Геронтий на днях такую проповедь вещал! Как раз по ее душу! Я ему про Наташку рассказываю, а он мне, мол, срочно приводить ее надо! А то, глядишь, и глупость сделает! Думала Ваньку туда затащить, чтоб ему батюшка мозги встряхнул! Ох, как он это умеет!
Коля подумал, что это «увлекательное» повествование никогда не закончится. Время уже шло к восьми. Дедушка ему сам мозги встряхнет, если он не вернется к ужину.
– Баб Галь, меня уже дедушка с продуктами дома дожидается, ужинать скоро. Я пойду… Был рад вас видеть! – решив отделаться малой кровью, промямлил Коля.
– Ай, радость дедова! Это хорошо, что к Андреичу заехал! А то он совсем свихнулся в своей берлоге! С оленями только знается да с Васькой. Тоже тот еще олень!
Помолчав немного, Галка перешла почти на шепот:
– Ты за ним приглядывай. Ходят слухи, что дружок-то его с шаманом каким-то связался. Да к каменному озеру все ездит. Отец Геронтий говорит, что это все от лукавого. Оно и видно: хозяйство у него разваливается, сын родной бросил. Коли потащит Георгия за собой, ничем хорошим это не кончится!
Колю этот разговор начал изрядно раздражать. На сей раз бабка сунула свой нос совсем не в свое дело (а когда она занималась своими?). Он было вдохнул, чтоб отвесить какую-нибудь эдакую фразу, но Галка его опередила:
– А я думаю, что Васька сам того… Вот колдуны его за своего и держат! Анька-то носилась как конь! А вот те на! И слегла! Не обошлось тут без стороннего вмешательства! Ты с Андреичем на эту тему переговори! – глаза бабы Гали округлились шире прежнего.
«Это ж надо такое сочинить», – подумал Коля. Но все-таки, не изменяя нормам приличия, произнес:
– Баб Галь, извиняйте, я пойду! До встречи! – И поспешил прочь.
Он устремился к кассе в надежде, что Галка не пойдет вслед за ним. Коля встал позади грузного мужчины, продукты которого уже дожидались того по ту сторону ленты.
– Дайте папироски, – нервно сказал мужик.
– Вам какие?
– Вон те, голубые давайте.
Кассирша достала ему из специального отдела синюю пачку сигарет.
– Это синие! А мне нужны голубые!
Кассирша стала рыскать в специальном отсеке, явно не понимая, про какие «голубые» идет речь. Коля начал барабанить пальцами по краю транспортера, оглядываясь в сторону прилавков, и заметил недовольный взгляд бабы Гали. Она направлялась к нему с уже полной корзиной.
Кассирша протянула мужику очередную пачку.
– Ну вот они, да! – одобрительно произнес тот и переложил к остальным покупкам.
Галка настигла свою жертву и накинулась на нее:
– Очень некрасиво с вашей стороны, молодой человек, вот так смываться!
– Баб Галь, спешу, ждут меня! – понимая безвыходность положения, ответил Коля.
– Слушай, что старшие тебе говорят! От горшка два вершка!
Курильщик наконец-таки собрал свои продукты и поковылял к выходу. Кассирша с уставшим выражением лица медленно принялась пробивать чипсы, шоколадные батончики «Сникерс», глазированные сырки и пачку кофе (вторую Коля так и не успел взять).
Галка резко переключилась на кассиршу:
– Ириш, привет! Что у нас сегодня по акции тут имеется? Ерунда одна какая-то… А цены-то как в Москве! Пенсионерам и так жить не на что!
«Ириша» пропустила мимо ушей прилетевшее в ее сторону заявление. Очевидно, ей приходилось слышать его не впервой.
– Семьсот сорок девять рублей к оплате.
– Во те на! Фигни набрал какой-то почти на тыщу! – воскликнула баба Галя, выкладывая на ленту хлеб, молоко, конфеты «Темная ночь», замороженные блинчики с мясом неизвестного происхождения, чай «Принцесса Нури», кефир и баранки.