– Я хотел завоевать доверие твоих родителей, приблизиться к ним.
– Для чего?
Он помог мне перелезть через какую-то корягу.
– Чтобы получить у них разрешение на тебе жениться.
Тут на ровном месте я споткнулась и свалилась прямо в кусты.
– Что? Ты свихнулся?!
Он, должно быть, шутит. Альдред и женитьба несовместимы. Нет, не так. Альдред и женитьба на мне несовместимы. Пусть он меня не ненавидел, но уж любить точно не может.
– Объяснись! – потребовала я, когда мужчина, проигнорировав мое падение, прошел мимо.
– Ну, как ты не понимаешь. Виктор сделал глупость и устроил соревнование. Кто круче, кому лучшая девушка достанется. И решил, будто если он король и может сказать «я запрещаю», то весь мир принадлежит ему. Я, как настоящий друг, должен его в этом разубедить, ограждая от ошибок в будущем. Если он присвоил девушку себе, как король, я присвою ее себе, как жених.
– То есть мои чувства и обиды никого не волнуют? – Я даже покраснела от такой вопиющей несправедливости. – Играете мной, как мячиком, перекидываете друг другу. Кому мама дольше поиграть разрешила!
– А ты любишь Виктора? – совершенно спокойно спросил Альдред.
Ох, как хотелось мне ответить «да» и стереть с его лица это выражение полнейшей в себе уверенности.
– Не люблю. Но и ты мне даром не нужен.
– Помолвку можно и разорвать. Но если твой отец отдаст твою ленту, то я…
– Что? – не поняла я.
– Ах да, у вас нет таких традиций. Там, откуда мы с Виктором родом, отец невесты отдает жениху ленту. Свадьба может и не состояться, но когда у жениха есть лента, никто не имеет права даже смотреть на девушку без его позволения.
– Обалдеть! А как же я? Мне-то что надо делать в твоем гениальном плане?
– Ты собираешься замуж? Любишь кого-то? – Альдред задавал вопросы, не глядя на меня, и сам же на них отвечал. – Нет. Побудешь невестой, перетопчешься. Зато Виктор получит большое разочарование. А ему полезно.
– Это… это…
У меня слов не было. Ни цензурных. Ни нецензурных. Хотелось, конечно, приложить Альдреда головой, но тут уж я силой не вышла. Мелькнула шальная мысль отправить ему вдогонку заветные «восьмерки». Но тут же отпала: месть мужчины будет страшной. Или, что еще хуже, опять полезет целоваться.
– Верное решение, – усмехнулся Альдред, когда я его догнала и просто пошла рядом.
– Твой план глупый. Виктор – король. Если он захочет запретить мне подходить к тебе, он это сделает, даже если ты выпросишь у моего отца не только ленточку, но и весь гардероб по ниточке вынесешь.
– Ты просто недооцениваешь его веру в традиции. Мы выросли на этих вещах, против правил собственного рода Виктор не пойдет. Так что можешь искать ленту.
– То есть ты не отказываешься от своего плана? – ахнула я.
– Нет. Я же сказал, это отличный шанс ударить Виктора по носу. Да и тебе защита не помешает. Знаешь, сколько желающих получить место при дворе через симпатичную ведьмочку? А к моей невесте и обращаться будут бояться.
– Альдред! – рявкнула я так, что голос охрип. – Очнись! Вылезай из своего уютного и веселого мира, где Виктор слушается ленточки, а все вокруг верят в нашу помолвку. Я отчислилась из колледжа. Я – деревенская девчонка, которая училась у короля, но сбежала через месяц. Никому не нужно лезть ко мне, чтобы пробиться к Виктору. Пожалуйста, Альдред, оставь меня в покое!
– Размечталась, – последовал ответ.
Поняв, что спорить по этому поводу бесполезно, я огляделась. Мы не так уж и далеко зашли, но в эту часть леса я обычно не ходила. Не было тут ничего интересного – лесное озерцо, сосны, куча шишек и полное отсутствие ягод, грибов и прочих интересностей. Мы ходили в противоположную сторону, там была речка, были заросли малины. Для прогулок и игр на воздухе – самое то. Вот только я уже взрослая для игр. Но недостаточно для взглядов Альдреда, которые он на меня кидал.
– Здесь ты должна быть каждый день в семь утра. Желательно сюда приходить бегом. Ну, хотя если не хочешь бегом, я тебя сам… кхм… разомну. И не лазь вон в те кусты, я там ловушки для кроликов поставил. Надо же мне дружить с твоей семьей. И бери сменную одежду, в воду я тебя все равно загоню.
– В воду? – поразилась я. – Холодно, Альдред!
– Потерпишь. И не питайся одними только пирогами. Чтобы все это сжечь, даже я тебя тренировать не смогу.
– Опять, – простонала я, садясь прямо на землю. – Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.
– Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.
Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!
– Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, – сказал Альдред.
И, глядя куда-то высоко в небо, добавил:
– А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?
Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился убить лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.
А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.
– Оляна, хватит, – сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. – Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.
Она наконец-то вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его невероятная учтивость совсем отключила у нее страх за меня.
Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.
– Давай, – не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. – Развлекай меня.
И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.
– Для начала поцелуй, – шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.
И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.
– Хватит… – Я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот. – Необязательно меня целовать!
– Обязательно. – Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. – Мне нравится, как ты целуешься.
Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.
– Тебе ничего не светит. – Когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. – Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.
– Я терпеливый. – Он все не убирал руку, и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. – Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала… дай вспомнить… около года. Я очень терпеливый.
– Почему вы развелись? – спросила я.
Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?
– Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке младше себя. Тогда брак будет крепкий.
– Это тебе кто такой бред поведал? – поморщилась я.
– Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.
– Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.
Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:
– Будешь. Ты будешь очень послушной.
По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.
– Эй, – шепнул Альдред. – Ты чего напряглась?
Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.
– Что-то… нехорошее.
– Оляна, я пошутил. – Он закатил глаза. – Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.
Но я лишь отмахнулась:
– Нет, что-то другое.
Казалось, даже камин перестал греть.
– Мне выйти и проверить? – Альдред нахмурился, вероятно, оценив мое напряжение.
– Да, пожалуйста.
Я отошла в сторону, и Альдред легким движением поднялся с кресла. Он не стал обнажать меч, но я почувствовала опасность, исходящую от мужчины. Он напряженно вслушивался во все звуки. Подошел к окну, осмотрел улицу, и только когда убедился, что там не буйствует армия нежити, распахнул дверь.
Никого. Но беспокойство стало сильнее. И я не удержалась, бесшумно подошла к мужчине и выглянула из-за его спины. Снаружи лишь моросил дождь, да шумели от ветра деревья. И даже тучи были не грозовыми, а совсем обычными, серыми и скучными.
– Закрой дверь, – скомандовал Альдред. – Я обойду дом.
Мы оба думали об одном и том же. О никтах. Случалось, они нападали на деревни, свидетелями такого происшествия я стала в первый день после отъезда. Меня мучила мысль, хватит ли сил у Альдреда и немногих умеющих сражаться мужчин, чтобы оборонить дом.
Альдред скрылся из виду, и мне ничего не оставалось, как вернуться в комнату. А еще мелькнула мысль надеть кофту, если придется выходить, лучше не бегать в тонкой рубашке. Проходя мимо комнаты младших, я замерла, вслушиваясь в их тихие голоса. Беспокойство стало сильнее, возросло настолько, что руки начали дрожать. Надо было позвать Альдреда или сделать что-то самой, но я не могла пошевелиться. Напал какой-то ступор, я смотрела на ручку двери и никак не решалась взяться за нее.