– Не сказано, верно. Но я думаю, что мы видели миражи, которые могли возникнуть вследствие рефракции. А она, в свою очередь, появляется из-за неоднородности земной атмосферы, – сказал Игорь. – Получается это тогда, когда под слоем холодного воздуха оказывается более теплый воздух, который и усиливает рефракцию. Лучи света описывают полукруг или дугу и возвращаются обратно, но не туда же, а за сотни километров от своего источника. Я читал, что с Лазурного берега во Франции можно увидеть горы острова Корсика, а до него более двухсот километров. Часто перед бурей на море появляются миражи кораблей. А в 1815 году жители города Вервье увидели в небе битву при Ватерлоо. Расстояние между Ватерлоо и Вервье составляет сто пять километров! – Игорь поднял вверх палец.
– Милый, господин профессор, – снисходительно проговорила Мила. – Вы забыли, что лица в нашем случае появились потом на фотографиях. В небе мы никаких лиц не наблюдали. И еще, наши лица почему-то сгорели, хотя изменений температуры не было. Попытайтесь мне объяснить эти факты с научной точки зрения.
– Сдаюсь, – сказал Игорь. – В нашем случае вопросов больше, чем ответов. Буду искать ответы, – улыбнулся. – Знаешь, Милка, я подумываю заняться этой проблемой очень серьезно. Ты станешь уфологом, а – я исследователем непознанного.
– Я вот насчет уфолога что-то засомневалась, – сказала Мила.
– Почему? – удивился Игорь.
– Уфология наука, конечно, интересная. Чудеса ведь всегда рядом с нами. За реальным, материальным миром таится мир иной, нереальный, непознанный. С привычным всегда соседствует что-то непонятное. Но боюсь, мне наскучит заниматься такими исследованиями. Я ведь реалистка. А у тебя получится, не сомневаюсь. Мы тобой еще гордиться будем, – она обняла брата, поцеловала в щеку.
– Решено, я стану профессором, – сказал Игорь. – А ты, сестренка, кем будешь?
– А я стану писателем. Да, да я буду придумывать то, что ты не сможешь объяснить со своей научной позиции, – засмеялась Мила.
– Милка! Это же здорово. Ты просто молодчина, – захлопал в ладоши Игорь. В комнату вошли родители.
– Что за овации? По какому поводу? – поинтересовался Валерий.
– Пап, мам, Милка наша писателем хочет стать, – выпалил Игорь.
– Дочка, да зачем тебе это? – удивилась Светлана. – Уже столько книг хороших написано, читай, не перечитаешь. Если ты литературу любишь, то иди в библиотеку работать.
– Ну вот. Только у человека мечта родилась, а ее душить начали, – театрально всхлипнула Мила. – А я ведь даже себе уже псевдоним придумала – Александра Шальная!
– Молодец, дочка, – обнял ее за плечи отец. – Только я тебе советую назваться Александрой Сибирцевой, а то Шальная как-то вульгарно звучит.
– Но ведь река у нас Шальная, – попыталась оправдаться Мила.
– Река да. Но о ней можно рассказывать в своей биографии. Можно упоминать реку в беседах с журналистами, с публикой, – Валерий улыбнулся и, изменив голос, проговорил:
– Я родилась на Шальной реке. А где это? Как, вы не знаете, где Шальная река? Значит вы, дорогие мои, совсем не знаете географии. Шальная река находится в самом центре сибирской тайги! Ну, и дальше в том же духе.
– Папка! Ты прелесть. Я поняла, что должна стать знаменитой актрисой! – Мила поцеловала отца в щеку.
– Погоди, что-то я не поняла, кем ты хочешь стать? – насторожилась Светлана.
– Мамочка, я поеду в Иркутск или Братск, поступлю в библиотечный институт и стану главным библиотекарем в нашем Северобайкальске. Идет?
– Людмилка, я знаю, что ты всех нас любишь, – смутилась Светлана. – Но ради нас не надо изменять своей мечте. Если ты на самом деле чего-то очень хочешь, то и добивайся этого. Мы не станем тебе мешать, а будем помогать всем, чем сможем. Только… только ты должна пообещать, что не будешь сплавляться по реке. И тебя, Игорь, я на реку не пушу никогда.
– Да я и не собирался, – Игорь покраснел. Он уже давно, втайне ото всех, готовил байдарку, чтобы летом пройти тот маршрут, который стал для его брата последним. Валерий заметил пылающие щеки сына и, сжав его руку, сказал:
– Поклянись, сынок, что никогда не пойдешь на байдарке вниз по Шальной реке.
Игорь опустил голову, понимая, что не сможет сдержать эту клятву. Ведь еще раньше он сам себе поклялся пройти по реке. А нарушать обещания было не в его правилах.
– Обещай хотя бы до лета подождать, – настаивал Валерий, сжимая руку сына.
А Игорь пыхтел и не желал сдаваться.
– Нет, не до лета, а совсем пусть не подходит. Нечего ему там делать на этой противной реке, – заволновалась Светлана, понимая, что сын на реку пойдет непременно.
– Ну, ты уж больно многого требуешь, мать. Летом жарко будет, все купаться побегут, а Игорь, что на берегу сидеть будет?
– Пусть в ванной плавает, – проговорила Светлана, понимая, что сказала глупость. Ей надо было как-то остановить сына, что-то сделать, каким-то образом повлиять на него, но она не могла придумать ничего убедительного.
– Мам, он же уже совсем большой. Ему в ванной тесно, он там плавать не сможет, – заступилась за брата Мила. – Да и ребята его звать будут с собой на реку купаться. Что он им ответит? Меня мама не пускает… Его же засмеют. Маменькиным сынком дразнить станут.
– Ну и пусть дразнят. Пусть, что хотят говорят. Они сыновей на реке не теряли. Им не понять горя матери, пережившей свое дитя. Им не снятся сны, что они своими руками топят, топят сына в реке. Вода темно-зеленая смыкается над его головой. Тина сплетается в веревки и опутывает все его тело. А через некоторое время раздутое, посиневшее тело появляется на поверхности. И тогда, обезумевшая от горя женщина пытается оживить своего сына, которого несколько минут назад топила с такой жестокостью. Женщина плачет, пытается сделать искусственное дыхание, но все напрасно. Раздутое черное тело растекается противной вонючей жижей… Я умру, если с кем-то из вас что-то случится, – Светлана разрыдалась в голос, уронив голову на колени.
– Мама, мамочка, я обещаю, обещаю, что до лета не подойду к реке, – скороговоркой выпалил Игорь. – Я обещаю, что тебе не придется из-за меня плакать. Мы будем рядом с тобой всегда.
– Да, мамочка, мы никуда не уедем. Мы все останемся здесь, с тобой, – поддакнула Мила.
– Ну, а я уж само собой, Светка, от тебя теперь никуда. А на ночь я тебе буду веселые истории рассказывать из таежной жизни. Ты про свои ужастики моментально позабудешь, – Валерий опустился перед женой на колени, вытер ей глаза своим большим платком. – Слушай первую веселую таежную историю. Однажды в тайге совершил вынужденную посадку самолет, перевозивший муку. Мешки лопнули, мука рассыпалась и перепачкала лица пилотов. У командира ссадина большая на лбу, кровь течет, не остановить. Второму пилоту срочно пришлось доставать аптечку и швы командиру накладывать. Стемнело быстро. Волки завыли. Надо бы огонь развести, а как? Тут второй пилот сообразил, что можно бензин поджечь. Налил в какую-то емкость бензин, поджег и увидел, что волки в нескольких шагах уже. Обложили кольцом самолет. Сидят и ждут. Командир кричит:
– Хватай топор и маши, чтобы их разогнать.
Второй пилот схватил топор и начал им размахивать и громко кричать. Долго махал, а потом сообразил, что в аварийном запасе ружье есть. Достал его и давай палить во все стороны. Пару – тройку волков прикончил, а остальные сами разбежались. На рассвете спасатели подоспели на вертолетах. Героев наших забрали, а муку, конечно, нет. После этого случая байка пошла, что летчики в тайге топором трех волков убили, а потом про ружье вспомнили, – улыбнулся. – Ничего наш народ не боится, Светланка. И с твоими ужасами мы справимся. Веришь? – она улыбнулась и облегченно вздохнула, хотя никакого облегчения не было.
Светлана прекрасно понимала, что жизнь продолжается. Что рано или поздно дети разъедутся, разлетятся из отчего дома. Это неизбежно. Но сейчас ей не хотелось думать о неизбежности. Ей хотелось верить, что всегда все они будут рядом с ней…
– 22 —
Девчонки в школе удивлялись той разительной перемене, которая произошла с Зинкой. Она стала спокойной и сдержанной. Бросила курить. Даже смешки по этому поводу воспринимала с неподдельным равнодушием.
– Зинка, да что с тобой? – не выдержала Юлька, самая близкая ее подруга. – Ты что, того, беременная?
– Что? – задохнулась Зинка. – Да за такое можно и по физиономии схлопотать. Если бы ты не была моей лучшей подругой, то я тебе прямо бы здесь в глаз дала. С чего это тебе такая дурь в голову пришла?
– Зиночка, не сердись, – заверещала Юлька, отскочив на безопасное расстояние. – Ты просто какая-то странная последнее время стала. Да еще Колька всем говорит, что вы с ним… – Юлька запнулась, увидев разъяренное Зинкино лицо.
– Договаривай, что там этот урод говорит? – потребовала Зинка.
– Ну, что вы с ним спали вместе. Что… – пискнула Юлька.
– Что-о-оо-о? – закричала Зинка и, набросившись на Юльку, принялась ее трясти изо всех сил. – Ты, моя лучшая подруга, могла этому поверить? Ты поверила болтуну Кольке? Этому вонючему сморчку? Ты с ним рядом стояла? Да от него так воняет, что его надо за километр обходить. Да чтобы с ним в постель лечь, надо себя просто совсем не уважать…
– Зиночка, но мы же все видели, как он тебя на руках в подъезд понес, – пытаясь вырваться из цепких Зинкиных рук, выкрикнула Юлька.
– Ну, и что дальше? Вы меня с ним в кровати видели? Вы свечку держали? А, может, вы видели, как его мой отец с лесенки спустил? – орала Зинка, прижимая Юльку к стене.
– Нет, нет, нет, не видели. Ничего не видели, – стонала Юлька.
– Да ты хоть знаешь, что он мне сигарету с наркотиками подсунул? – Юлька застонала. – Да, представь себе. Он мне сунул эту дрянь, чтобы я вырубилась, чтобы потом со мной можно было делать все, что ему угодно. Он вам про это рассказал?
– Не-ее-е, – замотала головой Юлька. – Зинка, как же ты теперь жить будешь? Ты, что наркоманкой станешь?