Тут был православный храм и даже проводились достаточно большие ярмарки на которые охотно приезжали гости с сопредельной стороны.
По Шилке от последнего русского города Сретенска сто пятьдесят верст и для Забайкалье это не расстояние. Поэтому Василий, а он по большей части занимался именно Забайкальем, быстро вдохнул новую жизнь в это село, устроив тут опорный пункт и перевалочную базу для броска в началу Амура.
Станицу Амурскую рядом с Усть-Сретенкой удалось заложить быстро и даже заложить будущий судостроительного завода. Но осетра пришлось быстро урезать. От Горбицы до Амурской можно добрать не только по реке, а вот грузы реально доставлять только по Шилке.
Поэтому весной все строительство в Амурской Василий остановил, в пожарном порядке стал строить верфь на Шилкинском заводе и дальше развивать Горбицу.
— Получается, что вы поспешили с Амурской, — констатировал я, выслушав эту часть доклада Яна. — Сразу три крупных опорных пункта в такой глуши строить слишком жирно. Золотые они в буквальном смысле получаются.
Ян загадочно улыбнулся и оглянувшись по сторонам, продолжил понизив голос.
— Немного не так. Верфь Шилкинский завода будет строить всякую мелочь, без неё дорогу построить очень сложно. Реально для многих грузов путь от самого Нерчинска только по воде. Завод в Амурской будет строить пароходы и то, что покрупнее для сплавов по Амуру. А Горбицу по любому придется развивать.
Ян еще раз оглянулся и неожиданно достал из кармана небольшой золотой самородок.
— Это Василий Алексеевич прислал чтобы мне не быть голословным. На реке Горбице точно есть золото. Кроме него это знают трое наших казаков-староверов, а я решил пока молчать до вашего приезда, — Ян протянул мне самородок и я несколько растерянно взял его.
Золото как золото, самородки я уже видел и держал в руках не однократно. Но этот небольшой кусочек драгоценного желтого металла изумил меня в первую очередь неожиданностью своего появления.
Нелегкая заносила меня в этих только в Нерчинск, да и то однажды. А всякие Сретенски и прочее по Шилки и Аргуни я знал только понаслышке да и то только благодаря артисту Виталию Соломину.
Мне он очень нравился и я несколько раз смотрел фильм «Даурия», где младший Соломин играет главного героя — Романа Улыбина. После этого я кое-что прочитал по истории забайкальского казачества, а затем в процессе жизни при случае свои знания освежал и иногда пополнял.
Но сейчас мне предстояло не шуточная задача — сообразить откуда это золотишко.
Ян молча стоял рядом и немного растерянно смотрел на меня. Он явно не ожидал, что этот самородок повергнет светлейшего князя в такое смятение.
Взяв себя в руки, я протянул самородок Ян и спросил:
— Кроме самородка Василий Алексеевич еще что-нибудь прислал?
— Составленные им самолично карты и описания. Они в сейфе в моем кабинете, — естественно Ян с собой всё это таскать не будет и нам пора заканчивать прогулку на свежем воздухе и следовать в компанейский дом. Там меня возможно ждут еще какие-нибудь интересности.
— Почта с Охотска давно приходила? — спросил я когда мы спустились с моста в сторону Компанейской Слободы.
— Неделю назад, — коротко ответил Ян, а потом добавил. — Я не вскрывал, на конверте надпись, не вскрывать, лично в руки светлейшему князю Алексею Андреевичу.
— Тем более надо поспешить, — в этот момент я увидел одного из наших казаков быстрой рысью спешащего к нам.
Не спешиваясь, он козырнул и доложил.
— Ваша светлость, Иван Васильевич просят вас поспешить. Из Петербурга прибыли фельдъегеря с важным письмом.
С очередными фельдъгерями мы разминулись буквально на пару верст.
Они мчались по прямой старой дороге в Иркутск, а мы свернули на уже построенный новый участок почтового тракта ведущий к мосту через Иркут.
Мне сначала хотелось ознакомиться с делами компании и лишь затем приступить к официозу, встречи и общению с властями генерал-губернаторства.
Но планы пришлось резко поменять.
Пока я необычайно медленно тащился по сибирским просторам в Петербурге что-то произошло и фельдъегеря привезли в Иркутск очередные императорские повеления, а для меня лично опять письмо генерала Бенкендорфа.
В нем он снова в стиле чрезвычайно любезнейшем изложил всё, чем наш Государь Император решил «порадовать» своих подданных на бескрайних просторах Восточно-Сибирского генерал-губернаторства.
Назначенный меньше года назад нынешний генерал-губернатор генерал-майор Броневский Семен Богданович, произведен в генерал-лейтенанты и назначен сенатором. В Петербург ему велено отбыть после передачи дел новому генерал-губернатору.
Прочитав фамилию нового генерал-губернатора и командующего войсками Восточной Сибири, уже утверждённого в этой должности одновременно с производством в чин генерала от кавалерии, я от удивления чуть не выронил письмо.
Новым генерал-губернатором Восточной Сибири утвержден наш с Иваном Васильевичем старый знакомый Платон Яковлевич Антонов.
После нашего варшавского знакомства он славно повоевал на Балканах, затем в Польше и на Кавказе. Турецкая война сделала его генерал-майором, а на Кавказе он был произведен в генерал-лейтенанты и вот теперь в генералы от кавалерии.
Решение Государя совершенно не понятное, но для меня скорее всего положительное.
После Варшавы у нас еще дважды были мимолетные встречи и надеюсь доброжелательное отношение ко мне у генерала не изменилось.
А следующие решения Императора повергли меня, как говорится, в шок.
Новое казачье войско велено именовать Байкальским и в его состав включаются Иркутский казачий полк и Якутский городовой казачий пеший полк. Я назначаюсь наказным атаманом и буду им являться до особого повеления.
Как военная сила, самая крупная и боеспособная в огромном регионе, войско должно подчинятся генерал-губернатору.
В мирное время это по сути ничего не значит, кроме периодических инспекций, а в военное время надо будет выставлять кучу полков в соответствии с количеством приписанных Государем к казачьему сословию.
Кучу всякой всячины касательно организации казачьего войска я пробежал по диагонали и приступил к чтению самой важной части письма.
Генерал-губернатор будет помогать в организации нового казачьего войска, а затем не реже раза в год инспектировать каждый полк, при чем неважно какой: созданный из приписанных Государем или из моих личных.
Практически вся хозяйственная деятельность в генерал-губернаторстве, кроме торговли с Китаем, передается в ведение Российской Американской компании. Мне предложено прямым текстом немного раскошелится.
Для этого проводится реорганизация Компании.
Государь повелел провести докапитализацию Компании и естественно за мой счет. Параллельно провести выкуп части акций в основном у старых акционеров.
Но будущее распределение акций вполне меня устраивает. Это не предыдущая реорганизация компании когда меня фактически ограбили на очень круглую сумму.
После нынешней организации мне будет принадлежать пятьдесят процентов плюс одна, «золотая» акция. Её «золотистость» заключается в праве её обладателя занимать пост Главного Правителя компании.
Государю императору теперь будет принадлежать сорок процентов акций, а оставшиеся десять он распределит по своему усмотрению.
Компанию теперь будет возглавлять главное правление из десяти членов, каждый из которых назначается десятью процентами акций. У каждого один голос и решающий одиннадцатый принадлежит Главному Правителю.
Фактически это означает, что я становлюсь полновластным хозяином Компании во всех отношениях. Главное только в клювике приносить золото Государю Императору. Он рассчитывает через пять лет начать получать от меня не меньше того, что сейчас получает с Урала и других районов Сибири.
Прочитав это я почувствовал легкое головокружение, еще бы такие откровенность и требования кого угодно шокируют.
С момента моего попадания прошло почти десять лет и за эти годы Россия стала почти мировым лидером по добычи желтого металла. Конечно его львиную долю добывают частники, но и казна и лично царь-батюшка не в обиде.
Но аппетит приходит во время еды. До конца этого года частным лицам еще запрещено вести поиски золота в Восточной Сибири. Но оно здесь есть и некоторые рисковые люди уже совершали набеги в Восточную Сибирь и в бассейне Бирюсы уже нашли россыпи.
Не знаю, кто надоумил нашего Государя, но он сделал поистине ход конем. Разведка и добыча любых полезных ископаемых в Восточной Сибири теперь может вести только наша компания и более того, любая более менее серьезная и крупная хозяйственная деятельность частным лицам запрещена. А за шалости с драгоценными металлами любого дворянина ждет лишение прав состояния и каторга, а всех остальных смертная казнь.
О Южных Курилах, Калифорнии и Техасе Николай Павлович даже не упомянул, это моё личное и там я продолжу действовать на свой страх и риск.
В Приамурье, Приморье и прочих районах Дальнего Востока я тоже могу действовать, но исключительно только лично. Единственное условие — о всех моих шагах должен знать Генерал-губернатор и Амурский Комитет.
Письмо Бенкендорфа заканчивалось фразой, что фельдъегерям дозволено с собой взять посланца Софьи Андреевны.
Вид у меня по прочтению послания шефа жандармов похоже был еще тот, Иван Васильевич и Ян выглядели даже немного испуганными.
Я аккуратно сложили убрал письмо.
— Кто посланец Софьи Андреевны и где он? — странно, что этот человек еще не стоит передо мной и мне до сих пор не вручили письмо жены.
— Это господин Лонжерон, ваша светлость, — быстро ответил Ян. — Перед самым Иркутском у него открылась рана и сейчас ему наши лекари делают перевязку. Иван Алексеевич с казачьим караулом охраняют господина Анри.
Спрашивать кто посланец было совершенно не обязательно, кто еще кроме Анри может составить компанию императорским фельдъгерям. А вот известие об открывшейся ране принеприятнейшее.