После нескольких бокалов шампанского разговорилась и Ольга, ее рассказы больше походили на пересказ актерского капустника, но не верить ей повода не было. Сперва она вещала о кадровиках и вакансиях, после – о планах и своей работе в театре. Рассказывала, как ее чуть не уволили в первый рабочий Новый год: увидев декорации к новогоднему представлению «Морозко», режиссер с пеной у рта кричал: «Либо завтра к утру ты убираешь это уныние, либо после праздников я убираю из нашего театра тебя». Ольга лишь вздыхала, она и подумать не могла, что декорации для детского утренника. Конечно, все переделали, но с тех пор декорации на новогодние спектакли просматривали заранее.
Ольга рассказывала – Андрей смеялся, Андрей говорил – Ольга поддакивала. Давние обиды ушли, сердечные раны зарубцевались, прошлое не беспокоило, лишь время давало о себе знать едва заметными морщинками на лбу. Они были вдвоем, они были интересны друг другу, и они ужасно соскучились.
Отправились спать ближе к шести. Точнее, спать отправился Андрей. Ольга постелила ему на гостевой раскладушке, предварительно спрятав ее за имеющуюся для таких случаев ширму. Засыпая, Андрей успел подумать, что раскладушка эта при всей своей кажущейся массивности довольно хлипкая и не очень удобная.
Разбудил его писк кофемашины. Он потянулся, встал, оделся и выглянул из-за ширмы. Ольга, все в том же костюме, но уже с хвостом на голове, колдовала около мольберта с серьезным и озадаченным видом. За окном был день, солнечные лучи бесцеремонно бродили по комнате, и Ольга, по-видимому, желая извлечь из света максимум, раздвинула шторы. В отсутствие занавесок и без того большое, от стены к стене, от пола до потолка, окно казалось входом в небесное царство, а Ольга своим озадаченным видом напоминала привратника, что решал, кого пускать, а кого нет.
– Доброе утро! – громко произнес Андрей, стараясь вырвать Ольгу из мира иллюзий.
– Доброе, – удивительно легко отозвалась она, – хорошо, что ты проснулся… Дай я на тебя посмотрю…
– Ты что, не спала совсем?
– Отчего же… Пару часов. Встань, пожалуйста, к окну.
Андрей послушался. Ольга разглядывала его какое-то время, а потом разрешила пойти умыться и попить кофе. К тому моменту, когда вторая чашка подходила к концу, Андрей снова поймал на себе пристальный взгляд.
– Оля, что-то случилось? Ты смотришь на меня так, будто я съел слишком много круассанов.
Ольга засмеялась.
– Нет. Круассанов не жалко. Я решила написать твой портрет.
– Ух ты… А можно посмотреть?
– Конечно, это лишь наброски, но общая идея уже ясна. Это будет продаваться?
Тут Ольга улыбнулась, давая понять, что последний вопрос вовсе не требует ответа.
– Посмотрим, посмотрим, – подмигнул Андрей, направляясь к холсту. – Но это же не Юлий Цезарь… – обиделся он, после того как минут пять пристально разглядывал изображение.
– Это Тюр. Достойная замена?
– Покровитель воинской храбрости? Пойдет… А рядом Фафнир?
– Фенрир, – засмеялась Ольга, – Фафнир – дракон, а тут волк.
– Всю жизнь их путаю.
– Ничего. Я их отличаю даже во сне. Попозируешь еще немного?
– Конечно. Если ты пообещаешь продать портрет мне.
– Я тебе его подарю. Встань там, в углу у окна.
Они провозились с портретом до темноты, а когда стрелки часов снова начали подбираться к полуночи, Андрей, будто очнувшись, засобирался восвояси. Он неспешно одевался в прихожей и проклинал свое расписание, что повелевало на следующий день с утра быть на работе.
– Оля, я бы остался, но завтра в десять у нас очень важная презентация благотворительного фонда. Потом они дают торжественный обед. Столько всего туда вложено, бросать на полпути как-то не комильфо.
– Не переживай ты так, – пожала плечами Ольга. – Я не обижаюсь. Как будет время, заезжай за портретом, я как раз его причешу.
– Дело не в нем… – с досадой пробурчал Андрей, и тут его осенило – все намного проще, чем кажется. – Может, завтра вечером сходим на каток? Или, если тебе это интересно, может, составишь мне компанию завтра на благотворительном обеде? Я там устроитель, но время отдохнуть будет.
Ольга засмеялась:
– Знаешь, у меня был жених. Встречались два года. Подающий надежды молодой актер, будущая звезда сцены и так далее. Предложение делал как положено – с кольцом, с букетом и скрипками. Я даже согласилась. И мы наметили даты знакомства с родителями, но один благотворительный ужин нарушил все наши планы. Ему надо было выступить на открытии торжественной части бала одного из фондов. Он пригласил меня с собой. Я откопала в закромах вечернее платье, туфли на каблуках, причесалась, накрасилась и пошла. А на балу встретила родителей, оказалось, мама – один из учредителей. Естественно, я представила его. Как обычно набежали журналисты, отец публичность не любит, а жених мой, напротив, всеми силами пытался в объектив попасть, но и мне досталось. Рано утром меня разбудила смска из банка, на счет поступила какая-то совершенно неприличная сумма. А пару минут спустя позвонил отец и сказал, что если я и далее планирую посещать подобные мероприятия, то должна купить себе несколько приличных платьев, он настаивает и необходимую сумму уже перевел. Это было полбеды. Через полчаса ко мне буквально ворвался мой женишок и, весь красный от гнева, стал тыкать в наши с ним фотографии в одном из интернет-журналов. Я смотрела и не могла понять, что не так, фотографии казались мне совершенно обыкновенными. На мои попытки выяснить, в чем дело, он лишь тыкал пальцем куда-то вниз и срывающимся голосом визжал: «Полюбуйся». В конце концов, я, чуть не плача, созналась, что ничего криминального найти не могу, и он, сделав мне одолжение, объяснил, что его так злит. Все фото были подписаны: «Бекетова Ольга со спутником». Как я смеялась… Он-то думал, что он звезда, а его затмил какой-то крупный бизнесмен. То, что я – дочь Бекетовых, оказалось важнее его театральных потуг. Я пыталась объяснить, что мой отец уже состоялся, а он молод и находится лишь в начале пути, но он и слышать ничего не хотел. В финале моих уговоров он прохрипел: «отдай кольцо» и, забрав свой подарок, громко хлопнул дверью. С тех пор я вижу его только по телевизору. У меня в висят три великолепных дизайнерских платья, пара туфель на таких каблуках, что голова кружится, две сумочки в тон и одна для акцента, но на подобных мероприятиях ноги моей больше не будет.
Андрей приблизился к Ольге, взял ее за руку, проговорил:
– Знаешь, меня не смутит, если наши фотографии будут подписывать так. Я не против быть лишь твоим приложением. Я бы с радостью побыл твоим спутником.
Ольга прищурилась:
– С чего это вдруг?
– У меня в квартире ремонта еще месяца на три, а твой спутник спит на твоей кровати, она уж точно лучше этой ужасной раскладушки.
Ольга улыбнулась:
– Я пока не знаю, хочу ли я нового спутника.
– Ничего. Я застолблю место и немного подожду. Думаю, у меня есть шанс.
– Есть.
– Вот видишь. Я освобожусь около шести, заеду за тобой в семь. Чуть покатаемся на коньках, потом сходим поужинать, а дальше, как пойдет.
– Идет. До завтра.
– До завтра.
Ольга закрыла дверь и вернулась к работе. С холста на нее уставились две пары глаз, небесно-голубые – бога воинской доблести Тюра, угольно-черные – волка Фенрира. Картине не хватало лишь одной детали – цепи Глейпнир, за которую Ольга и принялась.
Сделала два штриха и отложила карандаш. Вздохнула. Не стоило отпускать Андрея так. Нашла телефон и, побродив немного по записной книжке, нажала на зеленую трубочку. «Номер не существует», – ответила чужая женщина хорошо поставленным металлическим голосом.
Ольга хмыкнула и подошла к кофемашине. В конце концов, может же мужчина за шесть лет сменить телефон? Вполне. Вечером скажет ей новый. Затолкала капсулу, выбрала программу, нажала старт. Ароматный кофе потек точно в сливной поднос, хозяйка забыла поставить чашку. Ольга потерла ладонями лицо, отгоняя мысли о сказках с несчастливым концом. Потом махнула рукой и вернулась к холсту.
Из рисовального забытья вывела трель дверного звонка. Цепь отказывалась получаться как нужно, Ольга страшно злилась и не слышала ничего вокруг. А тем временем кто-то звонил в дверь настойчиво и, видимо, давно. Художница посмотрела на часы. Полвторого ночи, самое время для визитов. Вышла в прихожую, выглянула в глазок и улыбнулась – вернулся Андрей.
Распахнула дверь и впустила мужчину: холодного, слегка припорошенного снегом, но довольного, как стадо слонов на водопое. Он протянул ей корзиночку с нежно-кремовыми розами.
– Помню, ты не очень их любишь, но мне так хотелось прийти к тебе с цветами...
Ольга приняла подарок и аккуратно пристроила его на коридорный комод. Чуть наклонила голову влево и посмотрела на гостя снизу вверх.
– Сейчас я отношусь к розам благосклоннее.
Андрей кивнул:
– Я договорился с партнером, он заменит меня завтра. Его супруга с детьми уехала к маме, так что он ничем не занят. Я, конечно, буду у него в долгу, но получается, до Рождества я свободен как ветер, – глубоко вдохнул и, не дав собеседнице и рта раскрыть, продолжил: – Я нашел два круглосуточных катка. Позвонил. Оба работают. Предлагаю поехать кататься сейчас.
Ольга закрыла ладонью глаза и покачала головой.
– Ты невозможен. Я готова, только не знаю, где мои коньки.
Андрей приблизился и посмотрел собеседнице в глаза.
– Возьмем напрокат, – прошептал он.
Ольга обняла его и, привстав на носочки, осторожно поцеловала. Андрей вернул поцелуй. Жадно, горячо, настойчиво. Она закрыла глаза, наслаждаясь его близостью, прикосновениями, лимонным запахом его парфюма. Андрей отстранился:
– Поцелуи по плану ближе к вечеру. Сейчас каток. Одевайся, я жду.
– А что еще по плану вечером? – поинтересовалась Ольга, удаляясь в комнату, чтобы переодеться.
– Даже не представляешь, сколько всего, – вздохнул Андрей. – Больше я тебя не отпущу. Никуда. Сам тоже не уйду. И так времени полно потеряли.