Она сидела на кровати и руководила моими действиями – я собирала ее вещи.
Потом мы в последний раз выпили чаю на кухне.
Затем она вызвала такси. Я помогла ей донести вещи до машины. Мы обнялись и постояли так немного.
– Ну, все, хватит, – отстранилась я. – Еще увидимся как-нибудь.
– Спасибо тебе, – сказала Лиза.
Она села в машину и уехала.
А я выпила очередной пакетик «Тера-Флю» и поехала смотреть очередную квартиру.
…
Сурков готовил выписные эпикризы.
– Паша, – осторожно сказала я. – Если в течение ближайших двух дней я не найду себе жилье, то мне какое-то время придется пожить у тебя.
Он поднял голову и уставился на меня поверх очков.
– Так, может, все-таки поженимся, а? В конце-то концов? – спросил он с надеждой. – И я, наконец, сменю фамилию. Буду не Сурков, а Смирновский. Красиво звучит – Павел Смирновский?
– Красиво. Родился бы, как я, в Смирновке – тоже был бы Смирновский.
– А у вас там что – все такие? – поразился Паша.
– Ну, почему сразу все? Примерно половина.
– Круто, – восхитился Сурков, но быстро опомнился. – Ты давай не уходи от ответа, хитрюга. Будем жениться? Последний раз спрашиваю.
– Нет, Паша, не будем. Ты меня не прокормишь. Я очень прожорливая.
Он что-то посчитал в своей умной голове.
– Но ведь ты же как-то выживаешь на одну зарплату. Значит, уж на две-то мы как-нибудь проживем?
– Почему это «на две»? На одну твою. Муж должен содержать жену, а жена имеет право тратить свою зарплату на булавки.
– Это где такое написано?
– В Гражданском Кодексе, – брякнула я.
Он с сомнением смотрел на меня, но не решался опровергнуть. Не читал Гражданский Кодекс, скорее всего.
– А куда тебе столько булавок? – зашел с другой стороны меркантильный Сурков.
Пока я соображала, что бы такое ответить, в дверь просунулась голова Алены, старшей медсестры.
– Оля, к тебе пришли.
– Ко мне? – изумилась я. – А кто?
– Понятия не имею. По телефону не видно. Какой-то женский голос. Спускайся вниз, – выпалила Алена и исчезла.
Она у нас реактивная.
Кто бы это мог быть, интересно?
Я спустилась на первый этаж и в холле увидела Лизу.
Выглядела она потрясающе. Ноги от самой шеи, высоченные каблуки, длинный шарф. Из-под темных очков фингала совсем не видно. Модель, да и только.
– Привет! Ты что здесь делаешь? Что-то случилось? – встревожилась я. – Тебе плохо?
– Привет! Нет, со мной все в порядке, – улыбнулась она. – А ты как? Поправилась?
– Да вроде. Тьфу-тьфу-тьфу! Ты же знаешь, мне некогда болеть.
– А мне дали место в общежитии, – сказала Лиза.
– Да ты что! Вот здорово!
– Представляешь?
Я была очень рада за нее. Мне хотелось спросить кое-что, но я не знала как. Она сказала сама:
– Кстати, я нашла другую работу. В смысле, настоящую работу, – поправилась Лиза, смутившись.
– Но это же отлично! – обрадовалась я еще больше. – А где?
– В ночном клубе. Буду танцевать стриптиз.
Я обомлела.
– Лиза! Час от часу не легче!
– Да ты что! – возмутилась она. – Там все совершенно прилично. Если кто руки распускать начинает, охрана мигом за дверь выкидывает. Там с этим строго.
Она замялась.
– Да мне и самой ничего другого больше не хочется. Я, похоже, надолго сексом наелась. Надеюсь, не навсегда.
Я смотрела на нее и не знала, плакать мне или смеяться.
– А как же твоя учеба? Неужели совсем бросишь?
– Почему? Нет, наоборот. Я решила все-таки окончить институт, раз уж с таким трудом туда поступила. По крайней мере, кусок хлеба будет. Ну, а там поглядим. Может, я что-то про себя и пойму.
– Я очень за тебя рада, – искренне сказала я.
Черт с ним, со стриптизом. Говорят, там хорошо платят.
Лиза достала из пакета какую-то коробку и протянула мне.
– Что это? – удивилась я.
– Это тебе. Сотовый телефон, – застенчиво сказала она.
Я потеряла дар речи.
– Там уже есть SIM-ка. А в список контактов я занесла свой номер. Так что ты теперь всегда сможешь мне позвонить.
У меня выступили слезы.
– Ну, перестань, – Лиза тоже расчувствовалась. – А то у меня тушь из-под очков потечет.
– Не буду, – шмыгнула я носом. – Спасибо. Даже не знаю, что сказать.
– Ну, и не говори ничего. Просто я не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Так что пусть это будет такой связующей нитью между нами.
– Это замечательно. Спасибо тебе огромное.
– Это тебе спасибо. За все.
Лиза поцеловала меня в щеку и пошла к выходу. В дверях она обернулась:
– Не теряйся! Звони!
…
Я ворвалась в ординаторскую.
– Сурков! Гляди, что мне подарили!
Он отложил бумаги и взял у меня коробку.
– Ого! Это кто это так расщедрился?
– Поклонник.
– Какой поклонник? У тебя нет поклонников. Только больные. Я – твой единственный поклонник, – заявил этот нахальный тип.
– Ошибаетесь, господин Сурков.
Я отобрала у него коробку и погрузилась в изучение своего сокровища. Телефон был такой маленький, такой хорошенький, такой черненький! У меня в жизни никогда не было ничего подобного!
– Дай, я занесу в него свой номер.
Он потянулся к моей драгоценности.
– Убери руки, – увернулась я. – С чего это ты взял, что мне нужен твой номер?
– Как будущий муж я имею право… – начал этот зануда.
Нет, ну держите меня семеро!
– Кто? – спросила я уничижительным тоном. – Забудь, Сурков. Если я решила пожить у тебя несколько дней, это вовсе не означает, что я собралась за тебя замуж.
Он обиделся.
– Ты меня просто используешь, – заявил он, надув губы.
Ну, что на это сказать? Врать я не умею, да и не люблю. Поэтому пришлось говорить правду.
– Нет, Паша. Я тебя не просто использую. Я тебя использую с удовольствием. Потому что ты мой самый лучший, самый надежный, самый верный друг.
И для подтверждения своих слов я его поцеловала. Очень крепко и очень по-дружески.
– Ты все-таки выйдешь за меня. Когда-нибудь, – сказал он убежденно. – И я сменю фамилию.
…
– Уважаемые посетители! Ваше время истекло.
Я заглянула в седьмую палату.
Женщина в накинутом на плечи халате поднялась с постели и стала прощаться с мужем, который поступил в отделение сегодня утром.
У своего окна дед Игнат с упоением хрустел яблоком.
– Где вы взяли яблоко? – с ужасом спросила я. – Вам же нельзя!
– Унуча принесла, – ответил он с набитым ртом.
Я попыталась отобрать у него огрызок, но он со скоростью звука сунул его в рот. Удивительно, но, похоже, у него все зубы были до сих пор целы.
В растерянности я не знала, что делать.
– Игнат Захарович, вы – сплошное нарушение внутреннего распорядка, – сказала я беспомощно.
– Унуча, мне девяносто два года, – заявил дед Игнат, прожевав остатки яблока. – Сколько, по-твоему, мне еще осталось радоваться? Так что не мешай, Христа ради. Лучше убери-ка это в холодильник.
И скрюченным пальцем он показал на пакет, лежащий на тумбочке возле его кровати.
Я безропотно взяла пакет.
– Постой-ка, – притормозил он меня.
Дед Игнат достал из пакета банан и протянул мне.
– Вот. Возьми.
– Я не могу, – опешила я.
– Да пропадет он. Не ем я такое. Что я – мартышка, что ли? – объяснил он.
Вздохнув, я забрала банан и понесла пакет в холодильник.
…
– Оля, к тебе пришли, – сказала Алена. – Проходите, пожалуйста, – пригласила она кого-то.
Да это просто праздник какой-то! День открытых дверей! Надеюсь, этот кто-то тоже с подарком.
Я положила таблетку в мензурку и подняла голову.
– Вы Ольга? – надменным тоном спросила высокая женщина.
– Да.
В совершенном недоумении я поднялась с места.
– А есть другие Ольги в этом отделении?
Она разглядывала меня с головы до ног, и, похоже, ей не нравилось то, что она видела.
– Нет, я единственная и неповторимая, – ответила я с тайным злорадством.
Наша неприязнь была обоюдной.
– Я думала, вы старше, – сказала она непонятно.
Она продолжала изучать меня. Я не знала, что и думать.
– Меня зовут Элеонора Константиновна. Я супруга Виктора Петровича Ордынцева, – представилась она, наконец. – Мы можем поговорить?
Заинтригованная, я предложила ей стул и села сама.
Академика выписали позавчера, и все отделение с тайным облегчением вздохнуло. Я понятия не имела, что здесь нужно его супруге.
Она неторопливо села, открыла сумочку, достала зеркальце и принялась изучать свое отражение.
А я изучала ее. Если бы не это неприятное выражение лица, ее можно было бы назвать красивой. Тонкие черты лица, роскошные волосы. Интересно, сколько ей лет? Ухоженные женщины выглядят моложе своего возраста. А выглядела она лет на тридцать пять.
Убедившись, что все в порядке, Элеонора Константиновна все так же неторопливо убрала зеркальце назад в сумочку и бесстрастно посмотрела на меня.
– Моему мужу нужна сиделка. Круглосуточно. Я пригласила к нему профессиональную медсестру из кадрового агентства. Сначала одну, потом вторую. Каждая выдержала по полдня. Виктор Петрович сказал, что ему нужны вы.
Вот как. Я растерялась и молчала. Элеонора Константиновна не дождалась от меня никакой реакции и вынужденно продолжала:
– Это означает, что вы постоянно, день и ночь, должны будете находиться рядом с ним и оказывать ему всю необходимую медицинскую помощь. Зарплата десять тысяч в месяц, питание за наш счет.
Десять тысяч!
Предложи мне миллион, я бы вряд ли поразилась больше.
Десять тысяч!
Даже если я буду отправлять маме половину, у меня все равно останется целых пять тысяч!
И к тому же мне не надо беспокоиться о жилье. У меня будет бесплатная крыша над головой и бесплатное питание в придачу!
– Что скажете? – надменно поинтересовалась Элеонора Константиновна.
– Виктор Петрович знает свой диагноз? – спросила я, спустившись с небес на землю.