– Так ты сказал, у него дело хорошо пошло. Вот тебе и бизнес семейный!
– Ха! Бизнес! – усмехнувшись, крикнул Георгий в попытке переплюнуть никудышную шумоизоляцию. – Это оленя загони, накорми, вылечи… Тут, батька, со зверем общаться надо, а не деньги считать и бумажки писать. Вот сын его и уехал покорять столицу. Не спрашивал, правда, кем он там устроился…
– Тут ты не прав! Управленцы тоже нужны хорошие!
– Ну, ты-то будешь большим начальником, я в тебя верю! – по-доброму подколол старик. – Нет, есть те, кто остается, хозяйство ведет. Но таких у нас здесь мало. Общины небольшие. И сам же знаешь!
За окном начали мелькать низкорослые горбатые березы, вводя в гипноз и так помутненное неопределенностью в жизни сознание Коли. Он всячески пытался не уснуть. Заметив сонную физиономию внука, Георгий нажал на кнопку включения магнитолы. Из стареньких динамиков донесся рычащий голос Высоцкого.
Просторы Ловозерских тундр окутало непонятной влажной дымкой. Не осталось и намека на вчерашнее ясное небо. Теперь это была привычная для каждого местного жителя серость. И никто даже не задумывался, что жизнь в подобных условиях – несправедливое испытание, посланное Господом северному народу. Коля же никак не мог разглядеть красоты среди бледных мхов и сочувствовал карликовой березе, мерзнущей и скрючившейся под хлыстами разъяренного ветра, в ее попытках пробиться к своему далекому возлюбленному, имя которому Солнце.
Полчаса молчаливого транса только добавили новых сомнений.
Они съехали на грунтовую дорогу, уходящую прочь от основной трассы. «Ниву» начало трясти от неровностей под колесами, и это привело Колю в чувство. Впереди, из-за высокого бревенчатого забора оленьей фермы, виднелись макушки простеньких саамских кувакс. У главных ворот Георгий посигналил, оповещая хозяев о прибытии.
Перед ними возникла худощавая фигура деда Василия. На миг он застыл, всматриваясь в лобовое стекло.
– Да я это, Кольку с собой привез! – недовольно проголосил Георгий. – Совсем ослеп, что ль?
Хозяин фермы поспешно открыл ворота и отошел в сторону, чтобы впустить гостей. Припарковав машину возле избушки, сувенирной лавки для посетителей, Георгий первым вылез из машины.
Коля немного замешкался, пока разглядывал через окна территорию. Он сразу же заметил мелькающие на огромном пастбище ветвистые рога. Нависшая над землей влажная дымка оберегала гуляющих животных от навязчивых взглядов. Коля прекрасно понимал интерес туристов. Он искренне верил, что дед Василий был именно тем человеком, который умеет раскрыть теплоту и дружелюбие природы, так тщательно спрятанные от городского жителя.
Коля ступил кроссовками на сырую грунтовку, захлопнул дверцу автомобиля и направился к болтающим приятелям.
– Здорово, молодежь! – серьезным тоном произнес Василий.
За несколько прошедших с их последней встречи лет лицо Василия еще больше покрылось глубокими морщинами. Проложенный ими путь, казалось, вел прямиком к самым потаенным уголкам души, заключенной где-то на дне пропасти светло-голубых глаз. Сейчас взгляд пожилого оленевода не выражал абсолютно никакого добродушия – скорее был оценивающим. Коля сразу это заметил, отчего ему захотелось сбежать к оленям, не произнося ни слова. Поэтому он демонстративно кивнул, протянув руку для ответного приветствия.
– Спокойно нынче у тебя здесь. Не то что зимой. Красота-а-а! – прервал нависшее молчание Георгий.
– Ага, спокойно только тебе сейчас! – проворчал в ответ Василий. – Зверье с ума сходит! Рога у некоторых чесаться начали, так они трутся обо что видят! Гон[5] скоро пойдет полным ходом.
– Ну да, время подошло. Главное, чтоб быки[6] друг друга не поубивали, как в прошлом году. Ты зевак до сих пор пускаешь к оленям?
– Пока нет. Важенки нынче пугливые. Глядишь, выводка нового не будет.
Коля был рад возможности увидеть любимых животных до того, как они сбросят свои красивые рога, хоть и не столь шикарные, как у оленей других пород. Несколько лет назад он стал свидетелем необычного для постороннего наблюдателя явления: борьбы двух самцов в период брачного сезона, сопровождающейся пронзительным низким ревом. Тогда казалось, еще чуть-чуть – и битва закончится совсем плачевно как для одного из быков, так и для самого зрителя. Уступающий в силе олень терял свое природное оружие и щит. И вдруг победитель отступил, бросившись атаковать и без того ободранную сосну. Развернувшаяся сцена демонстрировала ту самую дикую силу, которая могла одержать верх даже над человеком, считающим себя венцом природы. Окажись он на пути разъяренного животного… Вот и вся мощь. Зимой эти «великие и ужасные» выглядели довольно мило: с мохнатыми пеньками на голове.
Трое медленным шагом направились к пастбищу. Старики обменивались соображениями по налаживанию хозяйства и обсуждали непростые времена на ферме. Коля перестал улавливать суть их разговора, потому что все его мысли были заняты прелестными мордочками. Пара недоумевающих глаз важенки уставилась на приближающихся двуногих. Коля было потянулся к ней, но самка быстро отпрянула от ограждения.
– Ишь че захотел! Просто так она к тебе не пойдет. Хоть бы предложил чего вкусненького! – с насмешкой произнес дед Василий. – Погодь, щас ягеля принесу.
Он ленивым шагом направился к небольшому сараю и скрылся за ржавой металлической дверью.
Коля с восхищением наблюдал за бродящими по огороженной территории животными. Сейчас они казались довольно спокойными. Туман раннего утра цеплялся за ветвистые короны, а земля сопротивлялась тяжести их уверенных копыт. Парень с легкостью отличал самок от самцов, наивно считая это умение исключительным.
Совсем незаметно к наблюдающим неуверенным шагом подкрался коричнево-белый олененок с двумя пушистыми бугорками на голове. Он уставился на Колю с явным интересом, пытаясь подойти поближе к этому «неопознанному объекту». На знакомого ему Георгия он не обращал никакого внимания. И старик не упустил возможности ласково погладить любопытного детеныша – тот даже не вздрогнул.
– Не спеши тянуть к нему руки – убежит, – предупредил дед внука. – Подожди, пускай принюхается.
Коля с замиранием сердца выжидал, когда сможет прикоснуться к грубой оленьей шкуре, но резкий хлопок металлической двери испугал и без того дрожащего от неуверенности малыша, и тот поспешно направился к старшим.
Василий вернулся с пластиковым ведром, наполненным подсохшим лишайником.
– Пойдем, угостишь зверье. Только гулять по пастбищу не пущу! Зашибут же! – пробубнил он в сторону Коли.
Стадо оживилось, как только увидело хозяина с едой в руках. Некоторые особо смелые олени помчались вперед остальных. Фермер протянул Коле ведро, мол, возьми чуть-чуть. Коля взял столько ягеля, сколько поместилось в ладони, и принялся подзывать животных. Важенки, не сумевшие пробиться к ведру, робко терлись возле незнакомца и пялились на его кисть. Наконец одна из них поспешно выдернула желанное лакомство. Кто-то из самцов накинулся на несчастную пластиковую кормушку, чуть не задев Василия рогами.
– Я тебя недавно кормил! Имей совесть! – проворчал он, отнимая у зверя незаслуженный трофей. – Ай! Все рассыпал!
Около ограды валялись горстки лишайника. Коля подобрал немного и решил предложить их самому красивому оленю. Большое количество отростков на его рогах указывало на почтенный возраст. Крайне необщительный, этот олень выделялся среди остальных, но при этом не внушал абсолютно никакого страха. Заприметив, что к нему направляется какой-то неизвестный человек, олень сразу же поднял величественную голову с ветвистыми рогами. Зверь уставился Коле прямо в глаза, будто спрашивая: «Что тебе нужно, двуногий?» Коля замер, чтобы перевести дух. На него смотрело не животное, на него смотрел человек. Красавец не отрывал взгляда, словно ожидая ответа на свой немой вопрос. Но поняв, что так его и не получит, снова прильнул к земле в поисках завалявшегося ягеля. Больно он хотел вестись на глупые уловки неразумного существа.
– Хорош, – протянул Коля, глазея на белоснежного оленя.
– Мяндаш – наша жемчужина! Сама невозмутимость. При этом и мухи не обидит. Всеобщий любимчик! – с гордостью сказал Василий.
– Прямо как в рассказах про оленя-оборотня.
– Такого красавца по-другому и не назовешь, – задумчиво ответил старик. – Так! Сожрали уже все! Будто и не кормят вас вовсе! Пойдем, Колян, нечего тут ошиваться. А то разволновались некоторые. Ты у нас гость нечастый.
Василий выпроводил парня за изгородь и затворил ее. Олени медленно разбрелись кто куда. Стало слышно, как неподалеку кто-то колет дрова.
– О, Ленка опять на передовой! – бодро воскликнул Георгий. – Угробишь девку скоро!
– Эта женщина против целой армии с топором пойдет! Так что больно не сокрушайся. Коли отберешь – сама тебе потом чего-нибудь отрубит, – махнул в сторону жены Василий.
Руки у Коли немного дрожали – то ли от холода, то ли от волнения. Он чувствовал себя третьим лишним, понимая, что в его присутствии два старика избегали обсуждения какой-то интересующей их темы, заполняя пространство общими фразами. Коля решил по-тихому «слиться».
Елена с усердием раскалывала небольшие поленья неподалеку от семейного жилища: с сосредоточенным и серьезным выражением лица заводила топор за голову и с громким выдохом настигала им бездушные пеньки. Было похоже на некий сеанс проработки гнева.
– Тетя Лена, вам помочь? – вырвалось у Коли.
– Коленька! Родненький! Неужто ты? – бросив топор, сквозь одышку с восторгом воскликнула Елена и кинулась обнимать гостя. – Привет, красавец!
У Коли аж перехватило дыхание от силы рук, что давили ему в области нижних ребер. Искренняя радость от встречи рисовала улыбку на его лице.
– Совсем худой стал… – ахнула Елена, оглядывая Колю с ног до головы. – Да ты и щепки не расколешь!
Ни у кого бы не повернулся язык назвать ее старухой или даже бабушкой. Полные энергии глаза и недюжинная для женщины сила делали вопрос о ее возрасте весьма спорным.