Б. НЕМЦОВ: Здесь несколько, на мой взгляд, причин, которые привели к этому аморальному закону Ирода. Первое — это прогрессирующая неадекватность, связанная с очень длительным пребыванием Путина во власти, с отсутствием реальной политической конкуренции, отсутствием парламента как института, отсутствием независимого суда, и так далее. Путину казалось и сейчас может еще кажется даже после нашего очень массового вчерашнего марша, что его большинство людей поддерживает. Он ориентируется на «Уралвагонзавод» в основном. Такой обобщенный «Уралвагонзавод». Он уже понимает, что он потерял Москву, Санкт-Петербург, многие другие города. Тем не менее, те, которые зомбированы его телевидением, — это его группа поддержки, и он надеялся на то, что проглотят и это. И не такое проглатывали. Вот закон о митингах проглотили, об иностранных агентах проглотили, о цензуре в Интернете проглотили. Вот сейчас проглотят еще и детей-сирот. Он вот что не понял, на мой взгляд. Есть предел цинизму и аморальности. Он человек глубоко аморальный, но почему-то считал, что вот эта его особенность должна стать особенностью всего народа. Это не так. На самом деле люди, даже не детально знающие предмет, все считали, на мой взгляд, следующим образом. У Путина проблема с Америкой. Америка обидела Путина. А именно — обидела тех его подельников, которые убили Магнитского и украли из бюджета больше 5 млрд. рублей. Значит, вот за них надо отомстить.
Е. АЛЬБАЦ: Это не совсем так, Борис Ефимович. 58 % опрошенных поддерживают этот.
Б. НЕМЦОВ: Я сейчас договорю. Он посчитал, что любые средства хороши. Лишь бы только эту Америку, которая ненавистная, лишь бы ее как-то наказать. В том числе и отомстив детям-сиротам. Ему в принципе все равно. У него отношение к детям сформировалось раньше. Когда была стрельба в Беслане. Когда была дана команда, а я уверен, что он ее давал, стрелять по школе бесланской, где погибло больше 300 детей, его в принципе отношение к детям уже тогда было понятно. Так что для него судьба детей особого значения не имеет. Может, кроме личных, конечно, детей. Первая причина — это неадекватность и аморальность. Вторая причина — это Европа. Конечно, Путин безумно боится, что закон Магнитского будет принят в Европе. Он рассматривается сейчас в парламенте Великобритании, о нем говорят в Голландии. И о нем, я не исключаю, могут говорить даже в Балтийских странах, членах ЕС. Понятно, что принятие этого закона в Европе — это полный крах системы. Потому что они терпят Путина (я имею в виду — бюрократия коррумпированная), пока он является их крышей. И очевидно, никакой идеологии, кроме денег и власти, у них нет, и очевидно, что после того как в Европе будет принят этот закон, и активы, дети, отосланные на учебу, счета Железняка, собственность Исаева и так далее, будут под угрозой, они все его бросят.
Е. АЛЬБАЦ: Что значит «они его все бросят»?
Б. НЕМЦОВ: Они поймут, что он больше не является их защитой. Они поймут, что ему ничего не будет, поскольку он президент, что он не станет персоной нон грата, все-таки Россия — ядерная держава, член Совета Безопасности, он не Лукашенко, в этом смысле не Лукашенко, и ему ничего не будет. А они будут страдать. Они его просто пошлют.
Е. АЛЬБАЦ: Куда? Они что, совершат переворот?
Б. НЕМЦОВ: Нет, они каждый будет по-своему решать проблемы, но очевидно, что они находятся с ним в сделке. Сделка такая. Я ворую, но я вам лоялен, а вы мне еще обеспечиваете безопасность мою, свободу и свободное передвижение по миру. Это такая сделка.
Е. АЛЬБАЦ: Хорошо. Это страх перед Европой. Перед принятием акта Магнитского или похожего акта в Европе. А дальше?
Б. НЕМЦОВ: Третье. Он чрезмерно, на мой взгляд, преувеличивает роль нынешнего телевидения. Он высокомерно считает, что нашему народу можно все что угодно продать, даже закон Ирода. Дальше он полностью, по-моему, уже перестал надеяться на образованных независимых людей, и посчитал, что Москву он проиграл, и ничего с этим уже сделать нельзя. Поэтому для него главное — это «Уралвагонзавод» большой.
Е. АЛЬБАЦ: Понятно, спасибо. Николай Владимирович, все-таки я повторю свой вопрос. Он заключается в том, что. ну предположим, российская власть хотела ответить на акт Магнитского. Но ведь о том, что акт Магнитского готовится, будет принят конгрессом США, было известно довольно давно. Почему это было сделано все в такой спешке, так неаккуратно, с тем, что целый ряд министров выступили против этого закона? Ваше объяснение.
Н. ПЕТРОВ: Мое объяснение такое: я не верю, что министры путинского кабинета по своему почину выступили против Путина и высказали свое мнение, которое расходится с мнением Кремля. Мне кажется, что это некоторая игра. И я не считаю, что это было сделано непрофессионально. Мне кажется, что это циничный профессионализм и суть его заключается в том, о чем вы, Женя, сказали. При всем своем антиамериканизме наш народ не любит бюрократов, коррумпированных чиновников больше, чем абстрактных американцев. И поэтому, отвечая на вопрос, поддерживают они или нет акт Магнитского, большинство опрошенных сказали, что да, поддерживают. И в этой связи перевести стрелки на что-то другое.
Е. АЛЬБАЦ: Это я не видела. Я видела, что большинство поддержали не акт Магнитского, а так называемый закон имени Димы Яковлева.
Б. НЕМЦОВ: 40 % поддерживает.
Н. ПЕТРОВ: А до этого очень многие наши граждане сказали, что ну и, слава богу, что хоть кто-то дал по рукам нашим коррумпированным чиновникам. И в этой ситуации готовить закон, в котором очевидным образом мы отвечаем за обиженных чиновников, и никак не затрагиваем глубинные чувства народа, было бы неправильно. И мне кажется, что был выбран такой вариант, когда переведены стрелки, когда стрелки переведены в сторону нехороших американцев, которые усыновляют наших детей неизвестно для каких целей. И то, что мы видим сейчас, это некоторый раскол, сохранение или даже усиление раскола, когда опять либеральное меньшинство противопоставлено большинству, тем людям, которые говорят: конечно, не надо наших детей отдавать нехорошим империалистам, забывая о том, что с этими детьми происходит, если их не отдаем мы нехорошим империалистам.
Е. АЛЬБАЦ: То есть точно так же как перевели стрелки в деле “Pussy Riot”, что это не “Pussy Riot” против Путина, а это либералы против РПЦ.
Н. ПЕТРОВ: Да, и мне кажется, все просчитано, в том числе и позиция правительства. Или для того чтобы показать: вот смотрите, на Западе, — у нас правительство как всегда больше европеец и более цивилизованно, чем парламент и чем большинство народа. Или для того чтобы дискредитировать это правительство и в какой-то мере подготовить изменения этого правительства, но я не верю в то, что люди, которых набрали в качестве министров кабинета, вдруг стали выступать со своим независимым, включая министра иностранных дел, мнением. Тогда, когда это мнение сильно расходится с мнением Кремля.
Е. АЛЬБАЦ: Но все-таки Лавров заявил, и МИД заявил о том, что как же с нами будут подписывать какие-либо договора, если мы подписали этот договор с американцами еще летом, а тут же практически его денонсировали. Кто же нам будет верить?
Н. ПЕТРОВ: Я думаю, что, к сожалению, наша внешняя политика делается не на Смоленской площади и не Лавровым. И он при всем своем профессионализме обслуживает те интересы и реализует те приказы, которые получает из Кремля. Ияне думаю, что он позволил бы себе выступать с мнением, расходящимся с мнением Кремля, если бы не получил на то разрешение. А дальше можно гадать, для чего ему это нужно, для чего это нужно МИДу. Каким образом Кремль будет сейчас выходить из положения, потому что действительно возникают юридические проблемы, как будет вестись торг, какое количество детей мы еще отправим в США, а какое не отправим, и так далее.
Е. АЛЬБАЦ: Спасибо. Светлана Викторовна, вы занимаетесь политической психологией. Вот попытайтесь нам обрисовать с точки зрения политического психолога, какой портрет российской власти сейчас формируется или показывается российской публике и мировому общественному мнению.
С. НЕСТЕРОВА: Всем добрый вечер. Я отреагирую на тезис, который Борис Ефимович высказал по поводу неадекватности власти. На самом деле, на мой взгляд, и по взгляду политических психологов, власть скорее показывает не неадекватность, а адекватность. Смотрите, как она очень ловко канализирует наше недовольство. Тот же самый закон Магнитского позволил переключить внимание общества с важных проблем, которые стояли. С коррупции эти «Марши несогласных», которые поднимались, Болотная, Сахарова, общественное мнение переключились на проблему детей. Дети — это святое, и все обсуждают эту проблему. Ушла более глубокая проблема в частный канал недовольства, который власть, вполне возможно, контролирует. Точно так же “Pussy Riot” — это был способ канализации канала определенного. То есть в этом смысле получается, что она.
Е. АЛЬБАЦ: Канализации каналов?
С. НЕСТЕРОВА: Канализации каналов вот этого самого недовольства.
Е. АЛЬБАЦ: То есть канализация недовольства.
С. НЕСТЕРОВА: Получается, что власть достаточно адекватно понимает, что существует недовольство ею, это все социологические исследования показывают, что определенное недовольство довольно сильное в городах, особенно Москве и Санкт-Петербурге, довольно большое. Она научилась ловкими достаточно методами это недовольство снимать. Что приводит к тому, что большее сильное раздражение, которое могло бы быть, переключается на эти небольшие темы. Меньшие темы, чем те, которые заявлены перед властью.
Е. АЛЬБАЦ: Извините, то есть просто, чтобы я поняла. То есть проблемы фальсификации выборов, несменяемости власти.
С. НЕСТЕРОВА: Проблемы прошлого года. Выборы, особенно парламентские, в меньшей степени президентские. Фальсификация выборов. Большая значительная проблема, которая обсуждалась всеми. И соответственно кого бы вы ни спросили про фальсификацию, скажут, да, везде фальсифицируют выборы. Не везде так, но практически все это говорят. Коррупция — большая проблема, которую обсуждало все общество. Проходит какое-то время — и переключается тема. В этом смысле почему был так быстро принят этот закон, который кажется непрофессиональным? Если оценить его с точки зрения технологии политической, то это очень эффективный способ довольно быстрого переключения этого недовольства.