Боже, у меня мечты как у Маши. «Скорей бы закончилась эта их реорганизация, так хочется посвятить себя друг другу, и чтоб весь мир – у наших ног…» Почти дословно. К счастью, кое в чем наши мечты различались, наши с Любой планы построены на честности и доверии, планы Маши – на обмане. Все мы мечтаем о счастье с любимым человеком, но до чего же разная у нас подоплека. В том, что наша с Любой мечта сбудется, я не сомневался, а перспективы Маши совсем не радужные. По-моему, даже слепой видел, что ей с Юрой не быть вместе. Это понимали все, кроме Маши, но открыть ей глаза на избранника значило стать личным врагом. Когда любят, видят только достоинства. Я предпочитал думать о собственной судьбе. Чтобы у меня все сложилось отлично, надо не поссориться с Машей. Она – родственница и совладелец квартиры, причем активный совладелец. Я имел право на четверть наследства, еще четверть принадлежала малолетнему Мишке, а Маша распоряжалась сразу половиной – своей четвертью и долей отсутствующего брата. Поэтому я не лез в ее жизнь. Недавно такое поведение вызвало бы у меня отторжение, ведь главный мой принцип – всегда говорить правду и только правду. Но не сейчас. Ситуация сложилась так, что будущее счастье с Любой зависело от молчания. Что ж, молчать я тоже привык. Пусть все идет как идет, на сегодня это лучший выход. Маша тоже достойна маленького счастья, пусть неправедного и краткосрочного. Со временем она все поймет и сама сделает нужные выводы.
За сентябрем прошел октябрь, резко похолодало, на улицу без ботинок, шапки и теплой куртки не выйти. К тому времени объявление сработало, я нашел трех учеников: двух, к которым требовалось ходить, и одного виртуального, «на удаленке». У меня появился маленький заработок. Отношения с родителями наладились полностью, за единственным исключением: я не собирался возвращаться домой. У Любы дома ничего не менялось, мы с ней жили разговорами и перепиской в сети и подгоняли оставшееся до свадьбы время.
Пока в доме не включили отопление, Маша, как и я, придя домой, влезала в спортивный костюм, но стоило радиаторам на стенах полыхнуть жаром…
Оказывается, я соскучился по ее футболке и трусикам. Меня словно вернули в голливудский фильм про сложные отношения, где все плохо, зато со стороны выглядит красиво. Главный герой – нелюдимый гений, интраверт с острым умом и умением мгновенно разглядеть настоящее в куче наносного, героиня – легко относящаяся к жизни красавица, очаровательная родственница героя, она в него тайно влюблена, но из-за родства и занятого сердца героя не может сказать о своих чувствах, потому ищет утешения в объятиях пустоголовых любовников. Она красива и обаятельна, он умен и мудр, кино получается зрелищным и нравится как мужчинам, так и женщинам, каждый находит собственное удовольствие, и разочаровывает зрителей только финал: герою с героиней не суждено быть вместе, ведь они совершенно разные люди. В этом и смысл истории. Каждый получает то, что заслуживает.
В одну из сред, в час свидания с Юрой (как всегда по средам свидание намечалось у него дома), вернувшись от ученика, я застал Машу пьяной. В одиночестве она сидела на кухне с бутылкой вина, на меня поднялся осоловевший взгляд:
– Будешь? – Бутылка в ее руках чуть приподнялась над столом.
Люба не пила ничего алкогольного, ни крепкого, ни «слабого» вроде вина и пива, и я поддержал ее в этом моратории. Ни к чему хорошему алкоголь не приводит. Как нельзя быть немножко беременной или немножко наркоманом, так и с алкоголем – не заметишь, как из редкого удовольствия проценты спирта станут необходимостью.
– Не пью, – ответил я.
– А я пью. Редко, но метко. – Маша хлебнула прямо из бутылки.
Форма одежды – домашняя: футболка и трусики. То есть, Маша никуда не ходила, свидание сорвалось, теперь горе заливалось спиртным. Не лучший выход. Но и сама ситуация спорная, глубоко в душе я даже порадовался за обманутую жену. Обман вскрылся? Но какой? Жена узнала про любовницу, или любовница поняла, что разводиться Юра в этой жизни не собирается?
– Что-то случилось?
– Вы удивительно прозорливы, мон шер ами… Блин, где я подцепила эту галиматью? – Криво поставленная на стол бутылка опрокинулась, Маша бросилась ее ловить, лоб звонко встретился со столешницей. – Оххх…
Словно в тумане, не понимая, что делаю и зачем, я обхватил ладонями ее голову, как маленького ребенка, и погладил. «Ударился, маленький, бывает, не беда, до свадьбы заживет…» Только бы не ляпнуть что-то такое вслух. «До свадьбы»! У Маши это больное место.
Примерно таким же способом Маша в свое время успокаивала меня. И ведь подействовало. Значит, и у меня должно получиться.
– Это знак свыше, что на сегодня тебе хватит. Пойдем. – Я поставил покатившуюся бутылку под стол, рядом с лужей пролившегося из нее вина, и отвел державшуюся за лоб Машу в ее комнату.
Я впервые оказался внутри. Здесь царил невообразимый кавардак. И это – комната следящей за собой красивой девушки? Кровать не заправлена, простыня смята, одеяло валяется на полу… И это только кровать, а она здесь хоть и главный предмет мебели, но не единственный. На стене – отклеившийся одним углом плакат с каким-то актером или музыкантом, на комоде – нагромождение вещей и гаджетов, шкаф приоткрыт из-за насильно втиснутых и вываливавшихся оттуда вещей, на шкафу тоже чего только нет – коробки, пакеты, сумки, тряпки… Везде пыльно, на дверцах шкафа и комода – въевшиеся и ссохшиеся от времени потеки, на ростовом зеркале в средней створке шкафа – круглые следы, словно туда швыряли мячиком или стреляли из детского лука стрелами на присосках. Возможно, я излишне придирчив, и моя спальня тоже не возглавляет рейтинг чистейших помещений мира, но от девичьей комнаты ожидалось большего.
– Пардон, мусью, – пробормотала Маша, – сегодня я не убиралась, прошу не обращать, ик, внимания.
Я опустил Машу на кровать и вышел, затворив за собой дверь.
Пусть проспится. Время лечит. И расставляет все по местам. Потому говорят, что утро вечера мудренее.
От пролитого на кухне запах в квартире стоял невообразимый, я взялся за уборку. До сих пор мы в квартире сильно не пачкали и, соответственно, особо не убирались. Надо ввести правило: кто нагадил, тот и убирает. Правда, сегодняшний случай под это правило не попадет. Что завтра скажет Маша, могу предположить сразу: «Тебе не нравятся запах и грязь – значит, это твои проблемы, тебе и убирать».
Нужно решение, которое устроит обоих. Я набросал в уме варианты. Завтра поделюсь ими с «сожительницей».
Доведя уборку до логического конца, я вынес мусор, на обратном пути взгляд привлекла белизна в отверстиях почтового ящика нашей квартиры. Для квитанций за коммуналку еще рано. Должно быть, очередные рекламки. Я все же открыл ящик. Это оказалось письмо. Получателем числилась Маша, обратного адреса не было, а подпись состояла из одной буквы: «З». Или это цифра «три»?
Письмо я положил на полочку в прихожей, а по поводу «З» сделал в уме пометку: по возможности выяснить или, если не получится, со временем спросить прямо. Честно говоря, узнать о существовании таинственного «З» было неприятно. Любая неизвестность угрожала хлипкому миропорядку, к особенностям которого я только-только привык.
Причину вчерашней попойки Маша объяснила утром. Походы Юриной супруги в косметический салон отменились, теперь свободным у любовника остался один вечер в неделю. Вместо возрастания совместно проводимого времени у Маши с Юрой оно пошло на убывание.
– Один раз в неделю! – Кулак Маши врезал по столешнице, чашка и тарелки подпрыгнули, из солонки просыпалась соль. – Ну вот, еще и это…
Пока Маша всыпала соль обратно, я прошел к чайнику и налил чашку для себя.
Сегодня четверг, у Маши это ничем не занятый выходной день. Она встала почти в обед, привела помятый вид в относительный порядок и зашла на кухню в поисках вчерашней бутылки. Остатки вина я вчера вылил, а бутылку утром выбросил вместе с другим мусором.
Того, что кухня блещет чистотой, Маша не замечала, она погрузилась в жаление себя и печаль по пропащей жизни. Это хорошо. Возможно, будут сделаны нужные выводы. Хотя вряд ли, если первое, что понадобилось с утра – вино.
– Вина нет, я его выбросил. – Я сел рядом за стол. Пришло время обсудить дальнейшее сосуществование на общей жилплощади. – Сейчас нам нужно договориться кое о чем животрепещущем. Я имею в виду уборку. Оставлять все как есть – нельзя, это испортит наши отношения. Давай определим, кто и как будет заниматься порядком.
Маша, наконец, обнаружила окружавшую ее чистоту.
– Ой, ты убрался. Спасибо. – Она приподнялась со стула, потянулась ко мне через стол выпяченными губками и чмокнула в щеку.
Я с раздражением поймал себя на том, что в момент поцелуя глаза скосились в отвисший ворот чужой футболки. Недовольство вызвал факт, что вид мне нравился. Грудь у Маши – безупречная, молочно-белая, гладкая, текучие капли увенчаны рельефными коронами, любоваться формой и яркостью можно даже через ткань футболки. Что же говорить, если преграда устранена?
С трудом, но я отвел взгляд. У меня есть Люба. Ее желанную грудь мои руки не единожды гладили и мяли сквозь одежду и даже напрямую под одеждой, но глазам видеть родное счастье не приходилось. Всему свое время. Поэтому нахлынувшее удовольствие от разглядывания прелестей неродной «сестренки» ударило по мозгам. Похоже, мои принципы дали течь.
Не бывать этому. Я знаю что мне нужно, путь выбран раз и навсегда, цель близка. Впереди – счастливое завтра, нельзя испортить волшебное будущее неразумным настоящим. В конце концов, я не Маша, мне видно дальше и больше. Я встал и продолжил разговор, прислонившись к стене и держа чашку с чаем на весу:
– Предлагаю убираться по очереди. Нужно расписать график.
– Уборка по очереди – глупость. – Скривившись, Маша села на место. – Мы всегда будем недовольны друг другом. Каждый видит порядок по-своему. Лучше так: в своих комнатах убираемся сами, для остального наймем уборщицу. Ну, два раза в неделю, например, и чтобы не только убиралась, но и готовила.