Действовать Иван решил хитростью. Поступать как князь он не стал, почему-то он был уверен, что предложение выйти замуж вот так, через час знакомства, девушка отвергнет.
И поэтому Иван предложил Ксении работу.
Рассказывая о своих злоключениях девушка показала Ивану написанное ею от матушкиного имени прошение. Ей не просто отказали в его удовлетворении, но еще и кинули в лицо.
Написанный текст поразил Ивана, он никогда в жизни не видел такого каллиграфического почерка.
— Ксения Александровна, это вы писали? — на всякий случай уточнил он.
— Я, — коротко ответила девушка, а затем добавила, — Вы, Иван Алексеевич, еще не видели как пишут мои братья.
Вот в этот момент Иван и решил, что он предложит Ксении.
Некоторое время они ехали молча, девушка полностью согрелась, ей было очень приятно общество господина отставного поручика и только одно портило ей настроение: её грязный вид после купания в луже.
На подъезде к двум сгоревшим березам, рядом с которыми была хибара семьи Ксении, Иван приказал остановиться.
— Ксения Александровна, я хочу предложить работу вам и вашим братьям. Мы с братом управляющие светлейшего князя Новосильского у которого здесь в губернии большое дело, возможно вы даже слышали об этом, — девушка утвердительно кивнула и опять коротко подтвердила.
— Слышала.
— Так вот нам в контору нужны люди умеющие хорошо и писать, — говоря это Иван нисколько не врал.
В Иркутске действительно был жутчайший дефицит на умеющих красиво писать. А в конторе компании было огромное количество различных бумаг, которые надо было просто красиво переписать.
— Как вы смотрите на то, чтобы вам и вашим братьям поступить к нам на службу? — Иван замолчал с дрожью в душе ожидая ответа.
— Я конечно согласна, — девушка ответила с такой интонацией, что Иван подумал, что она отлично поняла все его мысли. — А вот мальчики…
— Если вы согласитесь, то ваших братьев я, поверьте мне, уговорю. Вы сказали, что они вам заявили, что не могут спокойно смотреть как их матушка и сестры умирают с голоду?
— Да, — опять коротко ответила девушка.
— Вот на этом я и сыграю, — безапелляционно и очень уверенно подвел итог этому разговору Иван.
Глава 4
Матушка Ксении, Екатерина Сергеевна, была очень плоха. Это Иван понял сразу же когда зашел и первое что он сказал, был приказ Пантелею.
— Пантелей, лекаря сюда, живо.
Скорее всего по этой причине никаких проблем с братьями Ксении не оказалось. Старший, которого тоже звали Иваном, только спросил, а какое жалование им будет положено.
Услышав, что на троих они для начала будут получать двести рублей в месяц, он толкнул в бок брата Сергея и ответил за двоих.
— Мы согласны.
В этот день Иван собирался из Иркутска ехать на Бирюсу. Около генерал-губернаторского дома он оказался случайно, неожиданно пришлось объезжать образовавшийся на пустом месте затор, два кучера, занимающиеся извозом не поделили дорогу и началась драка. К ним присоединились товарищи по цеху и те, кто благоразумнее, начали объезжать дерущихся.
В этот момент Иван вспомнил о просьбе Яна забрать ответ на какое-то его прошение поданное на имя генерал-губернатора и решил сделать еще один крюк. Тут все и произошло.
В дорогу Иван любил брать «домашнятину». Когда я отправлял их в Сибирь, то попросил Савелия отрядить кого-нибудь из его поваров.
На удивление оказались добровольцы и двоих молодых поваров, которым Савелий дал блестящие рекомендации, поехали с братьями.
Молодые люди оказались не только хорошими поварами, но и замечательными педагогами. Через год они повторили в Иркутске успех Савелия и начали зарабатывать деньги себе и компании. Большим откровением для всех стали платные курсы поварского искусства.
Несмотря на то, что в Иркутске братья и Ян бывали редко, общее домашнее гнездышко они там свили и в редкую стежку заезжали туда, отдыхая душой и телом.
В частности лопая приготовленную специально для них «домашнятину».
Вот и сейчас в карете у Ивана была корзина с этой самой «домашнятиной» заботливо собранная для него в дорогу.
Идя в хибару Ксении, Иван достал из корзины две литровых бутылки еще теплого куриного бульона, сваренное вкрутую яйцо и пять кусков заранее нарезанного батона белого хлеба. Он был потрясен тем, как на принесенную им провизию смотрела голодная семья Соловьевых.
Но Иван знал, что голодающему человеку из этого состояния надо выходить постепенно.
— Объясняю. Человеку, когда он долго голодает, нельзя сразу начинать нормально кушать. У него может перестать работать желудок и он умрет, поэтому начнем есть понемногу, — понимают ли его голодные дети у Ивана уверенности не было, но когда он разлил поровну куриный бульон и дал всем по куску хлеба, мелкой он еще дал половину вареного яйца, то есть они стали не спеша, как говорится тщательно разжевывая пищу.
Трапеза как раз продлилась до возвращения Пантелея с лекарем. Екатерина Сергеевна успела выпить куриный бульон и он произвел на нее чудесное действие. У Ивана появилось чувство, что в неё вдохнули какие-то силы.
Приехавший лекарь был естественно учеником Матвея, но инерция системы была очень значительной и слово лекарь совершенно не сдавало свои позиции в борьбе с выражениями доктор и врач.
Внимательно осмотрев и расспросив больную, лекарь сделал порадовавшее Ивана заключение.
— Думаю, Иван Алексеевич, что наши дела не так уж плохи, — лекарь показал пальцем на пустую бутылку. — Данный вами бульон замечательное лекарство. Надо полагать, что больная покинет это ужасное место?
— Вне всякого сомнения, господин лекарь и пока больная не поднимется, они будут жить в нашем доме в качестве моих гостей, — краем глаза Иван увидел как румянец волнения украсил щечки Ксении.
— Замечательно, тогда все назначения я сделаю после переезда. А сейчас давайте дадим больной еще пятьдесят капель эликсира жизни от Матвея Ивановича.
Так ученики и коллеги называли чудодейственный эликсир, секрет которого когда-то был подарен доктору Бакатину теткой Анфисой.
Эликсир действительно оказался чудодейственным и переезд больная перенесла легко.
Домашний дом компании поверг гостей Ивана в шок. Буквально неделю назад были закончены последние фундаментальные работы по созданию коммунальных удобств уже привычных для князей Новосильских и их ближайшего круга. Недоделок еще была масса, но всё уже работало.
Братьям Петровым, Яну, поварам Савелия, тому же лекарю и еще нескольким людям, поменявших княжеские имения на Восточную Сибирь, это все было уже как само собой разумеющееся, а вот семья Ксении решила что они попали в сказку.
Екатерина Сергеевна поднялась на ноги буквально за неделю, а через пару недель чувствовала себя совершенно здоровой.
Иван задержался в Иркутске на десять дней пока не убедился, что матушка Ксении железно выздоравливает.
Накануне Рождественского поста он окончательно понял что не представляет как ему жить без Ксении и решил объясниться и попросить её руки.
Девушка это поняла и когда Иван сказал, что любит её и собирается просить руки Ксении, неожиданно разрыдалась горькими слезами.
Иван ожидал чего угодно, но не такого и совершенно растерялся, не зная что ему делать.
Девушка немного успокоилась и объяснила причину своих слез.
— Ванечка, — так Ксения еще ни разу не обращалась к Ивану, она всегда называла его по имени–отчеству, — я тебя тоже люблю и хочу всегда быть с тобой. Но всё кругом говорят, что замуж я за тебя пойду только потому, что ты самый завидный жених Иркутска.
Василий в Иркутске последнее время почти не бывал, постоянно пропадая в Забайкалье. За осень он однажды приезжал буквально на один день для согласования текущих вопросов с братом и Яном. Поэтому лавры самого завидного жениха по праву принадлежали Ивану.
— И кто это такое тебе говорит, надеюсь не твоя матушка с твоими не по годам мудрыми братьями? — братья действительно оказались очень умненькими и мудрыми. Иван, оценив это, нанял им лучших учителей Иркутска и они семимильными шагами догоняли сверстников.
— Нет, что ты, — Ксения испуганно замахала руками, — они наоборот говорят что я глупая, они в тебе души не чают, а матушка говорит, чтобы я сплетни не слушала, люди так от зависти говорят.
— Правильно тебе матушка с братьями говорят. Надо наверное всем от ворот поворот дать, — в компанейском доме желал побывать весь Иркутск, каждому хотелось посмотреть на коммунальные чудеса.
— Нет, Ванечка, пусть люди ходят, я больше никого слушать не буду.
Материнское благословение было получено в тот же день и венчаться решили сразу после святок. Своей матушке, нянюшке светлейшего князя, Иван написал в тот же день.
Нянюшка своих сыновей благословила перед отъездом в Сибирь, но он надеялся на чудо, что ответ успеет прийти до венчания.
К приезду светлейшего князя Ксения уже ждала ребенка, доктора говорили, что это событие должно произойти еще в этом году до зимы.
У неё был токсикоз и эскулапы запретили ей даже ездить на коляске. Иван очень страдал, но стойко переносил все тяготы и лишения семейной жизни.
В день венчания брата решилась судьба Василия.
Прошлым летом он, будучи по служебным делам в Кяхте, познакомился а дочерью одного их местных купцов — Серафимой Петровной Аксеновой.
Её батюшка был много лет чиновником Кяхтинской таможни и к сорока годам сумел сколотить неплохой капитал. Семьи у него не было, он был убежденным холостяком и даже бравировал этим.
Но выйдя в отставку резко переменился и к удивлению своих сослуживцев не вернулся в Россию, в женился на вдове кяхтинского купца.
Покойный был купцом средней руки и твердо стоял на ногах. А вот его жена, оставшись одна, в купеческих делах не преуспела, быстро наделала долгов и всё верно шло к разорению.
Но в свои тридцать пять купчиха была еще очень привлекательной и решив, что для неё выход новое замужество, быстро это сделала.