А вот его племянник, Александр Николаевич, этим людям приглянулся и быстро стал у них авторитетом.
В итоге мы стали владельцами огромного куска земли на левом берегу нижнего течения Днепра, дикого и почти пустынного, где осталось проживать всего сорок семь семей в Британах и Чернянке, обитатели хутора Ярмаки или Ермаки растворились еще до появления господ Охоткиных.
Не откладывая дело в долгий ящик, Сергей Петрович сразу же начал выводить в новое имение петровских крестьян. Для них он выбрал то место, о котором говорил Матвей, где напротив днепровских островов на нашей стороне бьют кристально-чистые мощные родники. Управляющим нового имения он назначил своего племянника, который под руководством Яна Карловича открыл в себе талант сельского управленца. Новое село сразу же получили название Ключевское и православный храм Александр Николаевич заложил в первую очередь.
Пока дядя занимался выведением крестьян, Александр подробно изучил обстановку и представил мне свои предложения. Прочитав их, я в буквальном смысле ахнул. Он решил, что без оросительной системы на этих бесплодных песках ничего расти не будет и предложил в районе Чернянки построить несколько водоемов, которые будут пополняться талой и дождевой водой.
Но так как этого явно будет недостаточно, то от Днепра надо прорыть канал, длиной около пятнадцати верст, поставив на нашем берегу около нового заложенного села насосную станцию.
Для паровых машин, работающих на угле, возить его из Донбасса через порт Мариуполя. В селе Геничи на берегу Азовского моря напротив начала через узкий пролив Арабатской стрелки, построить для разгрузки углевозов причал и оттуда через степь обозами возить будущее черное золото к нам. По существующим дорогам это верст сто шестьдесят, напрямую ровно сто тридцать.
Конечно я не помнил как пролегает Северо-Крымский канал, но примерно знал где он начинается и что точно идет мимо этой самой Чернянки, в которой доводилось бывать когда несколько раз возил из Москвы и Питера какие-то контейнеры в Асканию-Нова. И там действительно есть какие-то водоемы, вот только местные говорили, что они появились уже после строительства Северо-Крымского канала.
Александр Охоткин даже приложил схему предлагаемого канала, он для этого сделал, насколько это возможно, геодезические изыскания и свой канал вывел за деревню.
В Чернянке и Британах было предложено построить мастерские, где начать сначала ремонт нашей технике, а потом и производство, ориентируясь на донецкий уголь. Поэтому доставка его на насосную станцию будет попутной.
К записке племянника Сергей Петрович приложил небольшую справку, что у него получается экономию средств выделенных нами на переселения петровских крестьян и эти деньги можно направить на строительство канала. Проведя беспокойную ночь, я решил дать добро на эту затею.
Не знаю каким образом они смогли это сделать, но к ноябрю все петровские крестьяне были переселены, на берегу Днепра заложили новое село, оформив его официально как Ключевское. В нем поселилась половина петровских, а вторая половина в Чернянке. Земля бывшей деревни Петровская была продана Сергеем Петровичем очень выгодно.
К моменту продажи Наталья Петровна получила письмо от Николая. Он согласился и поддержал все её решения и она с чистой совестью кредитовала меня и деньгами, полученными от продажи земли. После окончания затянувшегося похода в Средиземное море Сонин брат мечтал взять отпуск.
О нашей сделке никто не знал, но все же не слепые и понятно такие затраты на покупку земли, крестьян, их вывод в Новороссию, начавшееся обустройство нового имения требуют больших средств. А никаких займов светлейший князь не делает и даже пусть и по мелочам, ссужает других, многих даже без каких либо условий.
Это был постоянный повод для сплетен в салонах Петербурга. Умные люди, такие как тот же адмирал Мордвинов или графиня Комарова, отлично понимали почему у меня много денег, жили мы скромно, на разные великосветские глупости не велись, а имения были в полнейшем порядке и давали стабильный доход.
Через месяц после родов мы съездили в имение жены под Новгородом, деревню Макаровку. Имение было средней руки, всего в нем было пятьдесят дворов. Соня попросила пока в нем ничего не менять, что бы не расстраивать бабушку. Сергей Петрович совершил на него внезапный набег, за два дня все там перевернул, но никакого воровства не нашел.
Поэтому в Макаровке пока всё осталось без изменений. Единственное, что я сделал, так это расплатился со всеми, пусть и небольшими долгами Натальи Петровны, у её внука долгов не было, вернее они все были на бабушке.
Макаровка мне понравилась и я решил, что когда у Кузьмы Ивановича ребром встанет вопрос о новом заводе, предложить её окрестности.
Дела на батарейном заводе шли великолепно. В середине сентября мы начали можно сказать серийное производства батарей, чугунных радиаторов. Выпускать их решили двух видов, первый конструкции Кузьмы Ивановича. Они были попроще и подешевле и второй, можно сказать моей конструкции. Эти радиаторы были подороже.
Радиаторы сразу же стали делать и отличающиеся внешне. Ширпотреб был можно сказать топорной работы, но сразу же стали делать и изделия со всякими изяществами. Во всех имениях мы начали устанавливать эти радиаторы и не только там, где было уже центральное, как например в Пулково.
Я приказал везде делать водяное отопление, в печки встраивались водяные котлы, ставились батареи и делалась разводка по дому. Даже в Пулковском дворце кое-где мы поставили дополнительные батареи, а в построенных школе, медпункте и домах для учителей и лекарей были естественно батареи, причем это было центральное отопление.
Батареи начали устанавливать и в теплицах, хорошо что их еще не успели запустить, поэтому это произошло быстро и безболезненно.
Дела во всех имениях шли блестяще. Урожаи были отменные, особенно в Новосёлово. Усовершенствованные жатки себя показали блестяще и мы решили в новоселовских мастерских начать потихоньку производить их для себя, а в Коломне начать строить завод для производства сельхозтехники, речных пароходов и прочих механизмов.
Сергей Петрович на моё имя, Сидора Пантелеевича и Яна Карловича оформил десятилетнюю привилегию на усовершенствованную жатку английского пастора, а на Сидора снегоуборочную технику. Производить её мы решили тоже пока только для себя в Пулково.
Пару раз я съездил на Нарвскую мызу. Там тоже всё работало как надо. Наш новый хозяйственный механизм сбоев пока не давал, а самое главное не было кадровых ошибок. Пока не было.
На мызе началась и шла своим ходом коммунальная революция, успешно работал консервный завод. Он уже мог бы начать давать прибыль, но местные продуманы решили расширяться и каждая заработанная копеечка шла в дело. Продукция завода любая шла на расхват. Единственный корректив, внесенный мною, было обещание лично отпустить плетей за брак и прочую халяву.
Прохор начал штурм высот селекции и у него по моим подсчетам через год должно что-то начать получаться, по крайней мере со свиньям. Мне бы найти теперь такого же самородка увлеченного птичками. Я в проблемах бройлерного птицеводства разбираюсь почти как в балете, знаю только что они получаются от скрещивания разных пород и сами по себе не размножаются.
Но это всё были текущие дела. Каждую свободную минуту мои мысли крутились вокруг подготовки к осуществлению моих глобальных планов.
Из Италии пришло письмо от крестного, он без проблем добрался до Генуи и положение дел с постройкой парохода его очень устроило. Никаких косяков на верфи Сергей Федорович не увидел и считает что пора срочно набирать команду. Делать это надо преимущественно в Великобритании, так как в Европе в пароходах они разбираются лучше всех. Я сразу же ответил ему, дав добро на поездку в Англию.
Через неделю как снег на голову свалился один их матросиков крестного, Порфирий Кошкин. Последние два года он был у капитана Берсеньева боцманом. Крестный дал ему два важнейших поручения, он должен набрать по своему усмотрению пятерых башковитых и грамотных русских моряков, желательно имеющих понятие, что такое пароход и предложить службу на новом пароходе двум офицерам отставникам.
Второе поручение было очень деликатнейшего свойства — Порфирию надо было жениться. Он был из Кронштадта, сын такого же моряка, и случайно узнал, что его соседка, которая ему нравилась в молодости, овдовела и не будет против если он позовет её замуж.
На всё про всё у Порфирия недели три-четыре, через полтора месяца он должен быть в Генуи.
По срокам генуэзские корабелы укладывались и возможно даже немного перевыполнят свой график. Работы над модернизированным северным проектом идут полным ходом, но окончательный вариант зависит от ходовых испытаний первого парохода.
Со старшим сыном Кузьмы Ивановича я подробно обо всем поговорил. Он действительно хочет куда-нибудь уехать и не один. Через знакомых и друзей ему удалось собрать уже целую компанию единомышленников среди староверов Петербургской губернии. Полгода назад в Питер приезжали гости из Оренбурга и там тоже есть люди с такими же настроениями. А уезжать они все готовы хоть на край света.
Но во всем этом главным был визит посланца Стивена Остина, который приехал в Петербург десятого сентября.
Глава 18
Посланец Стивена Остина приехал в Петербург десятого сентября.
Это был высокий под два метра мужчина лет сорока. Идеально выбритый и очень тщательно и со вкусом одетый. В глаза сразу бросился бронзовый загар и пепельного цвета волосы.
Не знаю как другие, а я сразу понял что гость прибыл из-за океана и даже примерно мог сказать из какого региона, в его речи было много французских и испанских слов. Мне почему-то подумалось что этот человек наверняка имеет французские корни и долго жил среди испаноговорящих.
Я был занят переговорами в Главном инженерном училище и гостя встретил Иван Васильевич. Когда я приехал они о чем-то оживленно беседовали в гостиной. Гостя звали Майкл Филипп. Он действительно оказался чистокровным французом, родившемся в Париже и первую половину жизни носивший имя Мишель.