[57]. Как полагает российский историк Петр Черемушкин, «Брежневу очень не хотелось, чтобы в результате каких-то советских действий непредсказуемые поляки стали … взрывать нефтепроводы».[58]
4 ноября Лех Валенса, Войцех Ярузельский и примас Польши кардинал Юзеф Глемп провели встречу втроем. Была предпринята последняя попытка найти компромисс. Ярузельский предлагал формирование «Фронта национального согласия» под эгидой ПОРП. «Солидарность» же настаивала на переходе власти к трудовым коллективам, организованным в Общественный совет народного хозяйства. Стало ясно, что компартия не желает отдать даже часть власти оппозиции. 11 ноября, в День независимости, во всех городах Польши состоялись массовые шествия «Солидарности», Независимого союза студентов и Конфедерации независимой Польши, подпольной правой партии, созданной еще в 1979 году видным польским диссидентом и правозащитником Лешеком Мочульским. 2 декабря отряды ЗОМО жестко подавили оккупационную забастовку курсантов Высшего пожарного училища в Варшаве. Стало ясно, что принятие правительством силовых мер – дело нескольких дней. 3 декабря на заседании в Радоме руководство «Солидарности» потребовало от правительства публичного отказа от принятия чрезвычайных мер. Валенса констатировал: «Конфронтация неизбежна, конфронтация будет. Я хотел прийти к этому естественным путем, но я ошибся в расчетах. Смена системы не обойдется без рывка. Нужно победить». Совещание было записано на пленку осведомителями Службы безопасности, и на следующий день его стенограмма была опубликована в коммунистических газетах. «Солидарность» обвинили в подготовке «путча» и создании «штурмовых отрядов». Вот только оружие для «путча» у членов «Солидарности» найти так и не удалось.
11 декабря в Гданьске началось заседание Всепольской комиссии «Солидарности». Вечером 12 декабря был зафиксирован телефонный звонок в штаб-квартиру «Солидарности», к трубке звали Валенсу. «Он занят, подойти не может, – ответил один из советников. – Что передать?» «К нам на телефонную станцию пришли военные. Проверяют оборудование. Очень подозрительно. Сообщите Леху немедленно». «Пусть проверяют, – ответил советник. – Недолго им осталось проверять. Валенсе сообщим». Через несколько минут телефонная связь была отключена по всей Польше в связи с введением военного положения в полночь 13 декабря 1981 года.[59]
На заседании советского Политбюро 10 декабря 1981 года было решено войска в Польшу не посылать, а предложить польским товарищам разобраться с «Солидарностью» самостоятельно. Наиболее развернуто эту позицию выразил, с санкции Брежнева, Юрий Андропов: «…что касается проведения операции “Х” (введение военного положения. – Б. С.), то это целиком и полностью должно быть решением польских товарищей, как они решат, так тому и быть. Если т. Куликов (Главнокомандующий Объединенными Вооруженными силами государств – участников Варшавского договора. – Б. С.) действительно сказал о вводе войск, то я считаю, он сделал это неправильно. Мы не можем рисковать. Мы не намерены вводить войска в Польшу. Это правильная позиция, и нам нужно ее соблюдать до конца. Я не знаю, как будет обстоять дело с Польшей, но если даже Польша будет под властью “Солидарности”, то это будет одно. А если на Советский Союз обрушатся капиталистические страны, а у них уже есть соответствующая договоренность с различного рода экономическими и политическими санкциями, то для нас это будет очень тяжело. Мы должны проявлять заботу о нашей стране, об укреплении Советского Союза. Это наша главная линия»[60]. Из рабочего дневника генерала Виктора Аношкина, в 1981 году – адъютанта маршала Виктора Куликова, следует, что 9 декабря 1981 года по приказу Ярузельского секретарь ЦК ПОРП Мирослав Милевский позвонил советскому послу в Варшаве Борису Аристову и спросил: «Можем ли мы рассчитывать на помощь по военной линии со стороны СССР (о дополнительном вводе войск)?» Аристов связался с секретарем ЦК КПСС Константином Русаковым и тот сообщил ему, что советские войска вводиться не будут и Ярузельский должен полагаться только на польскую армию и милицию. Об этом разговоре Аристов сообщил Куликову.[61] И в том же дневнике Аношкина отмечено, что за четыре дня до введения военного положения Ярузельский сказал Куликову: «Забастовки являются для нас лучшим вариантом. Рабочие остаются на месте. Будет хуже, если они покинут предприятия и начнут разорять партийные комитеты, организовывать демонстрации. Если это перекинется на всю страну, то вы будете должны нам помочь. Сами мы не справимся». Ярузельский также пригрозил, что в случае прихода к власти «Солидарности» Польша может выйти из Организации Варшавского договора, что вряд ли произвело на советское руководство особое впечатление.[62] Брежнева и других членов Политбюро наверняка беспокоила возможность вступления некоммунистической Польши в НАТО, а уж останется ли она в случае прихода к власти «Солидарности» формальным членом ОВД или нет, не было первостепенным вопросом. Даже приход к власти «Солидарности» в Москве считали меньшим злом по сравнению с неизбежным ужесточением западных санкций в случае советской военной интервенции в Польше. И накануне введения военного положения Ярузельскому сообщили, что в случае неудачи с введением военного положения он не сможет рассчитывать на помощь советских войск, о вводе которых он сам просил. И хотя Ярузельский в итоге ввел военное положение своими силами и интернировал руководство «Солидарности», эта победа оказалась пирровой.
С 13 декабря 1981 года власть в Польше перешла к Военному совету национального спасения (ВРОН) во главе с Ярузельским. Всего за первые дни военного положения были интернированы более 3 тысяч ведущих активистов «Солидарности», включая Валенсу. Забастовки были запрещены, независимые профсоюзные и иные независимые организации распущены. Всего было интернировано 9736 человек, включая бывшего первого секретаря ЦК ПОРП Эдварда Герека. Оставшиеся на свободе активисты «Солидарности» организовали в декабре 1981 года 199 забастовок, но подготовить всепольскую забастовку не смогли. При подавлении забастовок, по разным оценкам, погибли от 115 до 122 рабочих и активистов, а также 1 сотрудник ЗОМО.[63] Служба безопасности организовала убийства нескольких активистов оппозиции, в том числе капеллана «Солидарности» ксёндза Ежи Попелушко. «Солидарность» ушла в подполье.
«Солидарность» использовала только ненасильственные методы борьбы, поэтому противостоять армии и военизированному милицейскому спецназу не могла. По свидетельству идеолога «Солидарности» Адама Михника, большинство руководителей «Солидарности» выступало за «достойный компромисс с ПОРП».[64]
Введение военного положения почти на 8 лет отсрочило падение коммунистического правления в Польше и приход к власти «Солидарности». Но модернизировать коммунистическую систему и вновь сделать ее жизнеспособной Ярузельскому не удалось. Вывести из кризиса коммунистический режим в Польше было уже невозможно. Военное положение было отменено 23 июля 1983 года. Ярузельский не предпринял никаких существенных реформ. Он лишь рассчитывал на помощь Советского Союза в преодолении экономического кризиса. Однако СССР вынужден был все больше средств тратить на войну в Афганистане и на гонку вооружений. К тому же в 1986 году случилась авария на Чернобыльской АЭС, устранение последствий которой потребовало больших расходов, и тогда же последовало резкое падение цен на нефть, что значительно сократило советские экспортные доходы. Поэтому Москва не могла сколько-нибудь существенно помочь Ярузельскому в выплате долгов в твердой валюте. Валенса был освобожден уже 14 ноября 1982 года, вскоре после смерти Брежнева. В тот же день были освобождены и большинство интернированных активистов «Солидарности» и других антикоммунистических организаций. В 1983 году Валенса был удостоен Нобелевской премии мира, но легализацию «Солидарности» он смог начать только в 1986 году. Многие другие арестованные активисты «Солидарности» вышли на свободу по амнистии 1986 года. К середине 1987 года стал очевиден провал социально-экономической политики правительства Польши. Промышленное производство осталось на уровне конца 70‐х годов, инфляция достигала 300 % в год, внешний долг превысил 40 млрд долларов, более 60 % населения оказались в категории «малообеспеченных». В этих условиях начали нарастать протестные выступления. В 1988 году началась новая волна забастовок. В августе 1988 года польские власти вынуждены были пойти на переговоры с Валенсой и другими лидерами «Солидарности». В 1989 году прошли переговоры круглого стола между правительством и «Солидарностью», по результатам которых в июне 1989 года состоялись первые относительно свободные выборы, на которых победила «Солидарность».
18 февраля 2016 года польский государственный Институт национальной памяти (ИНП) заявил об обнаружении пакета с документами, подтверждавшими сотрудничество Валенсы со Службой безопасности ПНР в 1970–1976 годах под псевдонимом «Болек». Документы были переданы ИНП вдовой недавно умершего бывшего министра внутренних дел Польши в 1981–1990 годах генерала Чеслава Кищака. Подлинность документов была подтверждена экспертизой Краковского института судебных экспертиз. Документы находились в двух папках. В папке «личное дело» содержалось 90 страниц, включая написанное от руки согласие на сотрудничество со Службой безопасности, подписанное: Лех Валенса – «Болек», и рукописные расписки в получении денег. В папке «отчеты о работе» на 279 страницах содержались донесения Болека и отчеты кураторов из спецслужб о встречах с ним. По словам прокурора ИНП Анджея Позорского, «обязательство о сотрудничестве со службой госбезопасности, датированное 21 декабря 1970 года, было полностью написано Лехом Валенсой, как и 17 расписок в получении денег за переданную сотрудникам службы безопасности информацию».