Сеславия и Дарька согласно кивнули.
– Не позволяй ему сбежать, – попросила Дарька. – Сегодня Гевирг… Эртан сбежал. Нас осталось пятеро.
– Даже не верится, – поежилась Сеславия. – Никогда не думала, что в колледже, у Виктора под боком может случиться что-то страшное. Почему Альдред его не спас, я не понимаю?
– Я тоже задала этот вопрос. Я вообще не собиралась никуда прыгать, а он стащил с перил именно меня. Странно все это.
– Странно, – эхом откликнулась Дарька. – Знаешь, здесь есть неподалеку таверна на крыше, я видела в прошлый раз. Кажется, оттуда должен быть виден храм. Оляне достаточно отойти на пару шагов и махнуть нам рукой.
– С ума сошла? – недовольно скривилась Сеславия. – Дождь идет!
– Зато для дела полезно, – с небывалой категоричностью отрезала Дарька. – Пошли! Там глинтвейн есть вкусный.
Она едва не силой утащила Сеславию в сторону еще до того момента, как нас можно было заметить из любого укрытия в пределах площади. Так что если Эртан и был там, увидел он лишь меня, будто бы прогуливающуюся по площади, а потом улучившую момент и нырнувшую под лестницу.
Но Эртан не наблюдал за мной. Он уже ждал меня. И выглядел еще хуже, чем при прошлой встрече. Но вот что странно: был он чистым и сухим, хоть и несколько неопрятным.
– Привет, – сказала я и села. – Как дела?
– Денег дашь? – Голос у него был хриплый.
– Дам. Может, пойдем, выпьешь чего-нибудь горячего? Мне кажется, ты простыл.
– Нет. Не простыл. Давай.
Я отдала ему почти половину стипендии. Как он собирается жить на улице?
– Свободна, – сказал Эртан.
– Ну уж нет! Эртан, объясни мне, что происходит? Когда ты вернешься? Твой отец с ума сходит! Сегодня Гевирг… погиб.
– Погиб? – Парень вскинул голову. – Плохо. Очень плохо.
И прежде чем я успела ответить, звонкий голос Сеславии заставил Эртана подпрыгнуть на месте:
– Да уж, ничего хорошего! Знаешь что, паршивец? Ты пойдешь с нами!
Она вцепилась мертвой хваткой в рукав рубашки парня и попыталась вытащить его из укрытия.
– Твоя мать с ума сходит! Она ночами не спит! Ты сегодня же вернешься и…
Она взвизгнула и отскочила. Эртан перевел затравленный взгляд на меня:
– Беги отсюда. Из Тригора. Беги так далеко, как сможешь, принцесса!
А потом он толкнул меня с такой силой, совершенно несвойственной молодому парню, что я отлетела на пару метров и врезалась спиной в стену храма. Сверху посыпались мелкие камни и пыль. Когда я откашлялась и подняла голову, Эртана уже не было в пределах видимости. Сеславия прижимала к себе руку, словно обожглась, а Дарька не знала, к кому кинуться, то ли ко мне, то ли к ней.
– И что это было? – первой спросила я.
– Он холодный, – прошептала Сеславия. – Нереально холодный.
Она отняла руку от груди, и мы с Дарькой едва сдержались, чтобы не отскочить. На ладони расплывалось черное пятно с неровными краями, похожими на узоры снежинок на окнах зимой.
– Это надо показать Риран, – сказала Дарька.
– И что мы ей скажем? Про Эртана? Они нас убьют!
– Или меня убьет это, – дрожащим голосом проговорила Сеславия. – Мы не поможем Эртану сами. Надо идти к Виктору.
Мы все согласно кивнули, но я, в отличие от Дарьки и Сеславии, не торопилась в замок.
– Девчонки, просьба к вам, – наконец сказала я. – Не говорите Виктору, что Эртан назвал меня принцессой.
Дарька и Сеславия переглянулись.
– А это важно? – спросила Дарька.
– Похоже, что да.
Виктор прошел за этот вечер несколько стадий настоящего шока. Сначала он не понимал, что происходит. Потом не поверил. А потом разозлился. Я впервые в жизни видела Виктора таким рассерженным. Он не орал, конечно. Но, признаться, лучше бы орал.
Сеславию трясло, не то от жара, не то от страха. Она выглядела довольно бледно и, в отличие от нас, не стояла, а сидела на кожаном диванчике в многострадальной библиотеке.
– Девчонки, – устало произнес Виктор, – вот за что вы так, а? Я пытаюсь быть вам не только преподавателем, но и другом. Я надеялся, вы будете если не советоваться, то хотя бы доверять мне. А вы? Я приезжаю в замок, узнаю, что один студент погиб. Вы сбегаете, и мы вместо того, чтобы заниматься похоронами Гевирга, ищем везде вас. А теперь выясняется, что вы виделись с парнем, которого мы ищем уже давно. С сыном вашего преподавателя, твоего, Оляна, куратора. И говорите вы мне об этом только сейчас, когда одна из вас получила травму. Вот скажите мне, что я такого сделал?
Я закусила губу. Дарька уже давно ревела. Сеславию мучили жар и лихорадка. Я пыталась убедить себя, что Виктор – мой враг, что это он должен передо мной отчитываться, а не наоборот. Но все-таки понимала, что поступили мы глупо.
– В общем, я устал. Решение о вашем наказании или исключении будут принимать ваши кураторы. Сеславия – иди в больничное крыло. Оляна – к Альдреду. Дарька – прекрати реветь и проводи Сеславию. На ужин никто не пойдет. Не хотите по-хорошему общаться, будем взаимодействовать в общепринятой системе наказаний. Все, свободны.
Виктор, конечно, наказания придумал славные. Дарька уже впечатлилась до слез, Сеславии хватит болезни, а мне достанется Альдред, про сына которого я скрывала информацию. Может, ну его, этот колледж? Сбежать, и с концами. Как советовал Эртан.
Откуда, ну откуда он знает, что я принцесса?
Прежде чем войти, я постучалась. И, затаив дыхание, ждала, когда Альдред позволит войти. Нехорошее предчувствие мучило меня. Мужчине наверняка уже сообщили обо всем. Я видела, как они обменивались посланиями. Небольшая вспышка – и записка из руки Виктора исчезала, а появлялась у Альдреда. Так что он меня уже ждет.
– Войди, – раздался голос из-за двери.
– Добрый вечер.
Вместо ответа Альдред указал на глубокое кресло. Я уже была в этой комнате, когда выбрала его направление. Тогда, помнится мне, тоже было не очень уютно.
– Рассказывай.
– Что рассказывать? – пробормотала я.
– Все рассказывай. Когда ты видела моего сына, где, что он говорил, как выглядел, что делал, почему ты скрыла это ото всех. А еще – как можно смотреть в глаза родителям, у которых пропал сын и знать о нем информацию, как можно быть такой дрянью, чтобы сбежать, когда погиб твой товарищ. Ну и, наконец, откуда в деревенской идиотке такая неблагодарность ко всем, кто пытается вытащить ее из нищеты и обучить управляться с собственной силой.
Да, список внушительный. Если перед Виктором было стыдно, то сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю. От Альдреда я никогда не слышала таких слов. Казалось бы, от него я смогу стерпеть любую грубость. Ан нет, оказывается, когда ты точно знаешь, что все, что он говорит – неправда, что он намеренно тебя выводит, это одно. А когда правда глаза колет, это совсем другое.
Начать я решила с самого простого. С Эртана и всего, что с ним связано. За исключением его последнего предупреждения.
Я повторила то, что говорила после ярмарки, рассказала, как Эртан просил у меня денег на базаре и как я назначила ему встречу, решив выяснить, почему он сбежал. И как пришла с девчонками, намереваясь уговорить его вернуться. Как он коснулся Сеславии и сбежал.
– Это все правда, – закончила я. – Больше я ничего не знаю и уж тем более не понимаю.
– Видишь, какая незадача. – Альдред заставил меня поднять голову. – Ты в своей жизни совершила две ошибки. Первую – когда родилась. А вторую – когда пошла ко мне учиться. Надо было стоять на своем и идти к Виктору. Он более мягок, нежели я. А еще не обладает некоторыми способностями. Так я, Оляна, чувствую ложь. И ты врешь. Или недоговариваешь. Я не собираюсь тебя пороть или с тобой беседовать. Но ты не выйдешь из этой комнаты, пока не расскажешь все.
– Я все рассказала!
Вот попала так попала! Если Альдред не врет и он действительно чувствует ложь, у меня серьезные проблемы.
– Нет, не все. Что ж, я дам тебе время подумать. Впереди долгая ночь, потом день. Рано или поздно тебе, дорогая, надоест здесь сидеть.
Ага. А может, рано или поздно Виктор потребует отчета о нашем разговоре и заставит меня отпустить. Потому что лишить меня ужина и запереть в одной комнате с не совсем нормальным преподавателем – это жестоко. Это, кажется, противоречит законам Тригора. Хотя я не уверена, написано ли там что-то о закрытии студенток в комнате.
Альдред с минуту наблюдал за мной, а я старательно отводила взгляд. Потом он пожал плечами и отправился в кабинет.
Его можно было понять. Он думал, что информация как-то поможет найти Эртана. А в мое положение кто войдет? Для меня признание, что я принцесса, равносильно подписанию себе приговора. Виктор, конечно, выглядит добрым и всепрощающим, но давайте решим задачку: что сделает король, если вдруг объявится потомок того, кого он сверг? При условии, что народ Тригора хоть и смирился с новой властью, от нее не в восторге.
Так мы и сидели. Я в кресле, Альдред в кабинете. Оба молчали. И, похоже, так могло продолжаться вечно. Я завороженно глядела на капли дождя, стекающие по стеклу. На улице снова начался дождь. Он-то меня и убаюкал. Уснула сидя, свернувшись калачиком, жалея себя и безуспешно пытаясь выбраться из западни, в которую сама себя и загнала.
Мне казалось, человек, заснувший в неудобной позе, не сможет спать долго и крепко. Но, видимо, прошедший день стал таким богатым на события, что я очень устала. Ибо спала так крепко, что пробуждение было мучительно болезненным. Я ожидала, что придется слезать с неудобного кресла и разминать затекшие ноги, но, к собственному удивлению, обнаружила, что лежу головой на подушке, укрытая одеялом. И мягко так было, и лежать удобно, что я готова была уже продолжить сладкий сон. Если бы не звук чьего-то дыхания рядом.
Сердце забилось быстрее, когда я поняла, что это была не моя комната. Должно быть, Альдреда. Он же обещал, что не выпустит меня из комнаты. Похоже, обещание сдержал. И что, наблюдает?
Я села на постели и повернулась, чтобы сказать Альдреду все, что я о нем думаю. И вскрикнула, потому что фигура в темной комнате разительно отличалась от Альдреда. Просто черный силуэт… даже не человека, какого-то существа с огромными ушами, скрюченного и тяжело дышащего.