Второй удар опрокинул и его.
Матари перешел к третьему мужчине:
– Кто?
– Я… – губы израильтянина тряслись, – Давид Лайнер. Со мной, слева, моя жена Сара. Мы приехали в Израиль из Советского Союза.
– Из СССР? – удивился полевой командир. – А почему вам не жилось в Союзе? Кстати, в каком городе?
– В Москве. Там я работал инженером на заводе, жена преподавала в школе.
– Тем более в Москве. Какого шайтана поперлись в Израиль?
– Знаете, все же земля предков.
– Что? У вас тут нет земли! Вы здесь чужаки, хищники, захватившие наши территории. Но, ладно, приехали из СССР. И так же поселились на оккупированных землях?
– Нет, мы устроились в городе Рагмат, недалеко от Тель-Авива, отслужили в армии год, и нас списали в запас.
– Как же вас захватили?
– В Иерусалиме, мы с женой мечтали посмотреть на этот священный город. Проходили мимо мечети, рядом остановился микроавтобус. Нас схватили, затащили в салон, увезли. Оказались в подвале.
– Понятно. Веселенькая вышла экскурсия. Дома, наверное, дети остались?
– Да, сын и дочь, но в Москве – у родителей жены.
– Тем лучше для них, да и для всех. Значит, вы муж и жена?
– Да.
– А твоя жена ничего, Лайнер, симпатичная.
– Господин начальник. Умоляю вас, не трогайте ее.
Матари гаркнул:
– Заткнись, еврей. Здесь я решаю, что делать.
Он повернулся к заместителю – Арифу Аниру:
– Женщину в мой отсек, мужчин в колодец.
– Не делайте этого, господин начальник, – взмолился бедный еврей.
И тут же был сбит ударом главаря.
Анир щелкнул пальцами, и стоявший неподалеку боевик схватил женщину, потащил в палатку. Она завизжала, стала сопротивляться, хвататься за камни скованными руками. Удар ногой в бок прервал крик.
Мужчин оттащили за столовую и сортир. Там была вырыта круглая яма диаметром под два метра и такой же глубины. Внизу – солома. К рукам пленных прицепили веревки и опустили мужчин вниз. Концы веревок закрепили за вбитые в грунт опоры, верх закрыли деревянным щитом с отверстием посередине для спуска и подъема ведер и кастрюли.
Матари распорядился:
– Командира «Скорпионов» ко мне!
Подошел Азиз.
– В чем дело, Тагир? Что за шум?
– Привезли подопытных кроликов.
– Кого?
– Трех мужчин, одну женщину. Их опустили в зиндан. Пусть пока посидят там. Будем доставать по мере надобности.
– Я могу посмотреть на них?
– Еще наглядишься. Охрана евреев на тебе, так что составь график наряда. Дежурство круглосуточное.
– Куда они денутся из колодца?
– Послушай, Джамал. Я не Дахан, чтобы командовать тобой, но в лагере, кроме меня, начальников нет. И чтобы между нами не было недопонимания, прошу исполнять приказы. Впрочем, ты всегда можешь пожаловаться в Эль-Урбиб. Здесь есть телефон. Но… не советую.
– Хоп, – вздохнул Азиз, – нам не хватало еще из-за каких-то грязных евреев ссориться.
– Это другой разговор. Да, женщину я пока забрал, ее приведут позже.
Азиз усмехнулся:
– А ты, Тагир, время зря не теряешь. Но как будешь спать с ней?
– Я не спать с еврейкой буду, я буду иметь ее.
– В этом есть какая-то разница?
– Большая. Спят с теми, к кому испытываешь какие-то чувства или, на худой конец, кто остался тебе от соплеменников в жены или наложницы. Остальных имеют, как необходимую вещь.
– Неплохо сказал. Значит, мужчины в зиндане?
– Да.
– Я выставлю охрану. Завтра у нас что?
– Завтра и доложу. Построение группе в 09.00 после молитвы и завтрака – на плацу. Объясню, чем будем заниматься. На время занятий твоих охранников заменят мои люди.
– Понял. Тогда до завтра?
– Охрану выстави немедленно.
– Да, Тагир.
– До завтра.
Начальник лагеря подозвал заместителя:
– Ариф, побудь с людьми из моей палатки на улице. Это ненадолго.
– Конечно, Тагир.
Отодвинувшись, Матари прошел в палатку, между топчанов к брезенту, отделявшему торец от основного пространства. Там был и командный отсек, и отсек отдыха начальника лагеря. Войдя, он включил свет. В лагере работал мощный генератор. Женщина, свернувшись, как ребенок, лежала на его топчане, со страхом и обреченностью глядя на это чудовище в грязной полевой форме сирийской пехоты.
– Лежишь? Полежи пока. Я ненадолго отвлекусь.
Он подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат советского образца ТАИ-43. Поднял трубку, крутанул ручку. Ему ответил женский голос.
– Соедините с номером…
И после:
– Командир? Это Тагир. Я принял пленников.
– Как думаешь использовать?
– Пока они в зиндане, но уже завтра использую кого-нибудь из них, позже смогу составить план занятий. В них включу всех евреев.
– У тебя там, оказывается, семья?
– Да, муж и жена.
– Ты вот что, этих евреев на начальном этапе используй реже и аккуратней. Они понадобятся в самом конце.
– Но, господин, тогда мне потребуются еще «кролики».
– Я постараюсь решить этот вопрос. Вопросы ко мне есть?
– Да нет.
– Тогда приятных впечатлений.
Матари изобразил удивление:
– Что вы хотите этим сказать?
– Тагир, не говори только, что еврейка уже не у тебя в постели. Не поверю. Уж я-то знаю твое пристрастие к женщинам. Предупреждаю, не издевайся, она должна быть, как говорится, на ходу.
Оба террориста рассмеялись.
– Я с ней нежно, господин.
– Конечно, ведь за эту женщину ты отвечаешь головой. До связи!
– До связи!
Положив трубку, Матари повернулся к женщине, приказал:
– Раздевайся.
Она взмолилась:
– Прошу вас, не надо. Предложите нас властям Израиля. Вам хорошо заплатят.
Начальник лагеря рассмеялся:
– Мне, сучка, есть кому платить. От ваших властей я не возьму и цента. Если не хочешь, чтобы я сделал тебе очень больно, покорись. И… раздевайся.
– Но я не хочу и не могу.
– Не можешь? В соитии есть что-то сложное?
– У меня, извините, критические дни, вчера только закончились.
– Плевать. И не болтай, раздевайся.
– Нет!
– Ну, смотри, я предупредил. Запомни, ты не мусульманка, ты обычная самка, которая и существует для того, чтобы ею пользовались. Жалеть не буду. Но если ты все сделаешь сама, то я не нанесу тебе вреда. Сейчас не нанесу. Ну?
– Я… я… боюсь.
– Раздевайся, тварь! – закричал начальник лагеря. – Если не хочешь, чтобы тебя поимели все мужчины, которые находятся здесь, а это почти два десятка. Ну?
Сара вздрогнула, слезы появились на глазах, она стерла их, начала раздеваться.
– Так-то лучше.
Матари сбросил куртку, ботинки, брюки, трусы. От него исходил сильный запах пота и грязи, но мыться не было времени. Да и для этой сучки и так пойдет.
Женщина раздевалась слишком медленно.
Матари засопел, хлопнул по лицу. Она упала на бетон, он сорвал с нее юбку, порвал кружевные трусики, лифчик и навалился.
У него долго не было женщины, поэтому Сара мучилась недолго. Удовлетворившись несколько раз подряд, Матари сполз с нее, спросил:
– Понравилось?
– Не знаю.
– Врешь. Тебе со мной было лучше, чем с мужем. Ведь у меня больше. Не правда ли?
– Да. Мне было хорошо, – решила не дразнить это животное женщина.
– Вот так. И запомни, пока ты здесь, я буду тебя иметь, когда захочу. И плевать на твоего мужа. В следующий раз будь активнее, иначе придется подогреть тебя кнутом. А сейчас одевайся и встань у окна.
– Но руки? Вы так и не сняли наручники?
– Снять одежду смогла? Значит, сможешь и одеться. Пошла.
Забрав вещи, с трудом одевшись, несчастная Сара встала у окна.
Насильник растрепал волосы, она не смогла собрать их.
Облачившийся в форму Матари усмехнулся:
– И так хороша, без прически.
Он намотал ей на шею бюстгальтер и трусы, толкнул к выходу. Женщина споткнулась в тамбуре палатки и упала в пыль возле курящих боевиков.
– Ты смотри, какое чучело, – выкрикнул один из них.
Второй рассмеялся:
– У евреев новая мода, после случки надевать лифчик и трусы на шею.
– Отставить смех! – крикнул вышедший следом за женщиной начальник лагеря.
Он кивнул ближнему боевику:
– Оман, отведи ее к колодцу и опусти вниз, там шлюху ждет мужчина.
– Вот он будет рад вновь увидеть свою потаскушку.
– Много болтаешь! Делай, что сказано.
Женщину спустили в зиндан. Оттуда раздался плач, стоны, тихая речь.
Закрылась крышка, наступила тишина.
– Всем отбой, – крикнул Матари.
Боевики зашли в палатку.
Начальник лагеря прошелся до колодца-тюрьмы.
Возле него на раскладном стуле сидел боец из группы Азиза.
Поднялся при виде начальника лагеря.
– Как зовут? – спросил Матари.
– Юсуф Фаейд, господин начальник лагеря.
– Юсуф, говоришь? Хоп. Ты здесь не для того, чтобы просто сидеть. Каждые десять минут должен смотреть в отверстие, освещать тюрьму, фонарь-то у тебя есть?
– Есть, господин Матари. Вопрос разрешите?
– Спрашивай!
– Зачем смотреть в зиндан? Куда оттуда евреи денутся?
– На тот свет!
– Не понял, извините.
– Зная, что их ждет нечто ужасное, они могут попытаться покончить с собой, этого допустить нельзя. Теперь понял, зачем надо смотреть?
– А как я смогу предотвратить самоубийство?
– Это делается очень просто, тянешь веревки на себя, тем самым поднимаешь руки пленным, и они ничего не смогут с собой сделать.
– А?! Понял.
– Смотри сам и сменщику передай, а тот – своему сменщику.
– Да, господин начальник лагеря.
Файед неожиданно рассмеялся.
Матари удивленно посмотрел на него:
– Что такое?
– Да смешно. Мы охраняем этот сброд, который совсем скоро ожидает смерть. Разве не смешно не давать покончить с собой для того, чтобы потом убить?
– Ничего смешного не вижу. Неси службу. И запомни, если что-то случится с евреями в колодце, спрос с тебя будет суровым.
– Я все понял.