Юный Флакк спешно позавтракал и позвал на помощь маму – та помогла вывести солдат из палаток, пока малыш отправлял свою кавалерию и легкую пехоту атаковать пикеты карфагенян. После этого наследник Флакков принялся строить основную колонну, но в этот раз изменил ее порядок, как это когда-то сделал молодой Сципион. Теперь, когда войска развернутся в боевой порядок, союзники римлян должны будут занять позицию в центре, а лучшие бойцы легионов встать на флангах. К полудню малыш наконец выстроил свою армию.
Газдрубал принял вызов и выстроил свою армию в том же порядке, что и в предыдущие дни.
Всадники и легкая пехота карфагенян первыми схлестнулись с римскими всадниками. Начало сражения маленький Друз приветствовал громким воплем из своей кроватки. Не могло быть и речи о том, чтобы улечься спать. Луций Друз жаждал видеть победу римлян!
Наконец выступила главная армия пунийцев, она развернулась в линию у края равнины-подвала. Солдаты Сципиона теперь стояли совсем недалеко от винной бочки, и Газдрубал наконец смог разглядеть, что римские легионы расположились не в центре, как обычно, а на флангах, напротив ненадежных испанцев. При этом лучшие пехотинцы Газдрубала оказались на позициях напротив союзников римлян. Разумеется, увидев это, карфагенский полководец растерялся, о чем маленький Флакк тут же сообщил Сципиону. Бедняга Газдрубал! Он уже не мог перестроить своих солдат, тем более что мама позвала «главнокомандующего» обедать. К этому времени малыш Друз уже сладко спал, так и не дождавшись окончания сражения.
Волей-неволей наступило затишье, как нередко бывало в битвах той давней эпохи. Ни Сципион, ни Газдрубал не начинали атаку, их воины стояли неподвижно, дожидаясь пока малыш Флакк поест и потом поспит два часа, – ни одна война не может отменить тихий час в детской.
Тем временем в подземном бункере отец спящего малыша легат Флакк рассматривал голограммную сферу Лация со все возрастающим изумлением. Разведданные, которые передавали в центр воздушные и наземные роботы-разведчики, давали картину совершенно невероятную.
Неожиданно легат Флакк в ярости ударил по столу кулаком:
– Прекратить! Картинка фальшивая, они врубились в наши информсети. Найти прорыв, выслать людей-разведчиков! Живо! Отключить старых разведчиков, дать новый канал связи…
На это ушло несколько драгоценных минут, наконец появилась новая картинка. Итак, колесничие уже на планете, северо-восточная база и один из космодромов заняты. Но на время боевые действия прекратились. То ли колесничие выдохлись, то ли ожидали подкреплений.
Рой легких боевых лацийских флайеров, поднятый в воздух, кружил над Новым Римом. И это все, что Рим мог противопоставить планетолетам Колесницы. Спортивные флайеры! Как фальшивые цели!
Дерьмо! Какое же все дерьмо!
– Усилить защиту Норика! И столицы!
Орк! Какие примитивные приказы! И какие предсказуемые к тому же! Ведь колесничие именно этого и ожидают – что Лаций будет защищать именно технополис и столицу.
Крейсер наварха Корнелия погиб в неравном бою, те жалкие крохи, что удалось дать ему в помощь – устаревшие катера и эсминцы, – сгорели вместе с ним. Станция Друза уцелела, но колесничие просто вышли из-под ее удара. Теперь она висела над Новым Римом, защищая столицу от прямого удара. Если колесничие хотели штурмовать столицу с поверхности планеты, высаживаться им придется далеко от цели.
И вдруг на голограмме вспыхнули одна за другой яркие желтые точки. Легат Флакк не поверил глазам. Что это? Целый флот? Откуда? Живые корабли Неронии! Анималы. Им-то что понадобилось на орбите Лация?!
Почти сразу же ожила связь.
– Консул! Корабли Неронии на нашей стороне! Они просят наземные системы идентифицировать их как дружественные объекты и запрашивают данные на наши корабли на орбите, – это трибун Скрибоний со станции Друза.
– На орбите только боевая станция. Наших кораблей нет, – ответил легат.
– Сообщите по системам связи – прекратить обстрел кораблей на орбите. Пусть анималы гонят колесничих к боевой станции. Приказ ясен, Скрибоний?
– Чего уж тут… сейчас анималы порвут колеса на части.
Проснувшись и выпив полстакана сока, малыш Флакк не спешил начать битву – кавалерия и легкая пехота затеяли небольшие стычки, но, как только их начинали теснить, тут же отступали под прикрытие тяжелой пехоты.
Наследник Флакков ждал, когда проснется Друз. Наконец сынишка Лери после смены подгузников, насосавшись молока из бутылочки, смог из кроватки наблюдать за сражением.
Тогда с помощью маленького Флакка Сципион отвел свою кавалерию и велитов на фланги и тут же снова принялся наступать. Испанцы в центре двигались медленно (тут все ж пришлось попросить маму двигать фигуры), в то время как малыш Флакк лично маневрировал флангами. Сам Сципион в великолепных анатомических доспехах, в плаще-палудаментуме восседал на гнедом скакуне, командуя правым крылом, а Луций Марций (тоже в доспехах, на вороной кобыле) и пропретор Марк Юний Силан (на кобыле каурой масти) руководили левым флангом. Офицеры Сципиона знали, что должны делать.
Манипулы Сципиона на флангах шагали сохраняя четкое построение в три колонны. (О, это построение! С ним пришлось повозиться.) Три колонны легионеров приблизились к врагу куда быстрее, чем медлительные союзники в центре. Построенные в классические три шеренги: гастаты в первом ряду, принципы за ними, а триарии, как всегда, – в последней, самой надежной шеренге. Построение римлян было длиннее построения карфагенян, римские велиты и конница легко охватили противника с флангов.
Газдрубал и вся армия карфагенян, как зачарованные, наблюдали за приближением римских колонн. Свинцовые заряды пращников и дротики римских всадников заставили слонов драпать, как огромных зайцев, давя своих и сея панику. Затем римские легионы пошли на испанцев, союзников пунийцев, на флангах. Ряды сшиблись с грохотом, на который только способны были игрушечные фигуры. Рычание, крики, хрипение – все звуки изображал малыш Флакк, не забывая звенеть сталью о сталь. Довольно долго испанцы сдерживали натиск римских легионов, но шаг за шагом их теснили назад. Римляне оказались сильнее и выносливее, прежде всего, потому, что за римлян Флакк бился правой рукой, а для пунийцев у него была левая рука, та, что гораздо слабее. К тому же он все время вводил в бой свежие силы – сначала принципов, потом триариев.
А потом на флангах началось беспорядочное бегство, тогда как в центре ничего важного не происходило (хотя мама старательно подыгрывала сыну и изображала бой пехотинцев). Римские союзники вскоре попросту остановились, но и пунийцы не могли ничего сделать с противником и прийти на помощь своим флангам. Когда фланги карфагенян побежали, центр тоже ударился в панику и кинулся в отступление.
Винный подвал огласили радостные вопли Флакка и Друза.
Газдрубал, разумеется, попробовал остановить бегущих. Он даже сумел собрать своих солдат возле винной бочки и заново построить их перед лагерем, прежде чем римляне оказались рядом. Малыш Флакк не успевал двигать и тех и других солдат. Поэтому легионерам Сципиона пришлось остановиться. Когда мальчуган кое-как разобрался с пунийцами, римляне вновь пошли в наступление, наскоро созданный фронт дрогнул, и пунийцы тут же пустились в бегство, пытаясь укрыться в своем лагере.
Тут разразилась гроза – молнии сверкали (очень пригодился многофункциональный вечный фонарик), гремел гром (гром изображала мама, к восторгу обоих малышей). Газдрубал окончательно пал духом и пустился в бегство. Его союзники дезертировали и попросту упали на каменные плиты пола.
Рим победил.
Когда Верджи открыла глаза, собака сидела рядом с нею и лизала руку. Ни Ви-психа, ни Ивара рядом не было. Впрочем, ничего разглядеть вокруг толком не удавалось – над разрушенным поселком висел туман. Влажный воздух смешался с гарью, образовав мерзкий, сизого оттенка смог. Прожектора напрасно шарили по небу, пытаясь нащупать противника. Где-то впереди рокотало – уныло и однообразно, будто огромная кошка затаилась в тумане и теперь, довольная, мурлыкала.
Очень хотелось есть. Пить – еще больше. Верджи показалось, что она слышит, как где-то рядом журчит вода. Верджи поползла на звук. И скоро увидела торчащий из фундамента обломок водопроводной трубы. Вода выливалась из нее толчками.
Верджи подползла к трубе и стала пить. Потом отыскала в кармашке камуфляжа упаковку пищевых таблеток и закинула парочку в рот. Две оставшиеся отдала собаке. Та в порыве благодарности вновь облизала Верджи всю руку.
– Ну что, где наши хваленые триарии? – спросила Верджи.
Она поднялась и направилась к оставленным окопам. Собака не пошла за ней. Сидела, замерев, и смотрела вслед.
– Эй, песик, ну чего ты? – Верджи свистнула.
Собака не двинулась с места.
«Не надо туда идти, – подумала Верджи. – Не знаю почему, но не стоит. Надо повернуть назад».
Но она не повернула.
От базилики через дорогу остался один стальной каркас – бетон попросту исчез. Призрачное здание едва угадывалось в молоке тумана. Триарий из аморфной стали сидел привалившись к бетонной плите. Его манипуляторы покоились на прикладе лучемета. В подствольнике уже не осталось гранат, да и зарядная батарея была почти на нуле. Все четыре пары глаз робота были закрыты. Со стороны казалось, что триарий спит. Внезапно глаза его открылись. Кто-то двигался, полз по земле. Как казалось ползущему – бесшумно. Красный луч лазера коснулся шлема человека. Человек заметил боевого робота и поднял голову:
– Я – Верджи. Пароль «три столетия».
– Пароль старый, – отозвался триарий. – Идентификатор определен.
Верджи поняла, что глупо было называть пароль – робот и так уже ее идентифицировал.
Она подползла и уселась рядом с триарием.
– Ты наших видел? – спросила проводя руками по поясу, как будто надеялась обнаружить новую связку термогран