– Конечно.
– И что здесь дурного? – осведомился Харман.
– В Чоме и в Уланбате открылись такие же дыры. В сердце колоний раскинута ледяная паутина и бьют в небеса голубые лучи. Сетебос и там побывал.
28
Четыре десятка слушателей потрясенно переглянулись. А потом рассказчика захлестнула волна недоуменных вопросов. Даэман и Харман принялись объяснять, как именно выражался Калибан с орбитального острова о своем божестве – «многоруком, словно каракатица» Сетебосе.
Всех беспокоила судьба Уланбата и Чома. Второй из узлов молодой мужчина успел разглядеть лишь издали – тот на глазах зарастал голубой паутиной. А в Уланбат он для верности факсовал сразу на семьдесят девятый уровень Небесных Колец и с опоясывающей террасы увидел за милю от себя сияющую дырку над пустыней Гоби. Таинственные нити похожего на лед вещества уже переползали с наружных построек на нижние уровни Колец. Семьдесят девятый этаж был чист от «паутины», однако надолго ли?
– Там было много людей? – не удержалась Ада.
– Ни одного.
– А войниксов?
– Целые сотни. Так и шныряли вокруг паутины, по ней и внизу. Только не в самих Кольцах.
– Куда же подевались жители? – жалобно спросила Эмма. – В Уланбате хватало оружия: мы сами меняли его на местный рис и одежду…
– Должно быть, они спаслись через факс, как только увидали небесный портал, – заметил Петир.
Аде его убежденность показалась немного наигранной.
– Но если все успели бежать, – рассудительно вставила Эмма, – почему из Уланбата и Чома никто не явился к нам просить убежища? Целых три города, вместе с Парижским Кратером, – это же уйма народа, десятки тысяч «старомодных», как мы. И где же они? Греоджи, Кас, – обратилась она к начальникам стражи, недавно вернувшимся из ночного караула, – сегодня при вас были новые беженцы? Кто-нибудь факсовал из других мест?
Греоджи покачал головой.
– Только Даэман Ухр. Уже под утро и вчера поздно вечером.
Хозяйка Ардис-холла выступила на середину круга.
– Послушайте… предлагаю обсудить это потом. А сейчас мы все утомились. Некоторые всю ночь не смыкали глаз. Многие даже не ели с тех пор, как началась заварушка. Стоман, Кэл, Боман, Элле, Анна и Уру приготовили кучу снеди на завтрак. Те, кому пора вставать на караул, сначала ваша очередь. И не жалейте кофе, пейте больше. Остальным тоже не помешает подкрепиться и немного прикорнуть. Реман просил напомнить, что в десять утра будет литье. В три пополудни встречаемся в бывшей бальной зале, устроим собрание всех членов общины.
Люди еще потолпились, приглушенно переговариваясь между собой, но все-таки разошлись – кто на завтрак, а кто по делам.
Харман заторопился в лазарет, на ходу подмигнув Аде и Даэману. Кузен с кузиной подождали, когда разбредутся остальные, и тронулись вслед за ним.
Хозяйка Ардис-холла тайком потолковала с Томом и Сирис – добровольными медработниками, которые оказывали раненым первую помощь, а также ночь напролет приглядывали за Никем. Ада отправила их на завтрак в общую столовую, и в лазарете остались пятеро. Ханна неотлучно сидела у постели потерявшего сознание больного, Даэман и супруги стояли рядом.
– Как в старые денечки, – произнес девяностодевятилетний мужчина, намекая на время девятимесячной давности, когда вся пятерка странствовала заодно, еще в компании Сейви.
– Только вот Одиссей умирает, – без выражения сказала Ханна, сжимая руку древнего грека в своей, так что переплетенные пальцы обоих побелели от напряжения.
Харман приблизился и посмотрел на бесчувственное тело. Наложенные час назад повязки насквозь пропитались кровью. Под сомкнутыми веками – никакого движения. Бледные, как и кончики пальцев, губы слегка раскрылись, из них вырывалось такое неглубокое, такое прерывистое, такое неверное дыхание.
– Я думаю забрать его на Мачу-Пикчу, к Золотым Воротам, – промолвил муж Ады.
Все изумленно уставились на него.
– Хочешь сказать, когда он… умрет? – пересилила себя Ханна. – Чтобы там похоронить?
– Нет. Сейчас. И чтобы спасти.
Пальцы жены пребольно впились в руку мужчине, он едва не вскрикнул от неожиданности.
– О чем ты? – Большие настойчивые глаза требовали ответа.
– Помните, что сказал Никто Петиру вчера вечером у стены, прежде чем потерял сознание? По-моему, он просил доставить себя в саркофаг на Мачу-Пикчу.
– Что еще за саркофаг? – не понял Даэман. – Я видел только гробы из хрусталя.
– Криотемпоральные колыбели, – поправила Ханна, старательно выговаривая по слогам. – Точно, были такие. Сейви про них рассказывала. Она и сама провела там несколько столетий и там же нашла спящего Одиссея за три недели до нашей первой встречи.
– Да, но старуха редко баловала нас правдой, – возразил Харман. – Может, и вообще никогда. Грек признавался, что знает ее много дольше. Как же, ведь они на пару распространяли на Земле туринские пелены, мода на которые появилась одиннадцать лет назад.
Ада нащупала в кармане расшитую ткань с микросхемой, оставленную для нее Даэманом.
– Вот и Просперо… там, наверху… намекал, – продолжал девяностодевятилетний, – что мы, дескать, не готовы понять всего насчет Одиссея. Да и сам бородач, перебрав за ужином сладкого вина, все время болтал о некой колыбели, шутил, что хорошо бы туда вернуться.
– Может, он имел в виду хрустальные гробы… э-э-э… саркофаги? – предположила Ада.
– Не думаю. – Харман принялся расхаживать взад и вперед между пустыми койками. Все прочие жертвы минувшего сражения предпочли выздоравливать в собственных комнатах особняка или в наружных казармах, и только Никто долежал до утра. – Чует мое сердце: там, у Золотых Ворот, спрятано что-нибудь вроде целительной колыбели.
– Зеленые черви, – прошептал Даэман, и его лицо, белое точно мел, побледнело еще сильнее.
Ошеломленная Ханна даже выпустила руку любимого. Видимо, клетки ее тела сохранили остаточную память о пребывании в лазарете Просперо на орбитальном острове, пусть даже разум отрекся от неприятного бремени.
– Сомневаюсь, – поспешил возразить Харман. – Мы ведь не обнаружили там ничего похожего на целебные баки небесного лазарета. Ни зеленых червей за стеклом, ни оранжевой жидкости. Надо полагать, колыбель укрыта где-то еще.
– Так это всего лишь догадки, – равнодушно, чуть ли не грубо вставила Ада.
– Ну да. Всего лишь догадки. – Мужчина устало потер щеку. – Но что-то мне подсказывает: если Никто… э-э-э… Одиссей… не скончается по дороге, у нас появится надежда спасти ему жизнь.
– Это невозможно, – отрезала хозяйка Ардис-холла.
– Почему нет?
– Потому что соньер нужен здесь. Без него не отбиться от войниксов, если твари нагрянут ночью. Вернее, когда нагрянут.
– Да ведь я обернусь дотемна, – заверил ее супруг.
– Как это? – Ханна даже вскочила. – Я же была тогда с вами и Сейви. До Золотых Ворот добираться не меньше дня!
– Можно и побыстрее, – загадочно произнес Харман. – Старуха нарочно включила самую тихую скорость, чтобы нас не пугать.
– И насколько быстрее? – осведомился Даэман.
Муж Ады замялся.
– Ну… намного. Соньер утверждает, что способен достичь Золотых Ворот Мачу-Пикчу за тридцать восемь минут.
– За тридцать восемь минут? – воскликнула хозяйка Ардис-холла, которая тоже не забыла того утомительно долгого перелета.
– Значит, соньер сказал? – разочарованно протянула ее подруга. – И когда же? Кажется, эти машины не умеют разговаривать.
– Так оно и было до сегодняшнего утра, – кивнул девяностодевятилетний. – Но я тут улучил минутку сразу после битвы, повозился с машиной и ухитрился подключиться к дисплею через напульсную функцию.
– Как тебе удалось? – удивилась жена. – Я несколько месяцев искала новые функции, а все без толку.
Харман опять потер щеку.
– А мне надоело, и я просто спросил, как это сделать. Оказалось, нужно представить себе три зеленых кружочка внутри алых окружностей побольше. Проще простого.
– И что, соньер тебе объяснил, как долго будет в пути? – недоверчиво поинтересовался Даэман.
– Да нет, он показал, – мягко возразил девяностодевятилетний. – Диаграммы, карты, сопротивление воздушных потоков, скоростные векторы. Все это возникло перед глазами, ну, как на дальней сети. А то и как…
Он запнулся.
– Как на сплошной, – закончила Ханна.
Прошлой весной друзья поочередно испытали головокружительное потрясение от нового дара, доступ к которому показала им Сейви. Но пользоваться им так и не научились: не могли управлять чересчур большим потоком информации.
– Ага, – кивнул супруг Ады. – Вот я и прикинул: если забрать Одиссея… э-э-э… Никого прямо сейчас, можно было бы поискать целительную колыбель, а если не найдется – оставить его в хрустальном гробу и вернуться к трем часам дня. Успею на общее собрание… черт, даже на ленч.
– Он может не пережить полета, – безучастно произнесла Ханна.
Бедняжка не отрываясь глядела на любимого мужчину, до сих пор не приходящего в сознание, и жадно ловила хриплые вздохи.
– Он и до завтра не дотянет, при нашей-то медицине. Какие же мы все… мать нашу… невежды! – Харман грянул кулаком по крышке деревянного ящика и тут же отдернул руку, с костяшек которой сочилась кровь, досадуя на себя за неожиданную вспышку.
– Я с тобой, – вызвалась Ада. – В одиночку тебе его в пузырь не втащить, тут носилки понадобятся.
– Ну уж нет, – воспротивился Харман. – Лучше тебе остаться, милая.
Будущая мать запальчиво вскинула подбородок, и черные глаза на белом от усталости лице блеснули гневом.
– Лишь потому что я…
– Да нет же, не из-за маленького. – Мужчина ласково протянул широкую, загрубелую ладонь и погладил крохотный кулачок. – Подумай, как ты нужна здесь. Даэман привез дурные вести, уже через час они разлетятся по всей колонии. Люди начнут поддаваться страху.
– Вот и оставайся сам, – шепнула Ада.
Супруг покачал головой.
– Сокровище, ты ведь здесь главная. Кому принадлежит Ардис? Ты хозяйка, мы твои гости. Колонисты станут задавать вопросы не только на общем собрании, а прямо сейчас. Кто лучше тебя сможет их успокоить?