В СССР Москва, Ленинград, крупные промышленные центры, столицы республик, курорты обеспечивались продовольствием по повышенным нормам. Та же ситуация была и с промышленными товарами. В результате 40 % населения Советского Союза, проживавшего в районах с особой или первой категорией снабжения, получали 70–80 % всех фондов потребительских товаров. А 60 % населения, в том числе почти все сельское, довольствовались 20–30 % фондов. Поэтому возможности для коррупции в сфере торговли в Москве, Ленинграде и других крупных, а также курортных городах были неизмеримо больше, чем на остальной территории страны. В 1980‐е годы в Москве и Ленинграде 97 % населения покупали товары в государственных магазинах. В столицах союзных республик 17 % покупателей пользовались услугами потребкооперации, а 10 % покупали продукцию на колхозных рынках, где цены были существенно выше. В областных центрах 35 % покупателей шли на рынок.[161] В Москве было пять гастрономов, которые снабжались продуктами вне категорий, в том числе «Смоленский», «Новоарбатский» и «Елисеевский». Стол заказов при «Елисеевском» Соколов превратил в распределитель дефицитного и импортного продовольствия среди советской элиты, в том числе высокопоставленных чиновников. Здесь всегда были доступны черная и красная икра, шоколадные конфеты, копченые колбасы, высокосортные сыры, рыбные деликатесы, кофе и элитный алкоголь. На естественную убыль списывалось до 30 % продукции, тогда как из-за хороших холодильников реальная убыль была в разы меньше. И якобы испорченные и списанные продукты давали стабильный «левый» доход. Применялись также обвесы и обмеры за счет подпиливания гирек или, наоборот, утяжеления чаш весов. Основную часть доходов от «левой» торговли заведующие отделов «Елисеевского» и директора его филиалов передавали Соколову, который, в свою очередь, значительную часть полученных сумм передавал выше, в Главное управление торговли Мосгорисполкома (Главторг), чтобы гарантировать бесперебойное снабжение Гастронома № 1 дефицитными товарами.
Здание гастронома «Елисеевский» на Тверской улице, 14
© Борис Приходько / РИА Новости
Тем же самым занимались директора и других крупнейших гастрономов Москвы. И до всех добралось следствие. В ожидании ареста покончил с собой директор «Смоленского» гастронома Сергей Наниев, умер от сердечного приступа заместитель начальника Главторга Григорий Белкин, к 10 годам лишения свободы был приговорен начальник орготдела Главторга Генрих Хохлов, директор «Гастронома ГУМ» Борис Тверитинов получил 10 лет и т. д. Мхитар Амбарцумян, заведующий Дзержинской плодоовощной базой, активно сотрудничал со следствием, сдал все ценности, но все равно был приговорен к расстрелу, несмотря на то что был участником Великой Отечественной войны и одним из двухсот советских солдат, бросивших немецкие штандарты к подножию Мавзолея на Параде Победы. С 1964 года Амбарцумян направлял в магазины только качественный товар, но в документах указывалось, что 10 % его – некондиционны и подлежат списанию. На самом деле эту часть товара успешно продавали, а вырученные деньги делили между Амбарцумяном и директорами магазинов. Директора базы расстреляли в ноябре 1986 года, уже при Горбачеве, так как Амбарцумяну приходилось давать взятки очень высокопоставленным людям, еще остававшимся при власти. Неслучайно в СИЗО ему запретили свидания и переписку с близкими.[162]
Соколов сначала не признавал вины. Он рассчитывал на заступничество дочери Брежнева Галины, которая часто отоваривалась в «Елисеевском», и ее мужа Юрия Чурбанова, первого заместителя министра внутренних дел. Однако после смерти Брежнева 8 ноября и прихода к власти Андропова надежды на высоких покровителей исчезли. И Соколов раскололся. В частности, он показал: «Пересчитывая принесенные мне Маслюк (руководитель филиала № 3 гастронома № 1. – Б. С.) деньги, я узнал, что первая взятка мне от нее составила 1000 рублей. Вторую взятку Маслюк дала мне примерно в марте 1982 года также в сумме 1000 рублей, третья взятка от Маслюк мной была получена, если не ошибаюсь, в июне 1982 года. Тогда она передала мне 800 рублей, тоже в конверте в моем кабинете». Соколов утверждал, что всего получил взяток на 300 тысяч рублей, из которых передал наверх более 170 тысяч рублей.[163] Вполне вероятно, что сумму взяток Соколов занизил, стремясь облегчить свою участь. Адвокатом Юрия Константиновича был Артем (Арташес) Сарумов, долгие годы проработавший в системе прокуратуры СССР. Позже он говорил, что его подзащитному обещали дать небольшой срок, 5–6 лет, если он даст показания на высокопоставленных чиновников, в том числе главу московских коммунистов Виктора Гришина и Николая Трегубова – начальника Главного управления торговли Мосгорисполкома. По некоторым данным, именно Трегубов способствовал трудоустройству Соколова в «Елисеевский». Соколов требуемые показания дал, но был расстрелян. На суде Соколов утверждал, что всего лишь играл по правилам, существовавшим в столичной торговле. Он подробно раскрыл схему получения и дачи взяток, отраженную в его тетради с записями, и там фигурировали очень высокопоставленные лица. Расстрельный приговор Соколову Верховный суд РСФСР вынес 11 ноября 1983 года, а привели в исполнение год спустя, 14 декабря 1984 года.[164] Вынесли приговор тогда, когда страной уже фактически правил Черненко, а привели в исполнение тогда, когда он был уже официальным лидером. Директора «Елисеевского» обвинили в том, что, «используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте». В последнем слове Соколов настаивал, что «теперешние порядки в системе торговли» делают неизбежными реализацию неучтенных продтоваров, обвес и обсчет покупателей, усушку, утруску и пересортицу, списание по графе естественных убылей и «левую продажу», а также взятки. Иначе невозможно получить товар и выполнить и перевыполнить план.[165] Николай Трегубов, проходивший по этому же делу, был приговорен к 15 годам лишения свободы, заместители Соколова и заведующие отделами магазина получили меньшие сроки.[166] Дело Елисеевского гастронома разрослось до дела всей московской торговли. К уголовной ответственности по делу московского Главторга было привлечено более 757 человек, директоров магазинов, руководителей торговли Москвы и СССР в целом, сотрудников других отраслей и ведомств. С «Елисеевского дела» до сих пор не снят гриф секретности. Сумма хищений оценивалась в 3 млн рублей.[167] В результате «Елисеевского дела» директора магазинов на какое-то время перестали брать и давать взятки. Но это привело лишь к тому, что ассортимент и качество товаров в московских магазинах ухудшились, а дефицит значительно возрос.
«Елисеевскому делу» посвящен сериал из 8 серий «Дело гастронома № 1» (другое название: «Охота на беркута») (2011) режиссера Сергея Ашкенази. Соколова в сериале зовут Георгий Петрович Беркутов, а играет его Сергей Маковецкий. Противостоит же ему следователь, майор КГБ, Павел Сергеевич Скачко, в исполнении Михаила Пореченкова. Мхитиара Амбарцумяна (в фильме его зовут Аримин) играет Сергей Векслер. В сериале Беркутова-Маковецкого убивают сразу после приговора, в машине, в которой его перевозят в СИЗО. Такого рода слухи были распространены в 80‐е годы.
Катастрофа южнокорейского Boeing-747 над Сахалином 1 сентября 1983 года
Самолет Boeing 747–230B южнокорейской авиакомпании Korean Air Lines (KAL), выполнявший плановый межконтинентальный рейс KE007 по маршруту Нью-Йорк – Анкоридж – Сеул, 1 сентября 1983 года был сбит советским истребителем Су‐15ТМ над Сахалином и рухнул в пролив Лаперуза недалеко от острова Монерон. Погибли все находившиеся на его борту 269 человек – 246 пассажиров и 23 члена экипажа. Из них 62 были гражданами США, 28 – Японии, 23 – Тайваня, 12 – Гонконга, а 105, включая экипаж, – Южной Кореи. В катастрофе погиб американский конгрессмен Ларри Макдональд. «Боинг» должен был лететь над нейтральными водами Тихого океана, но из-за неправильной настройки автопилота и невыполнения проверки текущих координат отклонился от заданного курса более чем на 500 километров, вторгся в советское воздушное пространство и пролетел над Камчаткой и Сахалином, где находился ряд военных баз. Полет над Сахалином и Камчаткой проходил ночью, и пилоты не знали, что они отклонились от маршрута и летят в советском воздушном пространстве. Вероятно, роковую роль сыграло то, что в то время, когда KAL 007 находился вблизи советского воздушного пространства, на полуострове Камчатка была объявлена повышенная тревога из-за испытания советской ракеты на ракетном полигоне Кура, запланированном на 1 сентября. Американский разведывательный самолет Boeing RC‐135 наблюдал за ракетными испытаниями у берегов Камчатки.[168]Этот самолет должен был зафиксировать, что рейс KAL 007 вторгся в советское воздушное пространство, но не предупредил пилотов об опасности. Сделать ему это было достаточно сложно. Его радиостанция не работала на частоте гражданской авиации. Вероятно, экипаж самолета-разведчика RC‐135 не предполагал, что советское ПВО может сбить заведомо гражданский самолет, и недооценили опасность, угрожавшую «Боингу». Советская же сторона настаивала, что в одной точке траектории рейса KAL 007 и самолета-разведчика сблизились настолько, что в дальнейшем советские РЛС стали отслеживать полет южнокорейского «Боинга», ошибочно полагая, что это – самолет-разведчик RC‐135, хотя «Боинг»-747 в полтора раза больше самолета-разведчика, и это не могло не отразиться на экранах радаров.