– Мужики, можно, я тоже?
Стрелки удивленно переглянулись.
– Ты как сюда попал?
– Через забор. Простите. Нечасто увидишь лучников. Если нельзя, я уйду…
Несколько секунд тянулась томительная заминка. Видимо, не судьба. На что, вообще, надеялся? Если стрельбище закрытое, значит оно платное либо исключительно для своих. Моча супергероя в башку ударила? Чтоб что-то получить, нужно что-то предложить, а мне предложить нечего. Кроме возможности полетать на невидимой летающей тарелке. А этого не дождетесь. Состроив чуть расстроенную гримасу – мол, нет так нет, больше напрашиваться не буду – я стал разворачиваться к выходу.
– Подожди, – окликнул меня рыжий парень и потряс оружием с кривыми блоками на концах. – Из блочника умеешь?
Я покачал головой.
– Только из обычного.
– Хочешь попробовать? Ладно, выбери там из общака.
Мне указали на укрытую навесом полочку.
Когда я вернулся с оружием и полным колчаном, рыжий провел краткий инструктаж. Блочный лук оказался замечательной и очень своеобразной вещью, кое-что в нем удивило до крайности, ведь пока не столкнулся, я даже не догадывался, что так бывает: в натянутом состоянии сил прилагать не требовалось вообще, а прицеливаться из него можно как со снайперской винтовкой. До сего момента я даже не предполагал, что у лука бывает прицел. Казалось, что это как если бы на рогатку пристроить оптику. Но ведь пристроили. Значит…
– Сколько стоит такое удовольствие? – осведомился я, с разных сторон поворачивая перед глазами компаундное чудо.
Рыжий усмехнулся:
– Не меньше хорошей зарплаты, а то и нескольких. У тебя в руках мой старый лук. Если просто попадешь во все шесть мишеней – подарю.
– Я из такого не умею. Можно из простого?
– Из олимпийского или монгольского?
– А в чем разница?
– Посмотри там.
– Левый, – сказал я, едва глянув в сторону нарисованных на плакате спортсменов с луками.
– Это вообще английский, самый простой. Грубо говоря – палка с тетивой. Что ж, давай, тебе же хуже. – Рыжий пожал плечами. – Тогда даже попадание в сам щит…
– Не ругайся, – хохотнул сосед справа.
– Гена, уймись, здесь тебе не Америка, – спокойно парировал рыжий и вернулся к теме. – Любое попадание в щит будет засчитано. Но.
Так я и знал, что будет какое-то «но». Бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке. Впрочем, он достается второй мышке.
– За каждый промах ты отбатрачишь по месяцу на уборке этого помещения. Выходить нужно рано утром либо поздно вечером, примерно по два-три часа ежедневно, без выходных. Туалет убирать тоже. Ну как?
– Готов, – хмуро кивнул я.
– Слово?
– Слово.
– Тогда выбирай оружие, и прошу на позицию.
Прочие стрелки отошли назад, дабы узреть явление нового уборщика.
Среди обычных деревянных загогулин взгляд уцепился за примерно устроивший меня лук, и я прошел с ним к линии стрельбы. Левая нога остановилась у черты, нарисованной белой краской. Плечи расправились. Левое чуть опустилось. Пальцы нащупали расположение колчана, чтобы доставать не глядя. Стрела легла на тетиву, тело уравновесилось, дыхание выровнялось.
– Защиту на запястье?..
– Спасибо, не надо, – поблагодарил я рыжего за заботу. – Можно несколько пристрелочных выстрелов?
– Разрешим? – обернулся тот к приятелям.
– Нешто ж мы звери какие, – смешно пришепетывая, выдал один. – Пущай побалуется.
– Согласен, – сказал парень южных кровей.
Рыжий поддержал:
– Я тоже.
Возражающих не нашлось.
– Давай. – Мне дали отмашку.
Уже третий выстрел оказался удачным. Как и четвертый. Я прочувствовал этот лук.
– Хватит, – скомандовал рыжий. – Тренировка окончена, теперь на результат.
Я снова выдохнул. Глаза посмотрели вдаль сквозь поднятый лук, дыхание на секунду замерло, и…
Стрельба велась интуитивно, на скорость, как приучил меня лес, ведь птица сидеть и ждать не будет. Стрелы улетели одна за другой, на все про все не ушло и половины минуты. У собравшихся глаза на лоб полезли. Все стрелы легли в щиты. Одна, попав в самый уголок, некоторое время повисела и упала вместе с отколовшимся пенопластовым крошевом. Но попадание было, никто этого не оспаривал.
– Охотник? – определил рыжий.
– Есть немного. – Я опустил глаза.
Хвастаться было особо нечем.
– Лады. Держи, как обещал. Береги.
Я принял в руки чуточку потрепанный, но настоящий блочный лук.
– Спасибо.
– Как зовут-то тебя, охотник? – крикнули мне вслед, когда я уже уходил, бережно прижимая к груди приобретение.
– Просто странник.
Я удалился через трудно отпираемую систему дверей и с другой стороны вновь полез на бетонку – уже для того, чтоб вернуться в корабль.
Лук занял почетное место в кладовке, как оружие не отобранное или подаренное, а честно заработанное. Проще всего – взять чужое, особенно, если условия не просто позволяют, а прямо-таки подталкивают к вседозволенности. Корабль давал неограниченную власть, но добытое собственными умениями все же грело душу как ничто другое.
Открытие возможности летать привело к серии экспериментов. Первое ограничение всплыло сразу же, как только отправленный вверх корабль завяз на высоте нескольких километров. Итак, космос – нет. Скорость – да, любая, но это тяжело для организма. Можно сказать, смертельно. Зато позже корабль лечит и восстанавливает. Я предпочел найти оптимальные соотношения скорости и дуг поворотов. Получалось намного быстрее и маневреннее, чем у истребителей, что иногда проносились мимо. Но они меня не видели! Значит, радары корабль не засекали.
Для твердого выяснения этого обстоятельства, я сделал облет ближайшего аэродрома. Никакой реакции. Ура! Это значит…
Не пора ли посмотреть мир? Противовоздушная оборона слепа и безопасна, границы для меня ныне открыты.
Это я отложил на завтра. Сегодня эксперименты продолжились.
Корабль полетел далеко за город, к заброшенным карьерам. Их давно заполнило водой, летом здесь не протолкнуться от отдыхающих. Сейчас не было ни души.
– Вниз! – скомандовал я, дергая левую ручку управления на себя, а правой направляя корабль прямо в водную гладь.
Бултых. И тишина.
– Панорама!
Без ответа.
Плохо.
– Окно! Хотя бы маленькое! Хоть какой-нибудь обзор!
Корабль на мои вопли не реагировал. Оказавшись под водой, он перестал выполнять некоторые команды. Резюмируем: это не его стихия. Не будем настаивать и заставлять делать нежелательное. Я вывел аппарат обратно на сушу и солнце. Надеюсь, при погружении ничего не повредили. Делаем очередной вывод: опуститься под воду корабль может, но без особой нужды делать этого не стоит.
Невдалеке обнаружилась палатка. Кто это здесь во внесезон? Браконьерничают потихоньку? Нехорошо. Природа, закон и я – не простим.
Хорошо замаскированный тент прятался вдали от обычных лесных троп. Внутри было тихо. Ощущение, что никого нет. Когда корабль почти впритирочку завис сверху, я на всякий случай сжал в ладони рукоять висевшего на поясе ножа и кашлянул, привлекая внимание.
Ничего. Я высунулся наружу и заглянул за полог.
Никого. Судя по набору вещей, здесь остановился охотник. Причем, охотник не ради заработка или выживания, а ради забавы. Палатка импортная, новенькая, внутри – дорогущее термобелье в пакетике, газовый примус, раскладной стол. Коробочка патронов под спальником – фирменная, лоснится маслом.
Коробку я прихватил с собой и принялся облетом вокруг разыскивать владельца палатки. Вот он, голубчик, идет, озирается. Многозарядный карабин наизготовку. Карабин внешне напоминал Калаша, с которым в армии я почти сроднился.
Шугануть, что ль? Так ведь застрелит с перепугу. А если не из пугливых, то просто застрелит. Выбор невелик. Но и оставлять как есть – совесть не позволяет. С безопасного расстояния убивать животных, которые сдачи не дадут, не мужское дело. Все же надо проучить любителя острых ощущений, а то, вижу, заигрался он во всемогущего громовержца. На любое всемогущество, господа, всегда найдется что-то повсемогущественней и намного громоверженней.
Тут я заметил вдали ничего не подозревавшего лося – охотник крался к нему с подветренной стороны.
– Руки вверх! – гаркнул я, когда мужик оказался прямо под кораблем.
Тот машинально поднял их вместе с оружием.
В пространство унеслась мысленная команда на открытие отверстия, и моя рука выхватила карабин.
– Теперь вы на равных. Удачной охоты.
Вечером я попрактиковался в стрельбе из нового лука и карабина. С лука прицел и особую штучку со смешным названием пипсайт пришлось убрать, они мешали стрелять интуитивно. Иначе по движущейся мишени не попадешь. А на карабине я оптику оставил. Надеюсь, не пригодится, но если пригодится, то уж пригодится.
Еще один эксперимент с кораблем так и не совершился: осталось без проверки, берет ли его огнестрельное оружие. Наверное, и не стоит проверять, а то вдруг берет? Даже в дрожь от таких мыслей бросает. Стрелять в корабль – что жечь фамильные сбережения ради любопытства: сгорят, дескать, или потухнут?
Меня ждал мир, и напоследок я заставил себя сделать бесконечно оттягиваемое. Корабль затемно подлетел к окнам девушки, с которой мы расстались до встречи с Сусанной. Девятиэтажка на отшибе, средний подъезд, шестой этаж. Сколько вечеров прошло под этими окнами. В жару и в стужу, в снег и дождь. При взгляде снизу жизнь квартиры казалась наполненной тайнами, которые хотелось разгадать.
Теперь тайн для меня здесь не существовало. В окнах ее родителей горел свет, в комнате брата – тоже, а в той спальне, где умерли мои грезы – темнота. Спит? Рановато, обычно в такое время она либо читала, либо сидела в соцсетях.
Я решил подождать и не прогадал. Закутанная в халат фигурка босоного прошлепала к себе из ванной. У меня перехватило дыхание, а живот свело ностальгией: халат полетел на спинку стула, она стала одеваться на выход. Крик родителям что-то сообщил об уходе, свет погас, и через пару минут я планировал над ней, бодро вышагивающей к остановке.