Обогнув район агоры, братья поднялись по широкой дороге на высокий холм, где находился Акрополь — начало великого города, его крепость и святилище. Венок из стен окружал расположенное наверху плоскогорье. Войдя внутрь, Каллий и Лин сразу оказались перед лицом богини, давшей имя городу. На голове бронзовой Афины-воительницы, возвышаясь на шестнадцать метров над землей, сверкал в лучах солнца позолоченный шлем. Каллий указал мальчику вверх.
— Взгляни, Лин, на золотой наконечник копья богини. Когда корабль плывет к Афинам, этот наконечник, как золотая звезда, сверкает на синем небе и служит маяком для моряков. Богиня, охраняющая Афины, первой встречает своих гостей.
— Кто же сделал эту статую?
— Наш земляк, скульптор Фидий. Он был тогда еще совсем молодым. Сейчас ты увидишь еще одну его работу.
— Где, Каллий?
— В самом прекрасном из всех созданий нашей архитектуры — в великом Парфеноне. Смотри же…
И восхищенный Лин увидел величественный храм из белого пентеликонского мрамора.
Громадный, он казался воздушным и легким, словно случайно опустившимся на мгновение, чтобы увенчать собою вершину Акрополя. Восемь белоснежных колонн по фасаду и семнадцать по бокам, окружая храм, устремлялись к синему небу. На восточном и западном фасадах ряды колонн удваивались и над ними возвышались скульптурные фронтоны.
— Войдем внутрь, братишка, — сказал Каллий, — и ты увидишь еще одно чудо, созданное Фидием…
Окруженная с трех сторон двойным портиком, перед братьями предстала богиня Афина. Она стояла незыблемая в прямых складках своего золотого пеплоса. Ее левая рука покоилась на щите, обвитом кольцами змеи, правая держала фигуру Победы из слоновой кости и золота. Шлем, украшенный рельефными фигурами, заканчивался высоким гребнем, а нагрудник пеплоса был украшен страшной маской Горгоны, дочери морского божества, со змеями вместо волос, взгляд которой превращал, по преданию, людей в камень. Статую поставили так, чтобы лучи солнца падали через открытые двери храма прямо на сверкающую одежду и бледное, спокойное лицо богини.
— Вот она, Лин, — почти прошептал Каллий, не отводя взгляда от прекрасной скульптуры.
— Наверное, Фидий был самым знаменитым человеком в Афинах, правда, Каллий? Ведь никто другой не может создавать такие удивительные статуи!
— Нет, мальчик, — с грустью ответил Каллий. — Афины не сумели достойно отблагодарить великого скульптора. Ему пришлось даже покинуть родину…
— Почему, Каллий, почему?
— Видишь ли, Фидию многие завидовали. Завистники всячески старались погубить его. И прославленная на весь мир статуя не принесла счастья своему творцу. Дело в том, что из его мастерской исчезла часть слоновой кости и золота, выданных ему для работы. Фидия обвинили в краже и заключили в тюрьму. Он был бы казнен, если бы жители города Элиды не выкупили его, заплатив громадную сумму. А потом они его увезли…
— Куда?
— Скоро узнаешь, — таинственно улыбнулся Каллий. — Обещаю тебе, что ты еще встретишься с третьей, последней в жизни работой Фидия. Ну, вот и все на сегодня, братишка. Нам пора домой, иначе мы опоздаем к обеду.
— Пойдем, — неохотно ответил Лин.
Глава VВ Олимпию
— Мама! Рабыни говорят, что Лин поедет к брату в Олимпию! Это правда?
— Да, Геро, — вздохнула Эригона, — отец решил послать его. И меня очень беспокоит, как он будет там жить один…
— Поедем и мы с ним, мама! Мне так хочется побывать в Олимпии!
— Ха-ха-ха! — залился вошедший в эту минуту Лин. — Вот так придумала! Разве ты не знаешь, что девчонок в Олимпию не пускают?
— Не выдумывай, Лин! — рассердилась Геро.
— Ах ты, дурочка!
— Зачем ты обижаешь сестру, Лин? — вмешалась Эригона. — Лучше расскажи ей, что знаешь сам…
— Расскажи, Лин, расскажи! — просили девочки.
— Ну, хорошо, — важно сказал Лин, — садитесь и слушайте. Во-первых, — начал Лин, помахивая своей палочкой, совсем как Гиперид. — Олимпийские игры бывают через каждые четыре года, на пятый…
— Это мы знаем! — вставила Геро.
— Если ты будешь меня перебивать, я не стану рассказывать!
— Не буду, не буду!
— Так вот. Когда Игры назначаются, повсюду объявляют священное перемирие. Никто не может ни с кем воевать, никто не смеет напасть на путника, идущего в Олимпию, и никто не имеет права войти туда с оружием. А кто эти правила нарушит, того постигнет проклятие богов и… штраф!
— Я же не собираюсь идти в Олимпию с оружием! — возмутилась Геро.
— А разве у девчонок бывает оружие? — расхохотался Лин. — Нет, женщинам вообще запрещается появляться на Играх. Туда пускают только мужчин. А если какая-нибудь нарушит запрет, ее сбросят со скалы — и она убьется до смерти.
— Мама, это правда?
— Правда, Геро, — тихо ответила Эригона, — ведь ты знаешь, что многое не дозволено афинским женщинам.
— Нельзя же равнять женщин с мужчинами, — презрительно заявил Лин.
— Твоя мать тоже женщина, сын мой, — строго сказала Эригона. — И хотя мы слабее мужчин, никто не смеет отказывать нам в уважении. Ступай и пошли ко мне Гефеста!
Смущенно потупившись, Лин вышел, не успев увидеть длинный язык, который показала ему вслед Геро.
Прошло два месяца. Рано утром у ворот стояли богато украшенные повозки. Рабы суетливо укладывали на них палатки, постельные принадлежности, посуду и множество съестных припасов. Укладкой распоряжался Гефест, а Лин бегал вокруг повозки и всем мешал.
— Не хочешь ли ты пройтись пешком, Лин? — улыбался, выйдя из ворот, Арифрон.
— Пешком? Куда, отец? — удивился Лин.
— Как куда? В Олимпию, конечно!
— В Олимпию? — протянул Лин. — Пешком?
— Ну да. Тебе это будет очень полезно.
— Но ведь Олимпия далеко…
— Пустяки! Знаешь, что сказал философ Сократ одному лентяю, который тоже боялся идти в Олимпию пешком?
— Что?
— Он сказал: «Чего ты боишься? Разве ты не ходишь целый день по Афинам и по своему дому? Так и в путешествии: ты погуляешь, потом пообедаешь, еще погуляешь, поужинаешь, поспишь, а через пять-шесть дней уже дойдешь до Олимпии!»
Лин молчал. Идти пешком под палящим солнцем Эллады ему вовсе не улыбалось.
— Гефест! — позвал Арифрон.
— Да, господин?
— Пусть мой сын садится в повозку только в том случае, если он очень сильно устанет. Но большую часть пути он должен пройти пешком. Ему необходимо закалиться…
— Слушаюсь, господин…
— Простился ли ты с матерью и сестрами, сын мой?
— Да, отец…
— Ну, так в путь, и да сохранят тебя боги.
Отчаянно скрипя, повозки тронулись. Колеса загромыхали вдоль улицы. Все окрестные мальчишки с гиканьем и криками бежали рядом, с завистью глядя на важно идущего впереди Лина.
— Хорошо быть богатым, — вздохнула Евтихия и с ожесточением выплеснула вслед повозкам большой чан помоев.
Глава VIСвященный Альтис
Обогнув ограду, повозки Арифрона въехали в северозападные ворота Олимпии. Загорелый, веселый Лин шел впереди, с любопытством поглядывая по сторонам.
— Здравствуй, братишка! — раздался радостный голос. Из-за поворота быстро вышел Каллий, смеясь, обнял мальчика и пошел рядом с ним.
— Каллий, Каллий! Я шел пешком всю дорогу! — гордо заявил Лин. — Сначала мне не нравилось, а потом ничего!
— Я очень рад этому, Лин. Приветствую тебя в Альтисе!
— А что такое Альтис, Каллий?
— Альтис, то есть роща, — это священный круг Олимпии, в котором находятся все храмы, памятники и статуи. Лучшие греческие художники и скульпторы работали над его украшением.
— Ой, сколько статуй! Кого они изображают?
— Богов, героев и олимпиоников.
— Куда прикажешь нам повернуть, молодой хозяин Каллий? — почтительно спросил подошедший Гефест.
— Выезжай на берег реки, отыщи подходящее место и устраивайся, как другие. А я с Лином скоро приду, хочу только показать ему Зевса Олимпийского.
Аллеи, проложенные среди деревьев, расходились в разные стороны.
По дороге, окаймленной двойной линией статуй из мрамора и бронзы, Каллий вывел Лина к высокой террасе, на которой возвышалось величественное здание. Шесть девятиметровых колонн по фасаду и тринадцать по бокам составляли внешнюю галерею — портик. Над колоннами сверкали золотые щиты.
— Что это, Каллий? — изумленно спросил Лин.
— Это, дружок, храм Зевса Олимпийского. А внутри находится знаменитая статуя Зевса. Войдем.
По одной из четырех лестниц, которые вели на террасу, Каллий и Лин поднялись наверх и вошли в храм. Лин с любопытством поднял глаза и ахнул.
Перед ним возвышался десятиметровый пьедестал, украшенный вызолоченными и раскрашенными рельефами.
На троне, отделанном золотом и драгоценными камнями, сидела громадная фигура. Ее прекрасное величавое лицо было строго и спокойно. Устремленные вдаль глаза видели, казалось, что-то недоступное простым смертным. Великолепно высеченным мускулам мощной груди могли позавидовать многие атлеты, а ноги властно и твердо попирали спины двух разъяренных львов. В правой руке Зевс держал изображение богини Победы, в левой — скипетр, на верхнем конце которого сидел орел.
— Кто изваял его, Каллий? — тихо спросил Лин, не сводя глаз со статуи.
— Прочти, — улыбнулся Каллий.
Лин подошел поближе и прочел надпись на постаменте:
ФИДИИ, СЫН ХАРЛЕНДА,
АФИНЯНИН, СОЗДАЛ МЕНЯ.
— Эта статуя — гордость всей Олимпии! — заметил Каллий. — А теперь пойдем посмотрим, как устроил Гефест ваше жилище.
Равнина на берегу реки Алфея, вся покрытая разноцветными палатками, особенно яркими под горячим летним солнцем, была похожа на гигантский пестрый ковер.
— Вон наша голубая палатка, — закричал Лин, — и Гефест ставит около нее стол!
— Послушай, Гефест, — сказал, подойдя к педагогу, Каллий. — Игры начнутся через пять дней. Таким образом, у вас хватит времени, чтобы все осмотреть. Тут много интересного — храмы, памятники. В портике Эхо, например, стены повторяют семь раа каждое произнесенное слово. Послушайте речи ораторов, поэтов и философов, поглядите на известных атлетов. Ведь на Игры съезжаются знаменитости со всего мира. Мне же пора вас оставить…