Старец мгновенно пропал. Мужчина постоял у перил, вдыхая затхлый запах старинных кожаных переплетов, и устремился к лестнице.
53
Их было сорок пять – потрепанных, замерзших колонистов и колонисток, проделавших семимильный путь от Тощей Скалы до факс-павильона.
Даэман шагал впереди с рюкзаком, в котором изредка ворочалось мерцающее белое яйцо Сетебоса; Ада шагала рядом, стараясь не думать о сотрясении мозга и сломанных ребрах. Первые несколько миль оказались хуже всего: неровная почва окаменела на холоде, к тому же снова посыпался снег, видимость ухудшилась, и все с тревогой ожидали нападения безголовых тварей. Однако прошло полчаса, потом три четверти, потом целый час; чудовища не появлялись, и люди понемногу начали расслабляться.
В сотне футов над головами идущих кружил соньер с Греоджи, Томом и восемью серьезно пострадавшими пассажирами, то вырываясь вперед и взлетая высоко над лесом, то возвращаясь и снижаясь так, чтобы Греоджи мог докричаться до своих товарищей.
– Войниксы примерно в полумиле, но продолжают отступать! – сообщал он. – Пятятся от вас и от яйца.
Хозяйку сожженного особняка (каждый вздох причинял ей страдания, в висках стучало, в голове и запястье пульсировала боль) мало утешало смехотворное расстояние в половину мили. Супруга Хармана еще помнила, как проворно бегают эти твари, как лазают по деревьям и беззвучно прыгают вниз: чтобы настигнуть уцелевших обитателей Ардиса, им хватило бы и минуты. Двадцать пять винтовок и пистолетов, но ни одной запасной обоймы – вот и все, на что могла рассчитывать пестрая компания. Из-за сломанной кисти и забинтованных боков молодая женщина осталась без оружия, отчего, шагая рядом с Даэманом, Эдидой, Боманом и другими, ощущала себя еще более уязвимой. В лесу намело сугробы почти в целый фут, и Ада едва находила силы, чтобы брести вперед, навстречу мокрому липкому снегу.
Направляясь на юго-восток, к дороге между имением и факс-павильоном, группа миновала густо заросший каменистый участок леса, но и тогда продолжала мучительно медленно плестись, равняясь на самых слабых, больных, раненых и переохладившихся за прошлые две ночи. Сирис, одна из врачей Ардиса, шла вместе с ними, заботясь о том, чтобы все получали необходимую помощь, и порой напоминая вожакам, чтобы не ускоряли шага.
– Не понимаю, – сказала супруга Хармана, когда очутилась на просторной опушке, которую помнила по сотне летних пикников.
– Ты о чем? – спросил кузен.
Он нес рюкзак на вытянутых руках, как если бы тот издавал зловоние. Впрочем, Ада заметила: оттуда и впрямь попахивало тухлой рыбой и затхлыми водами уличной канавы. Однако яйцо по-прежнему ярко светилось и время от времени беспокойно двигалось, а значит, малыш Сетебос еще не умер.
– Почему войниксы держатся на расстоянии от этой штуки? – произнесла женщина.
– Боятся, наверное, – отозвался Даэман.
Рюкзак он теперь нес в левой руке, а в правой – заряженный арбалет.
– Это и так ясно, – резче, нежели ей хотелось бы, проговорила будущая мать. Грохот в голове, рези в руке и боках выводили ее из себя. – Я о другом. Какая связь между… существом… в Парижском Кратере и безголовыми тварями?
– Не знаю, – ответил кузен.
– Войниксы окружали нас… ну, всегда, – продолжала рассуждать Ада. – А это чудовище явилось только неделю назад.
– Верно, – согласился Даэман. – Однако у меня такое чувство, что между ними есть какая-то связь. Может, и прежде была.
Женщина кивнула, поморщилась от боли и побрела дальше. Скупо цедя слова, люди тянулись неровными рядами по вновь погустевшему лесу, пересекли по льду знакомый поток и взяли курс на крутой пригорок, мохнатый от высокой заиндевелой травы и кустарников.
С неба спустился соньер.
– Еще четверть мили! – крикнул Греоджи. – Войниксы уходят на юг. До них уже мили две.
Достигнув заветной дороги, колонисты оживились, начали перешептываться, хлопать друг друга по спинам. Будущая мать взглянула на запад, в сторону Ардис-холла. С крытого моста как раз виднелся изгиб дороги, ведущей к большому особняку, а вот самого здания, разумеется, не было, даже столб темного дыма успел рассеяться. Перед глазами заплясали черные точки, желудок на минуту свело. Супруга Хармана застыла, прижав ладони к коленям и опустив голову.
– Ада, как ты себя чувствуешь?
Голос принадлежал бородатому Ломану, облаченному в жалкие лохмотья; одна из тряпок была обмотана вокруг правой руки, на которой после ночной битвы с войниксами при Ардисе недоставало четырех пальцев.
– Хорошо. – Женщина выпрямилась, выжала улыбку и поспешила догнать маленькую группу колонистов, бредущих во главе шествия.
До факс-павильона уже оставалось менее мили; пейзаж смотрелся бы очень знакомо, когда бы не этот непривычный снег. Войниксы никак не давали о себе знать. Пролетев над головами, соньер взвивался в небо и, описав широкий круг, со свистом возвращался, Греоджи снижался, показывал друзьям большой палец и уносился вперед.
– Куда же нам факсовать? – обратилась Ада к своему кузену.
Она ясно слышала странную безучастность в собственном голосе, но слишком устала и терзалась болями, чтобы вкладывать силы еще и в разговор.
– Трудно сказать, – произнес поджарый, мускулистый мужчина – некогда пухлый эстет, мечтавший соблазнить юную кузину. – По крайней мере непонятно, куда нам деваться надолго. Уверен, что Чом, Уланбат, Парижский Кратер, Беллинбад и прочие узлы из числа самых заселенных Сетебос опутал паутиной из голубого льда. Зато я знаю одно необитаемое место, в которое иногда заглядываю, это в тропиках. Там тепло. Просто заброшенный городок, но на берегу океана – правда, неизвестно какого, – и в лагуне. Зверья там немного, разве что ящерки, да кабаны иногда пробегают. Кажется, людей они вообще не боятся. Можно было бы половить рыбу, поохотиться, наготовить новых луков со стрелами, позаботиться о раненых… короче, залечь на дно, пока не придумаем, что делать дальше.
– А как нас отыщут Харман, Ханна и Никто-Одиссей? – спросила будущая мать.
С минуту Даэман молчал, и Ада прочла его мысли: «Мы даже не знаем, живы ли они. Петир утверждал, будто твой муж исчез вместе с Ариэлем». Однако в конце концов кузен промолвил:
– Все просто. Кто-нибудь из нас то и дело будет сюда наведываться. А еще – можем оставить в Ардис-холле сообщение с кодом факс-узла нашего убежища в тропиках. Харман умеет читать, а войниксы, по-моему, нет.
Ада печально улыбнулась.
– Они могут многое, чего мы себе раньше даже не представляли.
– Ага, – кивнул бывший любитель бабочек, и разговор оборвался до конца пути.
Факс-павильон остался почти таким же, каким его покинул Даэман двое суток назад. Разломанный частокол, повсюду засохшая кровь людей, защищавших узел не на жизнь, а на смерть: тела растащили войниксы или дикие звери. А вот само открытое круглое сооружение и колонна посередине выглядели нетронутыми.
Колонисты нерешительно замялись на пороге, оглядываясь через плечо на глухую чащу. Когда приземлился соньер, товарищи помогли сойти раненым; кое-кого пришлось выносить.
– За пять миль вокруг чисто, – сообщил Греоджи. – Вот чудно. Я заметил вдали несколько тварей, так они удирали на юг, словно за ними гонятся.
Даэман посмотрел на белесое мерцающее яйцо в рюкзаке и вздохнул:
– Мы-то за ними не гонимся. Просто хотим убраться отсюда подобру-поздорову.
Тут он изложил уцелевшим членам общины свой план.
Разгорелся короткий спор. Многие беженцы стояли за то, чтобы факсовать в известное место, проведать, живы ли друзья и возлюбленные. Кауль, например, уверял всех, будто бы пресловутый Сетебос никак не мог захватить Поместье Ломана (там оставалась мать Кауля).
– Ладно, послушайте! – воскликнул сын Марины, перекрыв поднявшийся ропот. – Нам неизвестно, где сейчас это чудовище. Ему за глаза хватило суток, чтобы превратить Парижский Кратер в крепость из нитей голубого льда. Я был там последним, а после моего возвращения прошло уже более сорока восьми часов. И вот что я предлагаю…
Нестройная толпа угомонилась. Люди внимательно слушали. «Они принимают Даэмана за вожака, – мелькнуло в голове Ады. – Как раньше принимали меня… и Хармана». Она сглотнула подступивший к горлу ком.
– Давайте решим, держаться нам сейчас вместе или нет. – Зычная речь Даэмана без усилия долетала до каждого усталого человека. – Можем проголосовать и…
– А что такое «голосовать»? – встрял Боман.
Мужчина объяснил.
– Стало быть, даже один «голос» сверх половины будет за то, чтобы нам не расставаться, – произнесла Око, – то всем придется подчиниться?
– Только на время, – ответил Даэман. – Скажем… на неделю. Держаться рядом теперь безопаснее, чем разбегаться по разным узлам. Как же мы после найдем друг друга? И потом, среди нас больные, раненые, они не смогут себя защитить. А как поступить с оружием? Отдать его тем, кто пожелает отделиться, или большинству?
– Ну а что делать эту неделю… если мы согласимся отправиться в твой тропический рай? – спросил Том.
– То, что я и говорил, – отозвался бывший коллекционер. – Оправимся, придем в себя. Возведем укрепления… Там, за рифом, я видел маленький остров. Построим на нем жилища, лодки, крепостной вал…
– Думаешь, войниксы не умеют плавать? – выкрикнул Стоман.
Все нервно засмеялись; Ада покосилась на кузена. Шутка напоминала «галльский юмор» (на это любопытное выражение хозяйка особняка наткнулась, «глотая» старинные книги в библиотеке Ардиса), зато разрядила накаленную обстановку.
Даэман легко рассмеялся.
– Понятия не имею, но если не умеют, лучшего места нам не сыскать.
– Ага! До тех пор, пока мы не наплодим детишек, которым будет некуда деваться, – вставил Том.
На сей раз общий хохот грянул несколько веселее.
– Еще мы станем посылать разведчиков, – продолжал сын Марины. – Начнем прямо с первого дня. Так можно разузнать, что творится в мире, и выяснить, в каких факс-узлах безопасно жить. Через неделю каждый, кто захочет, пусть отправляется куда угодно. Я просто считаю, что нам лучше быть вместе, пока не поправятся больные, пока все не выспятся и не поедят вдоволь.