Сразу же после их прибытия Ружицкий собрал военный совет и было решено организовать военный поход против каманчей.
Сначала наши казаки пришли на помощь поселениям западного Техаса и уничтожили несколько достаточно крупных отрядов команчей.
А затем был совершен поход в глубь Команчерии, так называли территорию контролируемую этими воинственными племенами. Техасские рейнджеры участвовали в нем как наши союзники.
Наша армия была огранизована по всем правилам военного исскуства. Командующим был естественно генерал Ерофеев, полковник Ростов командовал кавалерией, которая состояла из казаков и рейнжджеров, а полковник Тульев пехотой и артиллерией.
Наша артиллерия состояла из четырех шестиорудийных батарей на конной тяге, её главным недостатком был некоторый разнобой в калибрах, а пехотой было три батальона ополчения, наш, поселенцев Остина и ирландский. Численность батальонов была по тысячи человек.
Наши командиры показали себя во всей красе. Пока три сотни казаки гоняли команчей по западному Техасу, полковники быстро провели боевое слажевание остальных войск, еще раз на пальцах объяснили значение воинской дисциплины и провели небольшое учение.
Сражение произошло на северной границы Техаса. Команчи были разгромлены и подписали с нами мир.
Вся территория мексиканского Техаса была признана нашим владением. Южной её границей была названа река Рио-Гранде, восточной и северной граница Техаса с США, а западной граница с территорией Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико. Таким образом мы провозгласили себя хозяевами большей части штата Коауила-и-Техас.
Наши товарищи можно сказать внаглую отхватили себе огромную территорию. И чтобы её контролировать на новоявленных границах было решено устроить свои поселения на расстоянии миль сто-ста пятидесяти между ними. В этих поселениях будут расквартированы по сотне наших воинов-пограничников: казаков и ирландских ополченцев.
Одним из пунктов договора с команчами было освобождение всех пленных и предоставление им возможности уйти от индейцев.
Земли, которые мы объявили своими на самом деле были или ничейными или чисто символически мексиканскими. Некоторые из них были владениями команчей.
На свободных пока землях внутри своих владений новая власть разрешила команчам пасти скот и охотится на бизонов, но без огнестрельного оружия, ношение которого было запрещено носить всем, кроме казаков, рейнджеров и пограничников.
Какая муха укусила мексиканцев не понятно, но они решили, пока наши основные задействованы на севере, захватить наши территории и поселенцев Остина.
В наших поселениях было еще два резервных батальона, русский и ирландский. И кроме этого была почти тысяча казачьих жен, готовых в любой момент взять в руки оружие.
Мексиканская армия численностью четыре тысячи человек сосредоточилась а Матамаросе и начала продвигаться вдоль Мексиканского залива к нашей территории. Продвигались они неспеша. Как потом выяснилось горе-полководцы считали, что команчи так потрепят нашу армию, что она не сможет во время прийти на помощь.
Но неожиданно для себя мексиканцы увидели на реке Нуэсес наши резервные батальоны и женский казачий. Это вызвало у них большое веселье и мексиканцы беспорядочно полезли форсировать реку, всерьез полагая, что наши казачки, увидев их поближе, в страхе разбегутся.
Потери во время этого глупого форсирования мексиканцы понесли просто огромные. Уже после всего из вод реки и залива было выловлена почти тысяча убитых и утонувших горе-вояк.
После такого «успеха» мексиканцы отошли на пару верст от реки и стали лагерем, чстобы зализать раны.
Но ближе к вечеру подошли казачьи сотни и две батареи нашей артиллерии, за четверо суток совершившие форсированный почти пятисоткилометровый марш с берегов реки Ред-Ривер под командованием генерала Ерофеева. Ростова.
Оставшаяся присматривать за ситуацией в тылу казачья полусотня во-время выявила сосредоточение мексиканской армии, после чего казаки добыли языка и послали гонцов во все нужные края.
От этого момента до боя на реке Нуэсес прошла неделя и неторопливость мексиканцев обошлась им очень дорого.
Несмотря на сохраняющееся численное превосходство, атаки казачьей лавы мексиканцы не выдержали и начали разбегаться в разные стороны и все было кончено еще засветло.
Через несколько дней в Матмаросе собралось всего три сотни недобитых горе-вояк.
Как все обстояло на самом деле было неизвестно, но наша разведка доложила что козлом отпущения тут же сделали губернатора штата Коауила-и-Техас, обвинив его в самодеятельности. Типа техасский поход мексиканцев это его рук дело.
Спешно был огранизован военный трибунал, незадачливого губернатора быстренько шлепнули, а нам поступило предложение договорится по-хорошему.
Несмотря на блестящие военные успехи воевать с Мексикой нам было не с руки, наши сумарные потери составили девяносто три убитых и почти две сотни раненых. Генерал Ерофеев предложил взять паузу и посмотреть на действия мексиканцев.
В Техасе сейчас не мексиканского населения не меньше пятидесяти тысяч, больше всего русских и ирландцев, которые до этого в большом количестве селились на востоке Техаса, а после разгрома мексиканцев двинулись по левому берегу Рио-Гранде вверх по её течению.
В ряды казаков уже вступило много ирландцев и мексиканцев, есть негры, а после заключения мирного договора несколько сотен семей команчей решили принять условия казаков и остаться в Техасе. В основном это команчи женами которых стали захваченные в набегах женщины. Единицы освобожденных пленных женщин решили уйти от команчей, большинство же осталось в Техасе.
Самым шокирующим для мексиканцев был факт массового вступления побежденных команчей в русское казачество и начатое русскими врачами массовое оспопрививание команчей. Как между собой были связаны разгром в сражении и оспопрививание было не понятно.
Вооруженные отряды команчей сразу же после разгрома мексиканцев начали совершать набеги через территорию Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико на другие северные штаты. Власти Санта-Фе совершенно им в этом не препятствовали.
Положение Мексики было совершенно отчаянным, непрекращающаяся по сути гражданская война, только что опять произошел очередной переворот и к власти в очередной раз пришел генерал Антонио Лопес де Санта-Анна. На мой взгляд этот персонаж своей стране приносит только беды и несчастия.
Мексиканская казна пуста, а вот государственный долг уже приближается к десяти миллионам долларов. А деньги нужны просто катастрофически, без них нет ничего: ни армии, ни самого государства. Со дня на день в набеги пустятся апачи и другие индейские племена, которым до этого платили за их лояльность и миролюбие.
И пройдоха Санта-Анна придумал совершенно невероятный выъход из тупика.
Через три недели неопределенности его посланник предложил нашим техасским товарищам заключить сделку: купить у Мексике уже фактически потерянные земли.
В реальность этого предложения нашим товарищам верилось с трудом и они почти сутки заседали, пытаясь решить что делать. В конце концов решили послать в Мехико делегацию для переговоров.
Делегацию для солидности возглавил граф Ростов, но он был в роли свадебного генерала. Реальным руководителем был Джузеппе, который из наших людей лучше всех разобрался в техасских и мексиканских делах. В своем контрабандистском прошлом он замечательно ладил со своими испанскими коллегами и предполагал, что некоторые из них в свое время внезапно исчезли, подавшись в Новый Свет и по агентурным данным могли находиться в Мехико.
После последнего своего общения с Николаем наш испанский друг граф Мигель Хоакин Дуарте Фернандо Альварес де Кордова, решил нанести визит своему двоюродному брату много лет живущему в Новом Свете. Монсеньор Франческо был одним из немногих католических епископов Мексики, не покинувших её после войны за независимость. Последние годы он много болел и прислал письмо брату с которым когда-то был очень близок, с просьбой приехать к нему.
И пока Николай Андреевич шел через три океана на Камчатку, граф Мигель Хоакин совершил морское путешествие в Мексику, а затем и сухопутное в Мехико.
Монсеньор Франческо был человеком из ближайшего круга генерала Санта-Анны, но последнее время он много болел и почти отошел от всяческих дел, кроме одного: у него в загородном доме частенько собирались близкие советники генерала.
Сам генерал в этих поседелках не участвовал, поручая представлять себя одному из доверенных офицеров. Рядом с монсеньором почти тридцать лет всегда был монах-иезуит, с мнением которого очень считался и он и Санта-Анна.
Вот этот иезуит, отец Габриэль, и заявил о нежелательности участия самого Санта-Анны в «посиделках» у монсеньора Франческо. По его мнению достаточно и полномочного представителя.
У мексиканцев подгорало наверное конкретно, потому что нашему испанскому другу графу Мигелю Хоакину не дали, как говорится, с дороги даже чайку попить, а сразу же предложили принять участие в очень интересном мероприятии.
У монсеньора Франческо были гости, доверенные лица руководителей обеих палат мексиканского конгресса: палаты депутатов и Сената, по два представителя каких-то помещичьих кругов и промышленно-торговых и представитель нынешнего президента, а фактически диктатора, генерала Санта-Анны.
Монсеньор франческо и отец Габриэль получалось были представителями католической церкви.
Представителем президента генерала Санта-Анны был мексиканский офицер полковник Хосе Мария Гарсия Хуарес. Он в своё время был сотрудником генерала Хосе Мануэля де Миер-и-Теран в бытность того генерал-комендантом восточных внутренних провинций. Деятельность генерала Терана мне была хорошо известна, как и его трагическая кончина.
Неудачи в своей администртивной деятельности ввергли генерала в депрессию и он в отчаянии покончил с собой. Полковник был чуть ли не последним с кем общался Теран перед тем как бросится на меч.
Нервная система полковника оказалась поустойчивей чем у его шефа и он продолжил заниматься проблемами северных территорий и надо сказать преуспел в этом. Попутно сумел стать лицом близким к телу генерала Санта-Анны.