– Где он? Как он? – Уже замолчав, Даэман понял, что сорвался на крик.
Опять знакомая улыбка.
– Все вопросы – после собрания.
– Скажи по крайней мере, что здесь такого важного, раз ты явилась… откуда бы то ни было… чтобы понаблюдать? – В речах мужчины звучала сталь, появившаяся в его характере в течение последнего года.
Мойра кивнула.
– Конечно, это важно, вот почему я пришла.
– Как? Почему? Для кого?
Призрак промолчал, однако улыбка исчезла.
Даэман выпустил свисток.
– А что именно важно: чтобы мы дали соньер Никому или, наоборот, не дали?
– Я просто хочу послушать, – промолвило привидение. – Голосовать не буду.
– Я и не спрашивал…
– Знаю, – сказал дух голосом Сейви.
Ветер донес перезвон колокола. Колонисты начинали сходиться к центральному укрытию.
Даэман не торопился следовать их примеру. Он понимал, что безопаснее было бы привести в лагерь живого войникса, чем призрака. А еще – что времени на принятие решения почти не осталось.
– Если ты в состоянии появиться на сборе незаметно для всех, то зачем показалась мне? – глухо спросил он.
– Говорю же, – отозвалась молодая женщина, – таков мой выбор. Что, если я вампир и не могу никуда войти в первый раз, не получив приглашения?
Мужчина не представлял себе, что такое вампир, но и не горел желанием выяснять это.
– Нет, – отрезал он. – Я не намерен приглашать тебя в наш поселок, пока не услышу хотя бы одной серьезной причины.
Мойра вздохнула.
– Просперо и Харман предупреждали, что ты упрямец, но я не представляла, до какой степени.
– Говоришь, будто видела Хармана? – нахмурился Даэман. – Расскажи что-нибудь, чтобы я тебе поверил: как он там, где он?
Собеседники смотрели друг другу в глаза; казалось, воздух между ними вот-вот заискрится.
Колокольный звон оборвался: видимо, собрание началось.
Даэман недвижно стоял и молчал.
– Ладно, – сказала Мойра, еле заметно улыбнувшись. – У твоего приятеля шрам на лобке, над самым пенисом. Не знаю откуда: я не спрашивала. Но Харман получил эту рану после того, как в последний раз наведался в лазарет. Целебные баки не оставили бы от нее никакого следа.
Мужчина и глазом не моргнул.
– Я не видел Хармана голым. Может, что-нибудь еще?
Женщина легко рассмеялась.
– Врешь. Когда мы с магом дали твоему другу термокожу, в которой он ходит и доныне, Харман точно знал, как ее надевать, а это непросто. Он сказал, что на орбитальном острове вы проходили в такой одежке несколько недель и что однажды раздевались перед Сейви. Следовательно, ты видел товарища без ничего, а шрам нельзя не заметить.
– Почему Харман опять в термокоже? – спросил Даэман. – Где он?
– Отведи меня на собрание. Обещаю, что все расскажу потом.
– Лучше поговори с Адой, – предложил мужчина. – Все-таки они… э-э-э… женаты. – Непривычное слово заставило его запнуться.
Мойра сверкнула зубами.
– Я расскажу тебе, а ты, если сочтешь нужным, передашь ей мои слова. Идем?
Она протянула левую руку, изогнув ее так, словно приглашала мужчину проводить себя на торжественный ужин.
Даэман подумал – и взял незваную гостью за локоть.
– …вот в этом и заключается моя просьба, – говорил Никто/Одиссей, когда кузен Ады вступил в круг из сорока четырех колонистов.
Большинство сидели на спальных мешках или одеялах. Кое-кто стоял. Даэман встал чуть поодаль.
– Ты хочешь забрать соньер – а с ним нашу единственную надежду на выживание, – сказал Боман, – а сам не объясняешь, зачем и надолго ли.
– Верно, – произнес бородач. – Может быть, всего лишь на несколько часов. Я бы запрограммировал диск прилететь обратно с помощью автопилота. Но есть вероятность, что аппарат вообще не вернется.
– Тогда мы все умрем, – вмешался мужчина по имени Стеф, один из уцелевших жителей Хьюз-тауна.
Силач не ответил.
– Скажи хотя бы, зачем он тебе, – подала голос колонистка Сирис.
– Нет, – возразил Никто, – это личное.
Сидящие и стоящие люди захихикали, словно грек отколол забавную шутку. Однако Никто хранил серьезный и мрачный вид.
– Иди поищи другой соньер! – выкрикнул Каман, считавший себя военным экспертом.
Он уже говорил другим, что никогда не доверял даже подлинному Одиссею из драмы, которую наблюдал ежедневно в течение последних десяти лет перед Великим Падением, и тем более не собирался верить его престарелой копии.
– Я бы нашел, если б мог, – невозмутимо ответил Никто. – Но ближайшие машины, о которых мне известно, спрятаны в тысячах миль отсюда. Слишком долго лететь на моем импровизированном плоту, если он вообще доберется. Так что соньер мне нужен сегодня. Сейчас.
– Зачем? – повторил колонист по имени Ламан, рассеянно потирая перевязанную правую ладонь, лишенную четырех пальцев.
Грек не проронил ни слова.
Ада, стоявшая рядом с бородатым силачом с начала собрания, негромко сказала:
– Никто, объясни, пожалуйста, что мы выиграем, дав тебе летающий диск.
– Если все получится, как я задумал, то, вероятно, факс-узлы опять заработают. Через несколько часов, самое большее – дней.
Толпа шумно заахала.
– Но скорее всего, – закончил широкоплечий герой, – ничего не выйдет.
– Вот почему ты хочешь взять соньер? – спросил Греоджи. – Чтобы вновь запустить факс-павильоны?
– Нет, – покачал головой Никто. – Это лишь побочный эффект моего путешествия. Да и то – сомнительный.
– А может… нам будет еще… какая-то выгода? – подала голос Ада, явно настроенная благожелательнее всех прочих слушателей, на чьих изможденных лицах читалась мрачная неприязнь к чужаку.
Грек пожал плечами.
В лагере воцарилась такая мертвая тишина, что с юга, с удаления более чем в четверть мили, долетели оклики часовых. Сын Марины повернулся: Мойра по-прежнему стояла рядом с ним, скрестив руки на затянутой в термокожу груди. Как это ни удивительно, ни один из собравшихся и бровью не повел в сторону призрака, хотя многие, включая Никого, Аду и Бомана, внимательно посмотрели на Даэмана, когда тот входил в ворота.
Бородач выбросил перед собой могучие руки, раскинув пальцы, точно хотел дотянуться до всех присутствующих – или же оттолкнуть их прочь.
– Вы желаете, чтобы я сотворил для вас чудо. – Приглушенный, но мощный, натренированный для публичных выступлений голос оратора отражался эхом от частокола. – Такого чуда не существует. Останьтесь тут со своим соньером – и будете рано или поздно убиты. Эвакуируйтесь вниз по реке на остров – и войниксы последуют за вами. Они по-прежнему факсуют, пользуясь не только известными «старомодным» узлами. Прямо сейчас вас окружают десятки тысяч войниксов, скопившихся в паре миль отсюда, в то время как по всей Земле уцелевшие люди прячутся в пещерах, в башнях и среди развалин своих городов. Серые твари проливают человеческую кровь. Вам еще повезло засадить в яму это… существо. Но через несколько дней, а то и часов, окаянная вошь Сетебоса наберется сил, вырвется на свободу и проникнет к вам в головы. Поверьте на слово, это вряд ли кому-то понравится. И в конце концов горбатые войниксы все равно придут за вами.
– Тогда нам тем более не сто ит расставаться с летучей машиной! – выкрикнул мужчина, которого звали Кауль.
Никто обратил свои руки ладонями кверху.
– Возможно. Но учтите: очень скоро на этой планете вам станет негде скрыться. Думаете, вы одни обладаете поисковой функцией? Войниксы и калибано тоже наделены ею, и при том их функции в отличие от человеческих исправны по сей день. Вас непременно отыщут. Не они, так Сетебос, когда насытится историей вашей Земли.
– Ты предлагаешь какой-то иной выход? – осведомился Том, немногословный врач общины.
– Я – нет, – произнес грек, возвышая голос. – Не мое дело – дарить вам шанс, хотя он у вас появится, если мой полет увенчается успехом. Только вот вероятность удачи мала, не буду лгать. Вы заслуживаете правды. Однако если в ближайшее время что-нибудь серьезно не переменится, и дело тут не в соньере, ваши шансы на удачу равны нулю.
Даэман, поклявшийся себе хранить молчание весь вечер, вдруг услышал собственный громкий голос:
– Мы можем улететь на орбитальные кольца, Никто? По шестеро, на соньере. Там безопасно?
Все лица обратились к говорившему. И ни единого взгляда – к стоящей в каких-то шести футах от него мерцающей Мойре.
– Нет, – ответил бородач. – На кольцах тоже небезопасно.
Внезапно со своего места поднялась темноволосая женщина по имени Эдида. Одновременно смеясь и всхлипывая, колонистка выкрикнула:
– Ты не оставляешь нам никакой надежды, чтоб тебе провалиться!
Впервые за вечер Одиссей/Никто улыбнулся – издевательски, хамовато сверкнул белоснежными зубами сквозь почти седую бороду.
– Это не я должен дарить вам надежду, – резко промолвил он. – Тут все зависит от воли Судеб. Это вы можете дать мне шанс… или не дать.
Ада выступила вперед.
– Давайте проголосуем. Участие принимают все до одного, поскольку на карту поставлено выживание нашего рода. Те, кто за то, чтобы разрешить Одиссею… прошу прощения, Никому… взять соньер, пожалуйста, поднимите правую руку. Кто против, не поднимайте.
77
Городище – Троя, древний Илион – и поле сечи не представляли собой внушительного зрелища с высоты пяти тысяч метров.
– Что это? – поинтересовался центурион-лидер Меп Эхуу из каюты для воинов. – Здесь и сражались греки с троянцами? На том холме с кустами и тощем клочке земли?
– Шесть тысяч лет назад, – отозвался Манмут из механического управления «Смуглой леди», упрятанной в трюм космошлюпки.
– И в другой вселенной, – добавил Орфу из угла трюма самой «Смуглой леди».
– С виду – ничего особенного, – проговорил Сума Четвертый из пилотного отделения космошлюпки. – Летим дальше?
– Пожалуйста, еще круг, – попросил маленький европеец. – А можно спуститься пониже? Взглянуть на долину между хребтом и морем? Или на побережье?