Когда зрелище приелось, Челеста залезла в будуар. Собственно, другого места в корабле просто не было. Потускневший взор уставился в потолок.
– Миа мадрэ сарэббэ контэнта ке ми лашасси кон Джованни. Ма…*
*(Моя мать была бы довольна, если б мы с Джованни расстались. Но…)
Короче, Челеста снова щебетала свою нескончаемую песнь женщины, которая хочет поговорить. Насколько я знал, в этом случае женщинам неважно, понимают их или нет, главное, чтобы кто-то слушал и кивал. С этим у нас проблем не было.
– Квест эра ламорэ. Грандэ ляморэ. Нон волево эссэрэ рикьямата алла реальта.*
*(Это была любовь. Великая любовь. Я не хотела возвращаться в реальность)
Жаль, что я ни бе, ни ме, ни кукареку.
– Джованни э иль мио куджино. И ностри дженитори нон вуоле…*
*(Джованни был моим двоюродным братом. А наши родители не желали…)
Я уже завершал круг над Каиром, высматривая Гизу. Спасибо школе и собственной любознательности, географию я знал хорошо. Нил, кем-то где-то называемый Великим, как всё, от чего заранее ждешь восторга, впечатления не произвел. Просто мутная речка, чье единственное достоинство, что она здесь единственная. Широкая, грязноватая, со всех сторон застроена, во многих местах заросла каким-то камышом. Зато цитадель… Вот куда я спустился бы погулять-поглядеть. Увы, девушка заказывала пирамиды. Ничего, вся жизнь впереди, по своим хотелкам успею. А пирамиды мне тоже впервой.
– Ки ама тэмэ,* – закончила девушка грустно.
*(Кто любит, тот страдает)
– Ага, – на всякий случай громко согласился я.
Нажатие на рукоять, и корабль резко спикировал вниз. Видимо, джентльмен во мне уснул. Или просто хотелось пошалить. Почему-то накатывало нескрываемое удовольствие, когда гостью болтало по салону, как консервную банку. Я-то держался за рычаги, потому не улетел вверх целиком. А Челеста…
Сначала ее, заоравшую дурным голосом, подкинуло к потолку, прижало и прокатило по нему. Потом протащило по стене. Потом по другой стене.
Конечно, я издевался. Нет, подберем другое слово. Прикалывался. Подшучивал. Скорее так: развлекался. Но она-то этого не знала. Пусть думает, что случившиеся с ней веселые (для меня) потрясения – особенности полета неведомого летательного аппарата. В конце концов, сначала меня тоже так болтало, да еще расплющивало, а потом лечило. Ей еще повезло, если сравнивать.
Кстати, интересно, что она вообще думает обо всем этом. За кого принимает меня? Почему не боится?
Ну, не боится, и на том спасибо.
А зря не боится. Я вновь резко дернул рукоятками.
– Прэго лентаментэ!* – донесся рваный крик, перемежаемый ударами о мягкое окружение.
*(Пожалуйста, медленнее!)
Уже высохшие шорты, сделанные из моих штанов, а потому державшиеся лишь на честном слове, съехали ей на бедра. Тесемочки бюстика, казалось, вот-вот порвутся. Прижатые к телу локотки напряглись до предела.
– Нравится? – спросил я, снижая скорость. – Считай, на американских горках прокатилась.
Спасибо, корабль, что разрешаешь такие проделки. Надеюсь, у тебя имеется чувство юмора, и мои поступки со стороны выглядят забавой, а не глумлением.
Челеста поднялась, ее шатало. Переведя дух, отважная воздухоплавательница… и, моими стараниями, воздухолетательница подтянула шортики и встала рядом. Ее рука легла мне на предплечье. Ага, чтоб схватиться, если что, и больше не улететь. Но все равно приятно. И еще приятнее, что у не оказалось морской болезни – или как это называется научно, когда после воздушных ям и прочих пируэтов пассажиров летательного аппарата наизнанку выворачивает?
Сначала я показал ей разделенный Великим Нилом город, что напоминал раскинувшийся в пустыне муравейник – невообразимый по размерам и разворошенный. На пару секунд мы все же подлетели к выпиравшей ввысь, как шляпка недобитого гвоздя на доске, Цитадели.
Крепость на Челесту впечатления не произвела. Девушка уже заметила на горизонте пирамиды, тонкий пальчик восторженно указал:
– Ли!*
*(Там!)
– Как скажешь, дорогуша.
Ее рука не успела сжаться достаточно сильно, и спутницу вновь прокатило по стене. На этот раз тесемочка действительно упала. Или лопнула. Или развязалась. Неважно, подспудный результат достигнут. Челеста вскрикнула, бросаясь к кладовке, которую пришлось срочно открыть, чтобы не допустить столкновения.
Место утраченной вещицы на ладной фигурке занял созданный вчера топик – обрез футболки. Как хозяин корабля, в котором нам предстояло совместно обитать еще некоторое неизвестное время, я был доволен. Видимо, последние поступки мне диктовало чувство прекрасного, ведь тонкая маечка на девушке однозначно прекраснее обрывков кофты.
Все же надо ей специальный комодик для вещей организовать, чтобы по рубке не летали, а то замучаюсь на место класть. Потом еще дверь открывать-закрывать. Одни проблемы от этих девушек.
Щеки сами растянулись, как я ни старался сдержать улыбку. С другой-то стороны – проблемы приятные. Иногда забавные, а иногда…
Оставим пока такие мысли.
Командирским жестом я показал Челесте, что порвавшийся бюстик нужно убрать внутрь, иначе может упасть мне на глаза во время движения и привести к катастрофе. Не знаю, как получилось, но девушка с предельным вниманием рассмотрела мою импровизацию и действительно убрала тряпочку в кладовку.
Мы замерли над величественным сфинксом. Вокруг рябило от мелких пирамидок и храмиков, а за спиной каменного льва с человечьим лицом в небо втыкались четыре известнейшие в мире пирамиды.
Не зря эта четверка зовется Великой. Отнюдь.
– Хочешь выйти? – Двумя пальцами я изобразил движение ногами в сторону пирамид.
– Си-си! Даккордо!*
*(Да-да. Согласна)
Челеста подскочила от восторга, даже позабыла о низком потолке. Тот равнодушно напомнил о своем существовании, хотя, как мне показалось, постарался сделать это как можно безболезненнее. По-моему, он еще и подвинулся в меру возможности.
Казалось, перевозбужденная девушка бросится меня поцеловать.
Не бросилась.
Я прирулил к стоянке туристических автобусов, корабль завис над непролазным песком вблизи одного из них. Песок был раскален и каменист. Поглядев на босую спутницу, я отдал ей свои носки и кроссовки. Ничего, сам похожу в лесных ботинках – вполне себе такая туристическая обувка.
– И только попробуй сказать, что не твой размер.
А говорят, что женщины не дружат с логикой. Девичий взгляд издали оценил свойства песка, плечики передернулись, и возражений не последовало. За неимением выбора Челеста одела то, что дают.
Никем не замеченные, мы выродились в мир. Красочная разноязыкая толпа подхватила нас, мы мгновенно растворились в ней: никому в голову не пришло, что еще одна парочка в джинсах и рваных шортиках – не такие же сэлфи-маны в стиле «я и пирамиды, мы и верблюд»…
А нам ни до кого не было дела. Только до чернявых ребят в светлокоричневых рубашках с автоматами – их взгляды постоянно выискивали возможную угрозу для национальной безопасности. Мы в категорию угрозы не попали.
Любопытно, а много в туристических толпах по всему миру таких, как мы с Челестой – странников, прибывших ниоткуда?
Хорро-о-оший вопрос. Задавался ли им кто-нибудь когда-нибудь?
Однажды довелось читать исследование, где вполне серьезный академик провел подсчеты, которые показали: в переполненном транспорте существуют лишние ноги. Если из поперечной площади грудных клеток и рук вмещенных пассажиров вычесть площадь, которую занимают их ступни в обуви, должна остаться уйма свободного места. А люди, между тем, умудряются наступать друг другу на ноги. Вывод для ученого был очевиден.
Если вернуться к недавней мысли о лишних туристах в толпе, то идея не настолько бредовая, как кажется. Ведь никто не проверял.
Глава 4
Влезть наверх не пускала охрана. Впрочем, нам хватило низа. Снизу даже масштабней. Величина древних строений, чье возведение предписывают людям, отсюда, от подножия, вызывала трепет. Когда подлетали, с высоты пирамиды казались игрушечными. Совершенно так не думалось, когда мы парили между ними, и когда смотрели с высоты птичьего полета в лицо Сфинкса, где весь кораблик мог поместиться на месте отстреленной Наполеоном бороды.
Понимая, что корабль тоже кто-то построил, это могли быть один и те же люди. Или второе: одни и те же не люди. Или одни те же кто-то в разные времена.
Вокруг живописные арабы торговали всякой всячиной, мальчишки пытались впихнуть что-то в руку, чтоб объявить купленным и выцыганить денежку, владельцы верблюдов приглашали бесплатно забраться на них и прокатиться, утаивая стоимость спуска. Мы держались за руки, Челеста смеялась, ее лицо сияло.
Приятно приносить радость. Даже жара не замечалась, и усталость взяла свое намного позже предполагаемого.
В какой-то момент Челеста повернулась ко мне и прошептала:
– Грациэ Ольф.*
*(Спасибо)
Не такая уж я грация в своих ботах. А вот она вовсе клоун. Но симпатичный. Внешние причуды в виде шортов, расфуфыренных до уровня балетной пачки, обуви невероятного размера и накинутой на грудь тряпочки лишь придавали прелести содержимому этих забавных форм.
– И ты, Челеста, тоже грация, – отвесил я ответную любезность.
Кажется, попал в точку. Напарница расцвела, ладошка в моей руке сжалась еще крепче.
Насмотревшись, мы вернулись через час, потные и довольные. Полчища туристов не давали настоящего ощущения причастности к Великой Истории, поэтому заканчивали осмотр мы уже из салона, хлебая воду литрами.
Девушка была счастлива. Недавние трагические события затерлись, заменились новыми. Именно этого и хотелось, и все получилось.
После Гизы я показал Челесте другие поля пирамид в Египте – в Абу-Раваше, Завиет эль-Арияне, Абусире, Дашуре, Медуме, Завиет эль-Маитине, Даре, Тукхе, Эль-Кулае…
Хорошо быть подкованным в каком-то вопросе. Пирамиды попали в эту категорию, недавно я писал о них отчет по особому заказу, и большинство названий и точек на карте еще сидели в голове.