– Как раз тогда, когда мы прибыли в поселок! – насмешливо подсказал Корвин.
– Вы не представляете, что сделал этот человек!
– Не волнуйтесь, очень хорошо представляю.
– И что теперь?
– Мы улетаем. Предположительно завтра. Лия, вдова Турма, летит с нами. Тело Артура мы заберем с собой.
Краб не ответил. Он уселся в кресло и принял величественную позу. Почему-то такие люди, как Краб, считают, что величественная поза искупает все грехи.
– Вас будут судить! – предрек Корвин.
– Разберитесь лучше со своими делами на Лации! – Краб постарался стать еще более величественным. – Вашей планете осталось не так много… Не так ли? – И в голосе его послышалось плохо скрытое торжество.
Оказывается, он был не так уж плохо осведомлен. Быть может даже, он знал о том, что уготовано Лацию, уже давно, три года назад, еще в тот день, когда Артур ЭП совершил посадку на Крайней Фуле. Знал, но не воспрепятствовал.
– Вас будут судить! – повторил Марк.
– Очень хорошо! – усмехнулся Краб. – Любой суд меня признает невиновным.
– Я забыл вам сказать, Краб, вас мы забираем с собой тоже.
Марк отступил, пропуская в комнату легионеров.
– В чем меня обвиняют? – завопил Краб.
– В покушении на префекта по особо важным делам и в убийстве легионера Турма. Может быть, вы были не в курсе, но Турм находился на службе Лация.
Краб только скрипнул зубами, когда легионеры его скрутили: сверхсила, полученная в камере регенерации, уже исчезла.
К отлету готовились срочно, но без суеты. Корвин собрал обитателей поселка и объявил, что все желающие будут вскоре вывезены с Крайней Фулы присланным с Лация кораблем. Кто хочет остаться – останется. Но прежде придется провести полную дезактивацию куполов. Но все это произойдет не раньше чем через полгода. Найдутся ли у Лация средства на это сверхдорогое мероприятие, Корвин не уточнил. Сможет ли Лаций вообще помочь кому-нибудь спустя полгода…
Колонисты Первого поселка выслушали Корвина безучастно. Возмущения по поводу ареста Краба больше никто не высказывал. Желание улететь изъявила только подруга Турма Лия. Но ее и так было решено взять с собой – в награду за оказанную Турмом помощь. Неблагодарность считалась на Лации преступлением, ничуть не меньшим, чем трусость. Поначалу, правда, хотел покинуть колонию местный эскулап, но его упросили остаться, пока не пришлют смену: без единственного медика поселенцам грозила гибель. К тому же Корвин назначил Тита новым старостой колонии. В условиях чрезвычайного положения выборы отменялись. Благодаря агрегату с «Калипсо» у Тита и остальных был шанс дождаться спасательной экспедиции.
Старосту отправили на эсминец специальным рейсом челнока и заперли в отдельной каюте, ключ от которой имелся только у капитана да еще у Корвина. Староста то надменно молчал, то принимался проклинать «наглых агрессоров».
– Его стоило отвезти нагишом во Второй поселок и там бросить, – сказала Лия Корвину. – Вы бы видели, сколько детей умерло в нашем куполе, пока этот тип плескался в своей ванне.
– Правители редко думают об умирающих детях, – ответил Марк. – Если население не заставляет власть имущих о них подумать. Вы все отдали на милость Крабу, даже жизни своих детей.
– Бунт был бы лучше?
– Бунт? Разве речь идет о бунте?
Когда лацийцы вернулись на корабль и прошли полную дезактивацию, Белка вызвала Суллу по комбраслету и попросила зайти к ней в каюту.
Неужели простила?
Она, не колеблясь, открыла ему дверь, но попытку обнять ее тут же пресекла.
– Мы – чужие, – заявила поспешно.
– Я или ты? – попытался отделаться шуткой Сулла.
– Оба. Просто у меня есть интересная инфа, – сказала Белка. – И я хочу, чтобы ты первый все узнал.
– Какая же? – Сулла вновь попробовал ее обнять.
– Прекрати!
– Неужели тебе удалось откопать нечто важное? – снисходительно хмыкнул патриций, и в его глазах зажглись опасные огоньки: он был уверен, что секретная инфа – просто предлог для примирения.
– Как ты угадал! Здесь есть незарегистрированный канал подпространства. Разумеется, не Звездный экспресс, но вполне приличная каверна. По нему можно быстро домчаться, угадай, куда?
– Куда, дорогая моя любительница твердых орешков?
– На Олимп, мой дерзкий. На планету Олимп. Для того чтобы вернуться как можно быстрее домой, мы можем воспользоваться этой каверной.
– Отлично… Чем быстрее мы вернемся, тем лучше. Ведь мы возвращаемся с победой.
– Знаешь, с этой планетой все не так просто, – задумчиво проговорила Белка. – Тебе что-то известно об этом окраинном мире?
– Окраинный мир? Вот уж никогда не думал, что планета, входящая в систему Звездного экспресса, считается окраинным миром.
– На ней нельзя пребывать дольше четырех дней. Это ты знаешь?
– Слышал. А почему ты вообще заинтересовалась Олимпом? – В глазах Суллы на миг вспыхнуло подозрение.
– Как только обнаружилась каверна, я стала просматривать все, что есть в Галанете про этот Олимп. Так вот, там небольшое население избранных, и эти избранные бессмертны, как истинные олимпийцы.
– Да знаю я это все. Какое это отношение имеет к нам? К нашей миссии и к нашим проблемам? На мой взгляд – никакого.
«Совсем никакого, – усмехнулся про себя Сулла. – Если не учитывать, что у нас на борту тело человека с Олимпа. Человека ли? И знает ли Белка, кто такой Артур ЭП?»
– Ну, не знаю… Есть еще одна особенность. Весьма пикантная. – Белка сделала паузу. – Эти бессмертные люди, и женщины, и мужчины, стерильны.
– То есть не могут иметь детей.
– Именно. У тебя не возникает никаких вопросов?
– Какие вопросы, дорогая? Они бессмертны, зачем им дети? Я, к примеру, тоже не хочу детей.
– Убыль населения все равно есть. Они живут вечно… да, они не старятся и не болеют. Но они погибают – в авариях и в военных конфликтах. А население растет. Если на планете не может быть эмигрантов, то как получилось, что за сто лет население Олимпа увеличилось вдвое?
– Откуда ты знаешь?
– Я – специалист по окраинным мирам. На Олимпе есть представительства иных планет, которые иногда передают официальную информацию. Так вот, это вполне официальная инфа – население Олимпа возросло за сто лет вдвое. Итак, откуда они берут новичков? Многие предполагают, что они занимаются клонированием.
– Мне без разницы! – Сулла все же обнял и поцеловал Белку.
Та отпрянула, прикрыла губы рукой:
– Луций, я же сказала: между нами все кончено.
– Моя дорогая, с женщинами никогда нельзя соглашаться, – хмыкнул Сулла и снова привлек ее к себе.
– Скоро старт, – напомнила Белка.
– Еще не начали отсчет времени. Мы успеем.
До старта с орбиты оставалось всего два часа, когда прозвучал экстренный вызов из медицинского блока.
«Что еще?! Заражение „Пылью веков“?!» – Марк кинулся в лабораторию со всех ног.
– Префект! – обратился к Корвину второй помощник, выполнявший по совместительству обязанности врача. – Я протестировал образец ткани Артура ЭПа и сравнил его с подлинным кодом Эмилия Павла и тканями найденного на катере возле Лация мертвого пилота.
– И что? – Марк перевел дыхание. Грудная клетка ходила ходуном, сердце билось, как сумасшедшее.
«Неужели я все еще продолжаю стареть?» – с отчаянием подумал Марк.
– Присланный вами образец – это ткань клона, но клона куда более близкого, чем тот, которого мы нашли мертвым на катере возле Лация. К тому же у нас есть подозрение… – Врач запнулся. – Безумное, на первый взгляд.
– Говорите, – повторил Марк.
– Мертвый пилот на нашем корабле – клон клона. Он копирует его в точности плюс есть небольшая добавка.
– Клон второго порядка?
– Видимо. Кажется, вы не удивлены?
– Нет. Ну что ж… Мы уже отправили генетический код Артура ЭПа на Лаций. Теперь перешлите им еще и это сообщение.
– Зачем?
– Это ключ к системе управления катером. И поторопитесь. Скоро старт.
Он повернулся, чтобы выйти из каюты медика. И тут впервые увидел себя в зеркале. Врач солгал: даже внешне было заметно, что Марку уже далеко не двадцать. В темных волосах отчетливо пробивалась седина.
– Вы уже задали курс, капитан? – спросил Корвин, усаживаясь в кресло главы экспедиции.
На обзорном экране звездолета уже не было видно Крайней Фулы – только звезды. Иллюминаторы вновь сделались прозрачными. Проклятая планета осталась далеко-далеко. Марк надеялся, что навсегда. Проклятие! Как можно жить в этом отравленном мире и не пытаться из него вырваться!
«А может быть, они его любят? – спросил голос предков. – Не исключено, что Лаций станет таким же. Быть может, то, что ты видел на Фуле, – это будущее Лация? Ты его бросишь?!»
– Курс проложен, – ответил капитан, и Марк очнулся:
– На Лаций?
– Куда же еще?
– Курс придется изменить, мы летим на Олимп.
Сульпиций Сир на миг оторвался от управляющей голограммы, бросил на префекта косой взгляд. Не шутит ли? Право слово, разгон – нелучшее время для шуток.
– Нас ждут на Лации, – возразил капитан. – Вы же сами сказали: будет вторжение, каждый военный корабль, даже такой как наш, – на счету!
– Вторжение, которое мы не можем предотвратить, – уточнил Корвин. – Но для Лация мы сможем сделать кое-что еще…
– Но…
– Курс на Олимп. Это приказ. Хотя до самого Олимпа наш эсминец, разумеется, не доберется. Мне придется сделать пересадку.
Как ни странно, но капитан больше спорить не стал, слова «это приказ» подействовали на него словно заклинание.
Когда курс на Олимп через найденный канал гипера был проложен, Корвин ушел к себе в каюту и лег ничком на кровать. Он ни минуты не сомневался в принятом решении. Но как тяжело было на душе – не вздохнуть. Его обвинят в измене – в случае неудачи, и в случае удачи – тоже. В первом варианте обвинителей просто физически будет меньше. Но Корвин может сделать куда больше, чем бессмысленно погибнуть. И неважно, что о нем будут болтать, – это ведь не имеет значения. Неважно даже, если его приговорят к изгнанию. Все неважно. Но почему тогда так тяжело? Быть может, это груз фальшивых лет давит на плечи?