Вот это человечище.
— Зря. Вдруг я предложу человека убить?
Прямой взгляд прожег меня насквозь, словно в собеседнике рванула цистерна с бензином:
— Убью.
Меня пробрало льдистым ознобом.
— Значит так, — принялся я раскручивать мысль, пока ночной разговор не завел нас в непоправимый тупик, — начнем с того, что твоя жена мне не нужна.
— Хорошее начало. Прямо-таки живительное.
— Но оставить твое бездействие безнаказанным тоже не могу.
— Понимаю. Тоже бы не оставил.
— Зато мне нужна одна девушка, к которой сложно подступиться. Рядом с ней постоянно минимум два телохранителя. Когда остаемся наедине, она врет напропалую и ускользает.
— Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал? — жутко осведомился Руслан.
Голос дышал энтузиазмом трупа. Мне снова стало не по себе. Нельзя доводить человека до края. Он может туда прыгнуть.
— Ничего. Лишь организовать условия, при которых я могу поговорить с ней без помех.
— Просто поговорить?
— Просто поговорить.
— Без свидетелей?
— Хоть с табуном свидетелей. Но без проблем.
— В закрытом помещении, с оставшейся вне стен охраной?
— Именно.
Руслан сосредоточился:
— Адрес. Или телефон. Имя. Где работает или учится. Привычки. Увлечения.
— Сусанна Задольская. — Я продиктовал адрес. — Учится в универе. Без комплексов. Обожает мужчин и приключения. Под словом «приключения» имеется в виду все нескучное, от извращений до подпольного концерта никому не известной звезды, лишь бы об этой звезде говорили.
Руслан поморщился и одновременно задумался.
— В универе? Светка там почти всех знает. Это все?
— Почти. Наша договоренность вступит в силу с одним условием.
Русланов позвоночник напрягся так, что, казалось, вот-вот переломится.
— Каким?
— Мне нужно поговорить с ней уже завтра.
— Сделаю, — отрезал Руслан.
— Время и место?
— Запоминай мой номер. Позвони во второй половине дня.
Теперь он продиктовал набор довольно простых цифр. Я повторил и кивнул.
— Супруге о договоренности пока не говори, — неожиданно вбросил он.
— Насколько «пока»?
— До утра.
— Хочешь получить удовольствие от ее нервов?
— Хочу узнать, как она ко всему этому относится. И как себя поведет. Теперь, когда камень с души свалился, я смогу смотреть на вещи трезво. И сделать выводы.
— Вот этого не стоит, — предостерег я. — Ты сам загнал ее в угол. Она логично считает виновным тебя. Соответственно, мелко мстит в меру возможности.
— Мелко? — Руслан усмехнулся. — Кстати, для кучи. Фраза «Твоя жена мне не нужна», высказанная в глаза мужу, который выбрал ее как лучшую на свете, звучит довольно обидно, не находишь?
— Хочешь, чтоб я извинился и поменял решение?
— Уже не получится, или один из нас отсюда не уйдет.
— Не мучай ее, — попросил я.
— Постараюсь. — Руслан еще больше понизил голос. — Значит, договорились?
Последовавшее рукопожатие перевело нас из разряда врагов в сообщников-заговорщиков.
Рядом с костром мы соорудили из выструганных слег и веток нечто вроде длинных хоккейных ворот. Порывшись в багажнике Лады, Руслан бросил на землю два мягких цилиндра, похожих на скатанные в рулон одеяла.
— Брал с собой на всякий случай, — пояснил он зачем-то, кивнув на спальные мешки. — Но только два.
Багажник обогатил нас также огромным, хотя и довольно пожеванным куском полиэтилена. Наверное, ушлый ножеман еще и рафтингом увлекается — пленка по размерам идеальна, чтобы в лодке от дождя укрываться. Других предназначений не знаю. Точнее, знаю, но в его возрасте быть огородником — извращение.
Натянутая на «ворота» вместо сетки, пленка создала великолепный тепловой экран — такой прекрасно защищает от наружного холода, а внутри возвращает тепло костра путешественникам, которые расположатся между огнем и экраном. В Руслане обнаружился не только фанатик оружия, но и бывалый любитель приключений на лоне природы.
От возложенных одно на другое бревен, горевших лишь в месте соприкосновения, шла волна густого горячего воздуха — она расслабляла, успокаивала, усыпляла… Света наблюдала за нами, переводя взор с одного на другого. Мы изо всех сил старались не отвлекаться. Наконец, Руслан воткнул в землю нож, что означало окончание работ, и присел к жене. Теперь уже она накопленным теплом согревала его.
— Света, не хотела бы узнать, как наш спутник относится к библейским заповедям?
— Мне кажется, ты имеешь в виду одну конкретную, — без улыбки констатировала она.
Словно сапогом в лицо. Понятно, что говорят о «Не возжелай жены ближнего своего». А и правильно, по делу. В таких случаях только так и надо.
Света вдруг продолжила:
— У меня по ней имеются некоторые личные соображения, но с удовольствием послушаю Ольфа.
На меня уставились четыре глаза.
Атмосфера настраивала на откровенность. Оранжевые языки прощупывали темноту, белым огнем вспухали угольки, в которые по кусочкам превращалось горящее дерево. Сверху пялились звезды, делая вид, что мы им не интересны. Возможно, со звезд так же пялился кто-то еще.
— Когда-то считал, что заповеди — это некий моральный намордник, — сообщил я в пространство, — дескать, за нас давно решили, что есть хорошо, а что плохо, разжевали, как для деток малых. Короче, никакой самостоятельности, никакой свободы воли.
— А теперь? — осторожно втиснула Света.
Как лицо заинтересованное, она изо всех сил старалась вникнуть в мою позицию по неудобному вопросу, поднятому мужем. Руслан молчал, он наблюдал за реакциями супруги.
— Не намордник — точно, — сказал я. — Скорее, ошейник — без поводка, но который своим наличием позволяет не спутать домашнего пса и дикого. Наверное, я повзрослел, и желание возможного старшего товарища защитить меня от неприятностей не воспринимаю больше как угрозу собственной самостоятельности. Это я о себе. А некоторым, согласен, не помешает не только намордник, но и поводок.
— То есть, заповеди в твоем понимании, — понятливо рассудила Света, — не намордник, не клетка и даже не ограда зверинца, а флажки, которые предвидящий предстоящие беды профессионал расставил вдоль опасных дорог. Так?
— В точку. Дальше вступают в действие законотворчество государств и совесть их жителей.
Руслан не согласился с такой трактовкой:
— По-моему, заповедей человеку достаточно для правильной жизни. Хочу сказать, что все законы, придуманные и принятые людьми для самих себя…
— Скорее, кем-то — для подчиненных, — внес я поправку.
— Пусть так. Все эти законы — вторичны. Они придуманы для упорядочения броуновского движения людской массы, которая перестала слушаться голоса совести. Они — протезы совести.
Света полуобернулась к нему:
— Правильно. Нормальному человеку не нужны законы, призванные угрожать карой в нашем человеческом мире за то, за что в последующей должен бы карать Господь.
— Лишние законы мешают, — продолжил Руслан свою мысль. — У каждого — свой путь, этот путь он выбирает сам. Сам решается, сам идет, сам приходит. Или не приходит. Потому что, бывает, кто-то сходит с установленной самому себе дистанции. По разным поводам. Одни не смогли, не выдержали, не рассчитали. Другие ошиблись дорогой. Третьи устали и завязли в паутине равнодушия. Четвертые вообще не понимали, куда и зачем идут. Пятые не понимали, для чего идти куда-то, когда и здесь, в родном свинарнике, хорошо, и кормят к тому же. Хочу сказать, что ничего не предопределено. Свобода воли есть, но есть и пути, которые мы избираем в соответствии с желанием и совестью. Если путь верен, если цель достойна, а ограждающие флажки не сбиты — придешь к Богу. Если же нет… — Он вздохнул. — То не придешь. Но даже несмотря на сделанный выбор каждый вправе как сомневаться, так и отступать от выбранного пути. Кто не сомневается в себе, тот не достоин Бога, поскольку слепо верит в свои силы и грешит гордыней.
Надо же, подумалось мне с удивлением, а он еще и философ. Плюс меченосец, плюс любитель поэзии… Короче — полный самурай.
Самурай нежно зарылся носом в душистые волосы жены.
Странная, очень эротичная, невероятная ситуация, в которой оказались мы втроем, ошеломляла беспардонностью происходящего. Несообразность распаляла и утихомиривала.
Руслан словно очнулся:
— А о каких соображениях ты говорила в начале? Что-то по поводу конкретной заповеди.
— Уже не помню, — отмахнулась Света, а губки недовольно скривились. — Я слушала тебя. С одним соглашусь полностью: лишние законы мешают.
— Только с одним?
— Соглашаться с двумя без чрезвычайных обстоятельств супруге свадебная клятва мешает, не находишь?
Вот это отбрила. Я не сдержал улыбку.
Руслан высвободился.
— Поздно уже. И холодно. — Он пощупал одежду, местами еще влажную. — Нормально.
С его подачи все поднялись и принялись натягивать одежду на подмерзавшие тела. Куртки мы пока оставили — пусть еще повисят у костра. Света удивленно следовала тренду, в глазах сквозили растерянность и даже некоторое разочарование. С другой стороны, рядом лежали спальные мешки, значит, вектор событий менялся с вертикального на горизонтальный, это еще больше завораживало. В происходящее она предпочла не вмешиваться, главное оставив мужчинам.
Но вмешаться пришлось.
— Почему таким образом? — Ее изящный пальчик указал на раскатываемый мужем спальник.
Сначала Руслан насытился тревогой жены, что прикрывала предвкушение возможного приключения как дырявая накидка в дождь. Столь же явно и тщетно. Потом раздался ответ:
— А как еще?
Света с удивлением посмотрела на мужа, взгляд прыгнул на меня и вернулся на мужа.
— А как же Ольф?
— Что — Ольф? — ядовито вымолвил Руслан.
— Мешков — два.
— Можно неплохо устроиться в машине.
Настал момент истины.
— Мне тоже идти в машину? — Она просверлила мужа взглядом.
Я отвернулся. Пусть сами разбираются.
— Мы с тобой расположимся здесь, а Ольф будет спать в машине, — жестко проинформировал Руслан.