ы под влиянием взрослых уголовников, прививавших подросткам воровские традиции. Члены группировки часто отнимали деньги у подростков, не входивших в группировку. Участники группировки дежурили на «точках», где происходили столкновения с «чужаками» – жителями других районов. Каждая команда размещалась на закрепленной за ней территории. «Ждань» активно занималась грабежами, совершала другие мелкие преступления и даже изнасилования. Деньги следовало сдавать «королю». Отличительной чертой членов «Ждани» была спортивная одежда и короткая стрижка. Численность группировки «Ждань» к концу 1980‐х годов составляла несколько сот человек. С конца 70‐х годов группировка враждовала с люберами и вообще с жителями Люберецкого района и первоначально побеждала благодаря лучшей организации, но в 1986 году после крупного побоища на территории «Ждани», в котором с каждой стороны участвовало по несколько сот человек, победа осталась за люберецкими. После этого «Ждань» и люберы подружились. Среди членов «Ждани» действовал принцип «девчонка – не человек, но девчонка кого-либо из членов группировки неприкосновенна». Выйти из группировки можно было только через службу в армии или переехав в другой район. Многие команды занимались мелким рэкетом, грабили частных торговцев и промышляли игрой в «наперсток». В отличие от Жуковского, драки между командами не были распространены. Многие члены «Ждани», как и люберы, занимались культуризмом и другими силовыми видами спорта. В драках использовались кастеты, ножи, цепи и арматура.[178]
«Коммунары»
В Москве в районе метро «Ждановская» существовала и другая молодежная группировка – «Коммунары». Общая численность членов этой группировки составляла от 100 до 150 человек. Объединение «Коммунары» было создано в середине 1980‐х годов работником милиции, действовавшим по собственной инициативе, но с одобрения начальства. Он решил использовать группировку для наведения порядка в районе. «Коммунаров» использовали как против хиппи, металлистов и других неформальных субкультур, так и против «Ждани» и других криминальных группировок. Организовавший группировку офицер милиции был профессиональным спортсменом, мастером спорта по борьбе. Он создал секцию, где стал обучать членов своей группировки малоизвестным борцовским приемам, что привлекло к нему подростков. Первоначально группировка была образована из подростков, состоявших на учете в милиции, но за год-полтора число ее членов превысило сотню человек. В ряды «коммунаров» мог вступить каждый желающий, начиная с 13–14 лет. Должности зависели от возраста и заслуг. Организатор группировки был «королем», далее шли его доверенные лица. Доверенным лицам подчинялись «комиссары» и «лейтенанты», которые должны были следить за порядком; организовывать мероприятия; обучать приемам борьбы, которым сами ранее научились; проводить политику «короля» и его доверенных лиц. Каждый член группировки должен был платить в месяц 5 рублей на общие нужды. Задачи «коммунаров» сводились к следующему: воспитать в себе физически хорошо развитую личность, готовую к труду и обороне; очистить свой район, а в дальнейшем город и всю страну от тех, кто «мешает нам нормально развиваться, позорят и портят лицо фирмы» – спекулянтов, фарцовщиков, рэкетиров, рецидивистов, неформалов (за исключением «экологистов», которых «коммунары», наоборот, защищали); вовлечь в группировку трудных подростков и помочь им исправиться и подготовиться к службе в армии. Трудным подросткам и шпане сочувствовали: «Ребятам просто заняться нечем, они хулиганят от нечего делать, а так они молодцы, им просто надо помочь». Совсем иначе относились к неформалам: «Им просто работать не хочется, живут за счет своих богатых родителей. Это даже не мужики. Зачем нужны нам эти слизняки и бездельники?». Участие в группировке было добровольным, с правом свободного выхода. «Коммунары» должны были в назначенное время заступать на дежурства в подшефных микрорайонах. Регулярно все члены группировки ездили в те места, где собирались неформалы, и жестоко их избивали, отнимали у них вещи и всячески издевались, поскольку «всю эту мразь на месте расстреливать надо». Во время дежурств «коммунары» посещали рестораны, гостиницы и магазины, где следили за порядком и ловили спекулянтов и проституток. У спекулянтов «изымались вещи, которые затем сдавались под опись в отделение милиции», а проституток избивали и насиловали. Жители района могли звонить «коммунарам» и сообщать о правонарушениях – они тут же выезжали на место. Могли также звонить женщины и девушки, которые поздно возвращались домой и нуждались в охране. Это сделало «коммунаров» популярными среди жителей района. Группировка также помогала милиции в задержании преступников.
«Коммунары» считали, что для наведения порядка в стране должно быть введено военное положение. Военных, милицию, комсомол и некоторые другие организации надо вооружить и разрешить им расстреливать всех, кто оказывает неповиновение и выступает против советского строя. При этом «коммунары» вряд ли были знакомы с опубликованной в США под псевдонимом «Николай Аржак» повестью Юлия Даниэля «Говорит Москва» (1962), где запечатлен именно такой сюжет. Члены группировки искренне считали, что слабым «не место в нашей жизни»[179].
Ленинградские
В Ленинграде в начале 80‐х годов возникли движения подростков вокруг рок-клубов, в частности, в движения объединились фанаты групп «Алиса» и «Кино». Группировки рокеров и мотоциклистов активно развились в конце 80‐х годов. По районам группировки делились на СКК (они собирались возле стадиона), «Восьмерка» (Ленинский район) и Пулково. Во второй половине 80‐х годов многие молодежные группировки уже вовсю промышляли криминалом – квартирными кражами и уличными разбоями. В основном это были подростки 15–17 лет. Численность отдельных группировок составляла до 25 человек. Полковник милиции Александр Михайлов, работавший в Ленинграде в то время, вспоминал: «Я брал как раз группировку СКК. Ее возглавлял некий 22‐летний Тофик Алиев. Они совершали грабежи – подъезжали к одиноким мотоциклистам, как правило, 16–17 лет, нападали, скидывали с мотоцикла и забирали транспортное средство себе. Развлекались так: ездили группой мотоциклистов в сторону аэропорта Пулково и стреляли из обреза по светильникам вдоль дороги. В августе 1990 года ночью я организовал засаду у Эрмитажа на так называемом их месте остановок – “треугольнике” напротив Дворцового моста. Как приманку поставили новый мотоцикл “Ява”». В итоге Тофик Алиев и еще четыре члена группировки были задержаны потерпевшими и их отцами, а также младшим оперативником Дзержинского РУВД. Вот как, со слов Михайлова, проходило их задержание: «Из пистолета Макарова я прострелил колеса пяти мотоциклов, чтобы они не смогли уехать. Подростки, которые были со мной в ловушке, опознали Алиева, приехавшего со стороны Невского с членами группировки на 10 мотоциклах. В результате в ходе следствия было раскрыто свыше 70 эпизодов грабежей и несколько разбоев, хранение незарегистрированного огнестрельного оружия. Группировка действовала с 1988 по 1990 год».[180] В конце 80‐х годов многих несовершеннолетних членов ленинградских группировок стали привлекать к своей деятельности взрослые банды, в 90‐е годы превратившиеся в ОПГ.
Казанские
В 80‐е годы Казань стала центром подростковой преступности. Одна из наиболее известных молодежных банд – «Хади Такташ» – была названа так потому, что большинство ее членов жили на пересечении улиц Хади Такташа и Жданова (ныне – Нурсултана Назарбаева). Банда возникла в конце 80‐х и промышляла нападениями на прохожих, а позднее рэкетом. «Хади Такташ» устраивала жестокие драки с другими молодежными группировками. Банда взяла под свой контроль казанский комбинат «Оргсинтез». В 90‐е годы «Хади Такташ» превратилась в мощную ОПГ, внутри которой возник раскол между старшим и младшим поколением лидеров, вылившийся в кровавую криминальную войну.
В другую молодежную группировку Казани – «Жилка» – входили обитатели казанского микрорайона Жилплощадка. В 90‐е годы она превратилась в ОПГ, крышевавшую Казанский вертолетный завод, а в середине 90‐х создавшую петербургский филиал, контролировавший весь Невский проспект и расположенные там фирмы и магазины.
Еще одна известная молодежная группировка Казани называлась «Тяп-Ляп» – в честь народного названия микрорайона у озера Средний Кабан рядом с заводом «Теплоконтроль». Она возникла еще в конце 70‐х годов и отличалась крайней жестокостью. В «Тяп-Ляп» входили как татары, так и русские, а большинство ее членов активно занимались спортом и специализировались на квартирных кражах, рэкете и грабежах. Банда имела на вооружении ружья, обрезы, пистолеты и гранаты. Члены «Тяп-Ляп» нападали не только на случайных прохожих, но и на сотрудников милиции. В 90‐е годы «Тяп-Ляп» стала влиятельной ОПГ.[181]
Самая массовая драка между казанскими группировками произошла на льду озера Глубокое зимой 1983 года. Дрались около 400 подростков. Группировки «Жилка» и «Грязь», поддержанные союзниками, сошлись стенка на стенку, вооруженные кольями, цепями и монтировками. Во время таких драк десятки человек получали ранения разной степени тяжести, случались и убийства, хотя редко.[182]
Роберт Гараев, автор документальной книги «Слово пацана» (2020), ставшей основой для одноименного сериала, был в 1989–1991 годах членом казанской подростковой группировки «Низы». Он вспоминал: «Где-то с 87‐го начали ездить вот такие прямо бригадки, стайки из Казани, Набережных Челнов, Альметьевска. Приезжать на выходные на пару дней в Москву, для того, чтобы отнять какие-нибудь фирменные вещи, кроссовки, олимпийки, “аляски”, отнять денег и быстренько уехать обратно. Это была прямо такая эпидемия, страшно. Говорят, что даже Казанский вокзал как-то закрыли, потому что там собиралось несколько тысяч вот таких подростков, москвичам это тоже не нравилось».