– Голова слегка кружится.
– Конечно, у вас будет кружиться голова, вы же почти месяц были в коме, – сказал врач, глядя в окно.
– Месяц? Не может быть? Какое сегодня число?
– Сегодня тридцатое апреля, мой день рождения, – сообщила Анжелина.
– И мой тоже, – признался Егор. Стало невыносимо грустно от того, что он далеко от дома в такой важный для каждого человека день – день его рождения…
– В день рождения нужно радоваться. А вам нужно радоваться вдвойне, вы снова вернулись к жизни именно в свой день рождения. Можете считать, что у вас началась вторая жизнь, которая будет прекраснее первой, – сказала Анжелина.
Егор посмотрел в окно и заплакал. Прямо перед ним возвышались большие пальмы, а на горизонте бушевал и пенился океан. Его не обманывали. Он видит Атлантический океан, находится на острове Тенерифе, где главный вулкан Тейде отбрасывает самую длинную в мире тень в виде гигантского треугольника, затемняя поверхность моря на протяжении двухсот километров. Егор понятия не имел, как он попал сюда в такую даль.
– Анжелина, известите его родителей, что все хорошо, – сказал доктор.
– Я не уверен, что вы сможете известить моих родителей, – Егор покачал головой. – Мои родители далеко в Сибири.
– В Сибири? Что такое в Сибири? – удивилась Анжелина.
– Сибирь находится в России. Знаете про Россию?
– О, Россия, Путин. Это очень, очень далеко. Там бывают сильные холода.
– Да, этого у нас навалом. А еще у нас тайга и река Шальная… – Егор замолчал. Он опять вспомнил ребят, родителей, сестру Зинку, одноклассников.
– Тебе грустно? – погладив его по голове, спросила Анжелина.
– Да, мне очень, очень грустно. И еще я не могу взять в толк, как я смог попасть на ваш остров Тенерифе. Каким фантастическим образом перенесся сюда из России. У меня здесь никого нет. Я здесь чужой. Я вообще ничего не понимаю, – обхватив голову, простонал Егор.
– Ничего, ничего, все встанет на свои места. Все будет хорошо, вот увидишь. Ложись. Я скоро приду, – сказала Анжелина.
Егор улегся в кровать. Долго смотрел в потолок, пытаясь хоть что-то восстановить в памяти. Но вспомнить ничего не мог, как ни старался. Провел рукой по голове, нащупал на затылке большую шишку и пробубнил:
– Шишка есть, но и память тоже есть. Было бы проще ее потерять. Я бы очнулся и порадовался тому, что остался жив после извержения вулкана Тейде. Ан, нет… Помни про свой родной Северобайкальск, про реку…. Мама, где ты? – Егор накрылся с головой одеялом, чтобы никто не видел его слез.
– Это вам, – услышал он веселый голосок Анжелины.
Егор медленно высунул голову из-под одеяла, как черепаха из своего панциря. Анжелина улыбнулась, протянула ему белого медвежонка. Егор попытался приподняться, но не смог, сил не осталось. Анжелина нагнулась и, поцеловав его в лоб, проговорила:
– ¡Le felicito!
– Le quedo muy agradescido,[6] – ответил Егор.
– No tenga miedo. ¡Asta manana![7]
Анжелина убежала, а Егор прижал к лицу белого медведя и воскликнул:
– ¡Dios mió! Imposible. ¡Estoy en Tenerife![8]
– 25 —
Андрей бежал к реке, а позади хохотало эхо, на которое он не обращал внимания. Он видел впереди цель, а все остальное было второстепенным, не важным. Когда до реки осталось всего несколько шагов, прямо перед Андреем появилась Елизавета и преградила ему путь. Ее огненные волосы яростно трепал ветер. Щеки пылали, а в глазах застыл неподдельный испуг.
– Что случилось? – выдохнул Андрей, врезавшись в Елизавету.
– Не уходи, – простонала она.
– Глупости, – ответил он, отодвигая ее в сторону.
– Не бросай меня, – задержав его руку в своей, попросила она совсем тихо.
– Полно тебе, пусти. Я должен идти, – высвобождая свою руку, грозно сказал Андрей.
– Ты будешь тосковать без меня, – прошептала она.
– Бред.
– Я не смогу без тебя.
– Сможешь. Еще как сможешь. Незаменимых нет.
– Я… Ты… Мы…
– Не мучайся, дружок. В словах нет надобности. Я принял решение. Все. Прощай, – проговорил Андрей снисходительным тоном.
– А как же пожар? Ты обманул меня? – испуганно спросила она.
– Нет. Я сгорал в пожаре ваших волос. Сгорал и сгорел дотла. Мотылька больше нет. А есть другой человек, одержимый иной целью. «Целую вас через сотни разъединяющих верст».[9]
Андрей отстранил Лизу, сделал несколько шагов, потом побежал, понимая, что не может больше врать, глядя ей в глаза. Его эти зеленые омуты затягивают. Он понимает, что никогда не сможет забыть эту рыжеволосую Лизавету. Никогда не потушит пожар, который полыхает в его душе.
– Тебе не забыть меня! – крикнула она ему вслед. – Везде и всегда ты будешь искать похожую, но не найдешь.
– Прощайте, царица Елизавета! – прокричал Андрей, подняв голову вверх. Он боялся обернуться, понимая, что не сможет уйти, если посмотрит на нее еще раз. – Прощайте! – крикнул и нырнул в реку.
– Помни меня, Андрей! – прошептала Лиза и бросила в воду алый мак.
– Где он? – загремел откуда-то сверху грозный голос.
– Уплыл, – равнодушным голосом ответила Лиза, внимательно глядя на воду. Река подхватила цветок, закружила, завертела его, а потом, подбрасывая, понесла вниз по течению.
– Возвращайся в замок! – приказал голос.
– Сейчас, – тихо сказала она, не двинувшись с места.
– Елизавета! – возле ее ног в землю вонзился огненный трезубец молнии.
– Иду, – медленно повернув голову, отозвалась она и, приподняв платье, пошла прочь от реки.
Когда Андрей нырнул в реку, он почувствовал ужасный холод, который сковал и почти парализовал его. Но Андрей заставил себя плыть вперед. Приказал себе не сдаваться. Постепенно вода потеплела. Плыть становилось все легче и легче. Казалось, что река сама несет его прочь от Елизаветы, от черного тумана, от друзей.
Андрей плыл и не знал, что ждет его впереди. Но отступать было поздно. Он должен был пройти этот путь один…
Вдали начали вырисовываться дома. Сначала Андрей подумал, что это мираж. Но вскоре понял, что плывет по Шальной реке к тому месту, от которого они начали свой поход. Без особых усилий Андрей выбрался на берег. А на берегу рухнул без сил, понимая, что безумно устал.
– Спасен! – еле шевеля губами, прошептал он и закрыл глаза. – Полежу немного, а потом пойду домой.
Сон окутал Андрея своим дурманом. Ему снилась рыжеволосая Елизавета. Она сидела в высокой башне какого-то замка, вышивала портрет Андрея и плакала горючими слезами. Андрею было жалко красавицу. Но он почему-то ничего не делал, чтобы ее утешить, а просто издали смотрел на замок. Ему было тепло и никуда не хотелось идти.
– Пора вставать. Солнышко уже высоко, – услышал Андрей чей-то голос.
Потом кто-то тронул его за плечо. Андрей понял, что это уже не сон, и открыл глаза. Увидел высокую черноволосую девушку с мягкими чертами лица и задумчивым взглядом карих глаз.
Андрей растерянно смотрел на нее, силился вспомнить, откуда он ее знает и как попал в этот дом. Но память его была похожа на чистый лист. Она ничего не могла подсказать Андрею.
– Доброе утро. Простите, что я так долго не вставал, – проговорил он смущенно.
– Ничего страшного, – улыбнулась девушка и вышла.
Андрей откинул одеяло и сел на кровати. Прямо перед собой он увидел небольшой круглый столик, покрытый кружевной салфеткой. В центре столика стояла ваза с алыми маками. А над столом висел портрет Елизаветы. Только на портрете она была изображена не в простеньком льняном платьице, а в наряде времен Людовика. Ее огненно-рыжие волосы были уложены короной на голове. Шею Елизаветы украшало дорогое колье.
– Лиза! Лиза! – закричал Андрей, выбежав из комнаты. Но вместо Лизы он увидел статную даму, сидящую в плетеном кресле качалке.
– Доброе утро! Как спалось? – мягким голосом спросила она. – О, да вы еще не одеты. В таком виде к столу выходить не принято.
Андрей глянул на себя и обомлел. Он стоял нагишом перед совершенно посторонней женщиной, в совершенно ему незнакомом доме. Было от чего залиться краской стыда. Андрей быстро ретировался за дверь. Он так поспешно начал натягивать одежду, что долго не мог попасть в штанину ногой. Он ужасно злился из-за того, что слишком долго заставляет даму ждать, но изменить ситуацию не мог.
– Простите, что заставил вас ждать. Я не хотел. Я… – заговорил он, смущаясь и краснея.
– Полноте, – остановила его дама. – Я в таком возрасте, что меня вряд ли можно чем-то смутить. Да и торопиться мне никуда не надо. Поэтому расслабьтесь и садитесь к столу. Вы ведь пирожки с малиной любите?
– Да…
– Вот и славно. Держите чай. – Дама протянула ему голубую чашечку из тончайшего фарфора. Чай был необыкновенно ароматным. Пирожки такими вкусными, что Андрей даже не заметил, как опустошил все блюдо.
– Ой, я все тут у вас съел, – растерянно проговорил он.
– Вот и славно. Это здорово, когда у людей аппетит хороший, – она улыбнулась.
– Но…
– Кроме нас, здесь никого нет, поэтому все пирожки были вашими. – сказала она.
– А…
– Вас разбудила Анфиса. Она уже ушла. Она мне по хозяйству помогает, пироги печет, самовар ставит, а потом уходит, – пояснила дама.
– Простите, что задаю слишком много вопросов, но мне интересно, кто изображен на портрете, в спальне?
– Лизавета. Вы же ее узнали, не так ли? – строго глянув на Андрея, проговорила дама и поднялась из-за стола. – Вы сбежали от нее.
– Я не мог поступить иначе. Не мог, поверьте мне, – забормотал Андрей, опустив голову. – Я должен был ее покинуть, чтобы… – он запнулся и замолчал.
– Чтобы что? – дама скрестила руки на груди. – Чтобы что?
– Не знаю… – еле слышно сказал Андрей. Он сам себе не мог объяснить, зачем он покинул Лизавету. Дама строго смотрела на него, ждала ответа.