— Вилы отдай и спокойно объясни в чем дело.
Парень разжал руки и без сопротивления отдал вилы. Сзади раздался чей-то вздох облегчения.
— Прошка, говори давай, чего молчишь, барин тебя спрашивает, — раздался из толпы возглас.
Прошка судорожно вздохнул, растер на щеках кровь и слезы и выдавил из себя.
— Буян золотой бык, ему цены нет, а его под нож, вот они, — парень показал на своего бывшего противника. Я махнул рукой и повернулся к толпе.
— Всё понятно, что не понятно. Кто мне объяснит, что тут у вас происходит?
Из толпы вышел степенный мужичок, ростом по плечо мужичине, в чистом добротном кафтане. В глаза бросились начищенные сапоги. Он стянул с головы картуз и поклонился в пояс.
— Дозволь, барин, я скажу.
— Только сначала скажи, кто такой.
— Я, барин, сыр для тебя варю. Звать меня Емелей. Так вот барин, это бык у нас коров крыл. Он телком игривый был, поэтому Буяном его и прозвали, потом остепенился, но слушался только Прошку, меня, да старосту нашего, царствия ему небесное, — мужичонка степенно перекрестился, сделал поясной поклон на восток, потряс потом головой и затем продолжил рассказ.
— А как Илюха помер, Буян опять хулиганить начал. А сегодня с утра брат этого, — Емеля показал на мужичину, — полез зачем-то к Буяну. Тот его немного и погонял. А у этого силище много, а умишко то скудненький. Вот он и давай орать, что быка надо зарезать, пока он тут всех не порешит. Собрал кучу таких же, они как-то Буяна сумели повязать. А тут Прошка выскочмл, ну и….
— Понятно. Спасибо, Емельян. А теперь ты, Прохор, объясни, — я еще раз обратился к парню, — почему ты быка золотым назвал?
Прохор посмотрел на быка и еще раз всхлипнул. Животина как поняла, что речь идет о его судьбе и жалобно смотрела на своего защитника.
— От него, барин, знаешь какие коровы получаются, у них удои в четверть, а то и на треть больше, — в толпе раздались подтверждающие женские голоса. — Он, барин, ласку и хлебушек любит, а гришкин брат еще и пьяный полез. А Гришка, — добрый, ты, барин, его не наказывай. Он за брательника испугался.
Я подошел к быку. Он теперь также жалобно смотрел на меня.
— А чего кольцо не вставили? Бык то вон какой здоровый, — спросил я в пространство.
.— Староста не давал. Говорил, я и так с ним справлюсь.
— Вот я и думаю,— неожиданно заговорил Григорий, — пока бычара связанный лежит, надо ему кольцо вставить. А с брательником я, барин, прямо сейчас разберусь.
Все заулыбались, а я рассмеялся. Как говорится на ходу подметки рвет.
— Дайте-ка мне хлеба и давайте быстренько кольцо ставьте.
Я развязал морду быка и дал ему краюху хлеба. Он доверчиво взял её и спокойно съел.
Глава 20
Легко сказать, быстренько ставьте. Как протекает этот процесс я знал и видел. Но это всегда делали ветеринары и максимум годовалым бычкам, лишь однажды был полуторагодовалый бык. А здесь был пятилетний великан. Он правда был связан, но…
На царской мызе тоже были коровы и моему удивлению среди государственных крестьян нашелся нужный специалист. А Буян настолько оказался утомленным, что даже не сопротивлялся. Когда «экзекуция» закончилась его осторожно развязали, предварительно одев на шею крепкий ошейник с цепью.
Но бык оказался не только хорошим производителем, но и редкого ума. Было такое впечатление, что он как человек всё понял.
Когда его развязали, Буян встал не сразу, а только когда с ним «побеседовал» Прохор. В конце концов он встал. Очень жалобно помычал, как бы жалуясь и покорно пошел за своим спасителем.
Я всё это время наблюдал эту картину со стороны. Прохор скоро вышел из коровника и довольно доложил мне.
— Он, барин почти успокоился, лежит спокойно в стойле.
— У тебя хлеб для него есть? — вопрос явно был неуместен. Мне даже показалось, что Прохор на него обиделся.
— А как же, барин, у меня завсегда пара-тройка краюх в запасе есть. Я лучше сам не доем, а бычка или коровку угощу. Они, барин, знаешь какие благодарные.
— Пошли к Буяну сходим, только дай мне краюху.
Бык как будто понял зачем я пришел, встал и потянулся ко мне. Когда краюха была съедена он начал лизать мне руки и тихонько жалобно мычать. Как бы жалуясь.
— Вот, барин, видишь, какой он ласковый и умный, — довольный Прохор сиял как луна.
— Вижу, — засмеялся я. — У тебя чистая целая рубаха есть?
— Я, барин, сейчас эту зашью и постираю. А пока зипун сверху надену.
— Пойдем со мной.
Пока Прохор со специалистом занимались с Буяном, бурмистр Василий и сыровар Емельян всё мне рассказали.
Прохор был круглой сиротой, лет с десяти жил со своей старой бабушкой. А когда и она умерла остался на белом свет один как перст. Был он добрым и не унывающим, долго грустить не умел и на деревне его почти все считали не в себе.
Тем более, что у него была в жизни только одна радость и забота, уход за животными. Любил он всех животных и домашних и диких, со всеми находил общий язык, но главной его любовью были быки и коровы.
Когда Прохор остался один, то через какое-то время даже перестал ходить домой, а все время проводил на коровнике. Своего хозяйства у него не было, он даже не просил дать ему землю и оброк за него решили платить всем миром.
То, что потомство Буяна более продуктивное, заметил именно Прохор и вообще когда он вырос, а сейчас ему было ровно двадцать, то заметили насколько ценными бывают его советы и как он хорошо разбирается в скотине.
Выйдя из коровника, я спросил у Василия:
— Ты на дорожку мне баню обещал. Она готова?
— Рано еще, барин. Надо протопить как положено.
— А вода там горячая есть?
— Вода горячая у нас всегда есть, без неё никак. Сколько всего мыть надо.
— Отправь Прохора в усадьбу, пусть помоется и переоденется. Архип, — исполнительный камердинер был тут как тут. — Езжай с ним, проследи, чтобы все исполнили, да не обижали.
Моему распоряжению Прохор удивился, но молча подчинился. Когда они удалились, я спросил:
— Честно отвечать, задницами не крутить. Как у него с головой?
Первым ответил Емельян, предварительно перекрестившись и поклонившись в пояс.
— Хорошо у него все с головой, добрый очень и руки золотые, а глаз какой. Вот его за это и обговаривают, те кого зависть гложет, — бурмистр не добавил ни слова, только что-то пробурчал и закивал головой, соглашаясь.
Мой учитель снайперской стрельбы всё это время был рядом со мной и молча зорко наблюдал за происходящим. Я подметил, что он очень наблюдательный и его суждения о людях очень правильные.
— А вы, Иван Васильевич, что скажите?
— Ума у него, ваша светлость, поболее чем у многих будет. Особенно у тех, кто его дурачком и малохольным числит.
— Согласен с вами, сударь, целиком и полностью. А теперь вот у меня какой вопрос. Кто будет в деревне старостой? — я знал, что у князей Новосильских давно было заведено играть в сельскую демократию и старост они назначали только из тех, кого предлагали сами крестьяне. И обычно для этого собирался сельский сход.
Но сейчас сход было не собрать, большая часть моих мужиков была в отлучках на промыслах, а толпа наблюдателей была почти из соседских крестьян.
— Тут, барин, и думать не надо, — сразу же решительно заявил бурмистр и показал на сыровара, — только Емельян Матвеич. А ежели я не прав окажусь, то пусть, пока вас не будет, Анна Андреевна прикажет меня пороть каждый день.
Я рассмеялся, предложение мне понравилось, особенно про ежедневную порку.
— Хорошо, будь по-твоему. А ежели есть желание, так я напишу и Анна Андреевна десятка два-три плетей и так будет тебе выписывать.
Часа через два, походив по деревне с бурмистром и новым старостой, я спросил:
— А без Прохора с Буяном справишься? — Емельян Матвеевич понял, что вопрос относится к нему и хитро посмотрел на меня, да так будто насквозь просветил.
— Справлюсь. Ты барин, не сомневайся. А как ты его беспартошного с собой возьмёшь?
— Ты, Емельян ежели не знаешь, лучше помолчи. Есть у Прохора паспорт. Помнишь его в прошлом годе царский управляющий хотел с собой взять, когда к немцам за коровами ездил? — новоиспеченный староста что-то подтверждающе пробурчал. — Так вот их светлость Андрей Алексеевич разрешили и паспорт Прохору выправили. Но когда Государь умер, поездка отменилась, а паспорт остался на царской мызе. Их управляющий уехал с Питер и за него остался Аким Федотыч. Он из мужиков и мы с ним подруживали. Так вот он мне прошкин паспорт отдал.
Бурмистр замолчал, но я видел, что он хочет еще что-то сказать. Я фамильярно подмигнул ему.
— Договаривай давай, обещаю убивать не буду.
— Вот, барин, Аким Федотыч об этом и говорил. Суров твоё новый барин и рука у него тяжелая.
— «Понятно», — подумал я. — «Земля, как говорится, слухами полнится. Ну что же это даже и неплохо.»
Вслух я конечно сказал другое.
— Отлично. Это всё упрощает. Хотя, — я усмехнулся, — не думаю, что в России кто-то будет проверять есть ли паспорт у лакея светлейшего князя.
Я еще немного помолчал, глядя как молодые бабы поят двух телят.
— Ты, Емельян, вот что сделай. От Буяна есть взрослые коровы?
— А как же, барин, есть. И два бычка есть. Их оставили на племя, с царской мызы очень просили. Они уже годятся коров крыть.
— Пока не продавайте. А кройте ими телок и коров, которые от Буяна. И Буян пусть их тоже кроет, — я много раз возил всякую всячину по разных агрохолдингам и в силу природной любопытности многим интересовался. Некоторые мне много показывали и рассказывали. Поэтому, что такое инбридинг я знал.
Емельян повернулся к бурмистру и с обидой сказал:
— Вот, слышишь, что барин говорит. А вы все парня давай дурачить когда он сказал, что такие коровы молока больше дают. Прохор, ваша светлость, — староста почему-то решил перейти на официальные рельсы, — иногда ходил помогать на царскую мызы и там то же такую штуку подметил. А его на смех подняли.