Новейшая информация о том, кто пребывает в Пандоре и кто нет:
Саша приехал, потом уехал.
Папа приехал, потом уехал с Сашей в аэропорт. Потом вернулся.
Джулз уехала, потом приехала.
Хлоя приехала.
Мишель приехал с ней, потом уехал.
Папа снова собирается уезжать.
Мама едет с ним.
Сэди не приезжала и не уезжала.
Как и я.
Джулз остается со всеми нами, детьми, чтобы мама и папа могли вместе поужинать. Запоздалое празднование десятой годовщины свадьбы после фиаско позапрошлым вечером – хороший знак. Учитывая, что Джулз и Саше предстоит слово на букву Р, она сегодня кажется на редкость беззаботной. Даже, я бы сказал, на седьмом небе.
Кстати, почему именно седьмом?
И, по крайней мере, Хлоя сегодня дома. Парень с девчачьим именем привез ее час назад, точно к ужину.
Он красив, этот поганец «Вермишель», слов нет. Я хорошо разглядел его сегодня у нас на террасе, и Хлоя, вся такая скромница, держала его за руку под столом. Он высокий, стройный и смуглый, с отцовскими синими глазами. Совсем не похож на меня, и я бы искренне удивился, если бы мы оказались сводными братьями.
Не то чтобы внешность что-то значила в большой генетической лотерее. Очень часто у невероятно красивых детей кто-то из родителей похож на персонажа из «Семейки Аддамс».
Сегодня я был так близок…
Набрался храбрости произнести запретные слова. Мать была загнана в угол и, по-моему, была готова сказать мне. Но тут появилась эта тупая корова Джулз и момент был упущен.
Можешь не сомневаться, дражайшая матушка, я к этому еще вернусь. Я не уеду домой, не зная, кто я.
Недавно мне пришла в голову страшная мысль:
Что, если моя мать действительно не знает?
Что, если, ужаснейший ужас, я был результатом пьяного одноразового свидания?
Или, точнее, одноразового лежания?
Эта мысль приводит меня в ужас, но возникает вопрос, почему тайна половины моих генов, кажется, охраняется тщательнее, чем развязка финала «Гарри Поттера»…
Не может же все быть настолько плохо, ведь правда?
Но, полагаю, я, как обычно, позволяю воображению разыграться. Только недавно это начало становиться навязчивой идеей. И сегодня я впервые почти сумел задать ей вопрос. Может быть, мне надо просто спокойно сесть с ней, как сын с матерью, и спросить напрямую.
Да.
В остальном сегодня вечером я счастлив. В сущности, я в экстазе. Мой смертельный враг завтра утром уезжает. Больше мне не придется запираться в Кладовке для метел и ждать, когда первые нотки зловонного лосьона после бритья донесутся через замочную скважину и предупредят меня о присутствии мародера. Кролик наконец высох, как и простыни, и, коли на то пошло, он выглядит лучше после проклятого купания. Я и забыл, что когда-то он был белым.
Джулз весь вечер щебетала о прелестях мистера Я-все-устрою, хотя понравиться ему у нее нет никакой возможности, даже если она сумеет закрыть рот дольше чем на пару секунд, наденет пару мешков себе на голову и завяжет ему глаза.
Ладно. Теперь я и правда фантазирую.
По крайней мере, мама поклялась мне, что она не собирается сбегать с ним, и я склонен ей верить. Надеюсь, сейчас она говорит папе то же самое.
И если авантюра с «Вермишелем» не обернется очередным мимолетным капризом Хлои, придется позаботиться об этом самому. Но в данную минуту я счастлив пустить все на самотек. По крайней мере, сегодня все спокойнее. Единственная ложка дегтя в бочке меда – это бедняжка Виола, которая бродит по дому, как маленькое грустное привидение. Она, кажется, прибилась ко мне – неудивительно, учитывая, что родная мать все время говорит ей «встряхнись, выше голову» всего через несколько часов после того, как выяснилось, что ее родители разводятся.
Хлоя тоже была с ней ласковой: увела ее к себе в спальню поболтать о своем, о девичьем. В конце концов, она тоже дитя развода. Потом Виола появилась возле моей двери, хотя сначала я подумал, что это Хлоя, по великолепному аромату ее духов, который, кажется, пропитал весь дом. Хлоя дала ей флакончик и маленький браслет, чтобы ее подбодрить.
Сегодня Виола сказала мне, что со мной ей становится лучше, – очень мило. Я старался с обнимашками и прочим и позволил ей выплакаться, хотя и испугался, что моя постель снова промокнет, едва успев высохнуть.
Я дал ей почитать еще одну книгу из библиотеки, в которой я теперь расставил авторов в алфавитном порядке. Я выбрал «Николаса Никльби» – по крайней мере, это поможет Виоле понять: некоторым приходится в жизни еще тяжелее, чем ей. Хотя, признаться, ей сейчас весьма нелегко.
Упаси господи от такого меня и мою семью.
Я могу только молиться об успехе сегодняшнего ужина.
ιη'Восемнадцать
– Доброй ночи, дорогуша, увидимся утром. – Хелена поцеловала Фреда в лоб и перешла к кровати Имми.
– Куда ты идешь? – дочь окинула ее подозрительным взглядом. – У тебя помада на губах.
– Погулять с папочкой.
– Можно мне с вами?
– Нет. Только папочка и я. Хлоя здесь, и Алекс, и Джулз.
– Мне Джулз не нравится. От нее пахнет, – сказал Фред.
– Ладно, вы двое, тихо. – Хелена подошла к двери и выключила свет. – Сладких снов.
Забирая из спальни сумочку, она услышала изнутри звонок мобильного и еле успела ответить, прежде чем звонивший дал отбой.
– Алло?
– Хелена! Mia cara! Как ты?!
Это был голос из прошлого, но она узнала бы его где угодно.
– Фабио! – лицо Хелены озарила радостная улыбка. – Боже мой! Как я рада слышать тебя!
– Удивлена, да?
– Чуть-чуть! Прошло, наверное, не знаю… больше десяти лет?
– По-моему, как минимум.
– Где ты был? Как ты? И откуда ты взял мой номер?
– Долгая история, cara, которую, знаешь ли, я с удовольствием тебе расскажу.
Хелена услышала, как Уильям окликает ее снизу.
– Фабио, я бы с радостью болтала всю ночь, но мы собираемся на ужин. Можно я запишу твой номер и перезвоню тебе? Где ты? Все еще в Нью-Йорке?
– Нет, я сейчас снова в Милане, но время от времени выезжаю с балетом Ла Скала. А ты в Англии?
– Ну, в основном, но прямо сейчас на Кипре. Мой крестный умер и оставил мне свой дом, так что я здесь с семьей на лето.
– А я еду в Лимасол через три недели! Помнишь, как мы танцевали жаркой летней ночью в чудесном амфитеатре? Лет пятнадцать назад.
– Как я могу забыть? – глаза Хелены заблестели от воспоминания. – На самом деле мы не так далеко от Лимасола, и, Фабио, я была бы счастлива увидеть тебя.
– И я тебя, mia cara. Мы слишком давно не виделись.
– Да.
– Тогда я посмотрю, смогу ли приехать на Кипр раньше, чем планировал, и злоупотребить твоим гостеприимством на денек-другой, – объявил он.
– Чудесно. Тебе лучше звонить по этому номеру?
– Si, это мой мобильный номер, можешь звонить мне на него днем и ночью. Итак, моя Хелена, мы поговорим завтра и все устроим. Ciao.
– Ciao, Фабио.
Хелена немного посидела с мобильником в руке, вспоминая.
– Кто это был, мама? – у двери стоял Алекс.
– Это, дорогуша, был мой старый партнер, с которым я не разговаривала по меньшей мере десять лет. И я так рада его звонку, – она улыбнулась и поцеловала Алекса в макушку. – Так, я должна идти. Папа ждет.
Уильям вел машину вверх по склону, и оттого, что они рядом и наконец одни, у Хелены сосало под ложечкой.
– Куда едем? Я бы предпочел не в «Таверну Персефоны», если ты не против, – сказал он.
– Ну, всегда есть Пейя, это довольно милый городок, до него несколько миль в сторону побережья. Не такой красивый, как Катикас, но я помню маленькую таверну недалеко от него. Ангус однажды меня туда водил. Когда-то она славилась изумительным видом.
– Звучит неплохо. Мы можем доехать до Пейи и там спросить дорогу.
После нескольких неправильных поворотов они приехали в Пейю, которая лопалась по швам от местных и туристов. Уильям остановился и пошел расспросить владельца лавки о ресторане, который упомянула Хелена.
– Нам повезло: лавочник хорошо знал место, о котором ты говорила, и даже нарисовал мне карту, – сказал Уильям, когда вернулся в машину, размахивая клочком бумаги.
В конце концов они добрались до таверны и, поднявшись по лестнице, вышли на изогнутую каменную террасу. Столики с горящими свечами защищала громадная деревянная пергола, щедро увитая старыми лозами. Терраса была забита посетителями, но они сумели найти столик возле низкой стены, ограждающей террасу, с ошеломительным видом на закат и побережье.
– Что ж, это совсем другое дело, – сказал он, заказывая графин местного красного вина. – Привет, Хелена. Меня зовут Уильям. Рад познакомиться. – Он протянул ей руку над столом, и она вежливо пожала ее.
– Ты прав. Кажется, мы очень давно так не делали.
– В любом случае этот отдых получился не совсем таким, как мы ожидали, да?
– Да.
– Что ж, давай надеяться, что теперь, когда Саша возвращается в Англию, а Джулз и компания завтра уезжают на виллу Алексиса, все уляжется. Ты выбрала?
– Я возьму сувлаки из курицы. – Есть не хотелось совершенно.
– А я рыбу. – Уильям окликнул официанта и сделал заказ. Он поднял бокал. – Твое здоровье. И с прошедшей годовщиной, дорогуша.
– Спасибо. И тебя, – натужно ответила она.
– Итак, в машине ты упомянула, что знаменитый Фабио приезжает на Кипр, – сказал Уильям. – Кажется, все дороги Хелены – прошлые, настоящие и будущие – ведут в Пандору.
– Это скорее совпадение. Балет Ла Скала будет неделю выступать в амфитеатре Лимасола. Я когда-то участвовала в таких гастролях.
– Жаль, я не видел, как ты танцуешь.
– Ты видишь. Каждое утро.
– И позавчера вечером, – добавил он с печальной улыбкой. – Я имел в виду на настоящей сцене, на пуантах и с этим плоеным воротником на талии.
– Ты имеешь в виду балетную пачку.
– Именно. – Уильям пригубил вино, потом спросил: – Как жилось эти пару дней?