— Тогда такой вопрос. Что такое третий путь, о котором ты упоминала?
Полина набрала воздуха:
— Третий путь — когда возвышенная одухотворенность и телесная любовь, олицетворения восходящего и нисходящего путей, сходятся в одном действии. Часть становится целым, целое снисходит до частности. Великий Космос по имени Альфалиэль приходит в мир и получает нашу самоотверженную любовь, а сам отдается взамен. Единение с абсолютом. С Альфаэлем. Термин не важен. С Космосом, со Вселенной, да пусть даже с богом — в лице Альфалиэля. Вот третий путь.
— Единение? В смысле — половой акт?
Девушку передернуло от отвращения:
— Ни в коем случае! У Альфаэля нет пола. Это… любовь! Великая, бесконечная, неизмеримая. Духовная и телесная одновременно. Отдавать себя Альфаэлю — совсем не то, чтоб… прости за сравнение, перепихнуться с соседом для взаимного удовольствия. Это несопоставимые вещи! Как океан и капля. То и другое — вода, но какая разница, верно?
— Верно, — признал я, выслушав столь эмоциональную отповедь.
«Но неверно», — сказало что-то внутри меня.
Неверно в главном. Как же это сформулировать?
— Уверена ли, что Альфалиэль — это именно то, что ты о нем думаешь? Что он вечен и всемогущ, как Бог…
— Без всяких «как»! — нервно отреагировала девушка.
— Можешь обосновать?
— Легко. Доказательства, что вечный и всемогущий Альфалиэль существует — Большой Взрыв и эволюция.
Нехило, подумалось мне. Но промолчал. Потому что она продолжала:
— Согласись, Большой Взрыв сводит с ума каждого, кто начинает о нем думать. Не было ничего, вдруг — бац! — появилось все. Ниоткуда. Как по чьему-то велению, вопреки всем законам физики и природы. Весь материализм летит к чертям, церковь потирает руки и готовится стричь барыши. Задумавшийся о Начале ученый однозначно скатывается к признанию существования Бога. Но сначала это лишь оболочка, которую каждый наполняет в меру разумения. Следующий шаг — уход в традиционные религии, создание собственной или попадание в психбольницу.
— А эволюция при чем?
— Она действует по закону естественного отбора, но происходит с теми, кто появился в результате никем не понимаемого процесса. Никем не объясненного. Ну, кроме теологов, которые с удовольствием объясняют: «И сказал Господь: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных. И стало так». Все. Просто и ясно. И никто из ученых не зрит в корень…
Девичье лицо вдруг задралось кверху:
— Если ты реален… Может быть, станешь видимым?
Я чуть не подавился следующим вопросом, так что тот мгновенно вылетел из головы.
— Видимым? Зачем?
— Хочу знать, с кем разговариваю. Как с Альфалиэлем. Если у тебя тоже много образов, выбери на свое усмотрение. Уверяю, не испугаешь.
И она стала ждать — с застывшей улыбочкой и до предела серьезными глазами.
Мысли заметались. Выйти? Но кого она увидит под именем таинственного Странника? Долговязого длинноволосика, плохо выбритого, в жутком камуфляже и стоптанных ботах — с которым шаталась по лесу вместе с Филькой. Впечатления не произведу.
А если скрываться — произведу? Разве моя цель — скрываться?
Плевать на сомнения. Заплетающиеся ноги едва шевелились, но я заставил себя выйти и присел рядом.
Она повернула голову. Так и есть, во взоре мелькнуло разочарование.
— Ты… человек.
— А кого ты думала увидеть? — не смог удержаться я.
— Не знаю.
Помолчали.
— Так и думала, что это был ты, — прервала Полина томительную паузу. — Появился в нужную минуту, затем исчез. В тот день никакого сборища у джиперов не было, я узнавала. И голос…
Она вдруг прыснула, прикрыв ладонью рот. Веселые глаза взглянули победно:
— Думал, обманешь?
— Не собирался. — Что-то переклинило во мне, и из горла решительно вылетело: — Ты знаешь, что у Фильки ребенок не свой, а от Альфалиэля?
Полина помрачнела:
— Не факт.
— Он же не может иметь детей? Или может?
— Не может. Вся деревня знает.
— Почему же тогда?..
— Он не может. Но Настена-то может. А она не безгрешна.
Логично. Я прикусил губу.
Но какая-то зудящая струна оказалась задета — девушка напряглась:
— Зачем ты спросил?
— Мне интересно все, что с тобой связано.
Сказал — как в пропасть прыгнул.
Она даже не заметила моего волнения.
— Думаешь, любая из нас не мечтает о Его ребенке? Настена забеременела вроде бы правильно… Но одновременно путалась с моим братцем. Попробуй, докажи теперь что-нибудь. Потомок Альфалиэля проявит себя намного позже, когда сотворит нечто чудесное.
— Или не проявит никак, — внес я свою лепту.
— Тоже возможно, — со вздохом согласилась Полина. — Если бы ты знал, как я хочу ребенка от Него. Но желаю быть твердо уверенной, что это Его сын. Не как у других, которые одновременно спали с мужьями и даже с любовниками. Я блюла себя для Альфалиэля, подарила ему девственность и не знала других мужчин. Я — только Его жена и невеста.
— При этом готова была отдать ему невинную Катеньку?
Серые глаза облили меня жидким азотом:
— Почему нет? Я воспользуюсь любой возможностью вновь привлечь внимание Альфалиэля к нашей коммуне.
Говорит о коммуне, но имеет ввиду конкретную себя. Коммуна — это так, для кучи, повод потешить собственный эгоизм, явив как бы бескорыстное благородство. Я понял именно так и, думаю, понял правильно.
— У него таких коммун, Полин и Катенек по миру может быть…
— Кто вправе судить всесильного и непостижимого?
— Так уж и непостижимого, — печально усмехнулся я.
Полина вскипела:
— Что ты можешь знать о Нем?!
— Уж знаю. Пойдем.
Я перехватил ее руку и потянул на себя, одновременно прозвучал приказ — вслух:
— Откройся.
В прозрачном воздухе возник проем.
Ожидаемого впечатления на Полину это не произвело.
— Входи.
Девушка послушно вошла вслед за мной. Она огляделась с равнодушием, рука вырвалась из моих пальцев. Прикушенные губки скривились.
— Хотел удивить? Я уже была вне жизни и пространства.
— Вот как это называется? Альфалиэль приводил? Тебя одну или?..
— Какая разница? Только у тебя слишком мрачно. Эта смесь зелено-коричневого и бурого… брр.
— А у него?
Я застыл в состоянии, в народе прозванном «как громом пораженный». Неужели существуют другие корабли?! Где ошибка в моих умопостроениях? Неужели все не так, как думаю?!
— У Него все блестело, струилось и сверкало малиновым.
«Кораблик, дорогой, сделай так, как она представляет!» — взмолился я.
Он сделал. Вокруг вспыхнуло, выпрямилось, заблистало, переливаясь бриллиантовыми сполохами. Малиново-розовые стены, пол и потолок создавали ощущение, что мы в чьем-то чреве, откуда должны появиться на свет.
— Так?
Полина промолчала. Но была удивлена. Начало положено.
Я достал из кладовки яркую куртку:
— Узнаешь?
— Что это?
Опять. Неужели ошибаюсь? Ведь это куртка моего предшественника. Он — Альфалиэль. Или?..
— Подожди, — Полина задумалась. — Настена рассказывала, что к ней Он приходил в чем-то подобном, когда снизошел до образа человека.
Кажется, я чего-то недопонимал.
— А обычно? Какой у него облик?
— Божественный. Ангельский. Неземной.
— С крыльями и бесплотный?
— Бесплотный не даст такого наслаждения. А крылья Ему не нужны, Он же всемогущ.
Ничего не понимаю. Я опустился на постель. Он надевал какие-то маски? Где же они?
Ничего, обстановку на малиново-красочную сменить сумел — и маски найду. Все, что мог Альфалиэль, могу и я.
Могу. Теоретически. А вот практически…
Так, наверное, начинающий юзер глядит на хакера. Теоретически возможно все — и ясновидение, и телепатия, и левитация… Кто-то где-то умеет что-то кажущееся невозможным, но большинству особые умения недоступны. Можно научиться бить противника со скоростью Брюса Ли — чтоб удар видели только при покадровом воспроизведении. Но сколько лет уйдет на овладение навыком? И не факт, что все получится. Тренировались миллионы, а Брюс Ли такой один. Неужели я так и останусь юзером-лузером, даже с учетом, что «компьютер» мне достался именно от хакера — чудесный аппарат, каких больше ни у кого нет?
Полина осталась стоять. Руки скрещены на груди. Это защитная поза, вспомнилось из психологии. Еще бы, когда находишься вдвоем с неизвестным вне времени и пространства. Так она думает.
И с тем, что она думает, мне предстоит бороться, бороться и еще раз бороться.
— Альфалиэль не всемогущий, — твердо произнес я.
Полина презрительно фыркнула и отвернулась.
— Всемогущего не поймали бы. — По моему требованию корабль перенесся к лесной сторожке.
Изнутри дохнуло смрадом. Полина отшатнулась, а выходить вовсе не пожелала, только брезгливо покосилась:
— Что это?
— Здесь его держали Филька с Антоном.
До нее не сразу дошло, кого я имел ввиду. А когда дошло…
— Филька с Антоном — Альфалиэля?! Не смеши.
— Пойми, это обычный человек, который дорвался до сверхвозможностей — зарвавшийся, чересчур возомнивший о себе и поверивший в собственную неуязвимость. Такой же человек, как ты или я.
— Ты уже не такой. Но по сравнению с Ним ты клоп перед слоном.
— Тогда почему он больше не появлялся? — ударил я последним козырем.
Увы, его покрыли. Полина сощурилась, в уголках глаз заиграло лукавство:
— Кто тебе сказал эту глупость? Ты не прав. Альфалиэль вернулся.
Упс. Конструкция моих умозаключений окончательно рухнула. Разум выкинул белый флаг.
— Когда?!
— Вчера. Тоже в образе простого человека. Но я Его узнала. Как тебя — по голосу.
Вчера? Перед глазами всплыл перетертый канат в сторожке.
— Нагой, худой, расцарапанный?
— Я умыла, одела и накормила.
— А потом? — ревниво вырвалось у меня.
Полина довольно вскинула подбородок:
— Он переночевал и ушел. Но обещал вернуться.