Однако все еще смущали столы. Мне показалось неприличным раскидывать и крушить мебель в поисках врагов. Я прошелся вдоль стены до угла, а потом снова резко обернулся, прижавшись спиной к стене. И снова сзади никого не было. Лишь слабый ветерок сдвинул несколько листков на ближайшем столе.
– Выходи, я тебя вижу, – тихо, стесняясь своего нерешительного голоса, сказал я. Слабый шелест листьев в саду стал единственным звуком, услышанным в ответ.
И все-таки я был уверен, что не один в помещении. Ярость и страх дикой смесью бурлили в венах. Чего больше всего не хватало, так это доброго глотка водки для прочищения мозгов.
Я оглянулся в поисках какого-нибудь оружия и единственным подходящим предметом показался костяной нож для разрезания конвертов. Я надеялся, что он сможет разрезать и человеческую кожу. Зажав в кулаке оружие, я почувствовал себя значительно увереннее, и даже стал способен трезво мыслить. И без алкоголя голова стала работать неплохо. У меня появилась идея перехитрить невидимку.
Я покинул свой угол и, делая вид, что сам черт мне не брат, на негнущихся, слегка даже дрожащих ногах вышел на самую середину помещения. Нужно было выманить врага из его укрытия. Я думал, предполагал, что он обязательно поймается на провокацию.
Парой секунд спустя, решив, что невидимка уже занял свое обычное место за спиной, я пошел, наконец, к своей цели.
На одной из стен висело зеркало. Я, трепеща, чуть ли не бегом подошел к нему и вперился в свою собственную бледную рожу. Врага сзади не было и вместе с тем, чувство, что он вообще существует в этой комнате, покинуло меня.
– Паранойя, – пробормотал я и вытер покрытый холодным потом лоб. Я состроил своему отражению рожу и почесал костяным ножиком себе затылок. И даже принялся насвистывать какой-то мотивчик...
Тем более что к мотивчику вдруг появился ритм. Несколько человек уверенно шли, стуча подошвами по бетонным плиткам, которыми были выложены дорожки в саду. И шаги звучали все громче и громче. Люди приближались.
Я, нечаянно опрокинув стул, побежал к окну в надежде выяснить у прохожих, куда я попал и долго ли еще ждать. Побежал, внутренне опасаясь, что и эти люди окажутся невидимыми.
Троица одетых в «хамелеоны» камуфляжных костюмов командос существовали наяву. Лица были скрыты под тускло отблескивающими масками с прорезями для глаз и ртов, а в руках они держали короткие штурмовые винтовки с тупыми рылами глушителей. Я, вроде как, находился на базе спецвойск и появлению троих боевиков ни чуть не удивился.
– Эй, мужики, – обрадовано воскликнул я. Но это оказалось излишним. Они, оказывается, и шли по мою душу. Я представлял для них отличную мишень в окне и когда принялся еще и размахивать руками, они, должно быть, даже засмеялись.
Тело, начиненное адреналином и его приятелем тостастероном, среагировало быстрее чем я успел об этом подумать. Боевики еще только поднимали смертоносные ружья, а я уже, обхватив руками голову, сжался на полу.
Мириады смертоносных насекомых – пуль, сметая все на своем пути, ордой пронеслись по опрятной комнате. Щепки от разрезаемых на части тугими свинцовыми струями столов, и непорочные стаи бумаг взвились в воздух. Зеркало разлетелось на сотни тысяч осколков, которые вспороли обивку кресел. Светлые стены запятнали автоматные очереди. Хаос наполнил комнату.
Дважды боевики останавливали это безумие, чтоб вставить в винтовки новые обоймы. В минуты затишья я старался и вовсе не дышать...
В одну из очередных пауз я расслышал, что к двери кто-то подошел. Лишь миг понадобился, чтобы сообразить, что если это тоже враг, то смерть неминуема, как наступление ночи. И, как бы не боялся шевелиться в своем уголке, если не предпринял бы каких-либо действий, мне наступит конец. Мое тело, не смотря на все возражения рассудка, выпрыгнуло их безопасного угла.
Я схватил один из столов и швырнул его в оскаленное осколками окно. А потом, пригнувшись, ринулся к двери и вышиб ее плечом. Разрушение дверного косяка довершил град пуль пущенных мне в след убийцами.
Нужно было обыскать распластанного под вышибленной дверью человека, но боевики, чертыхаясь, лезли через подоконник в комнату и нужно было решать, что делать дальше. Слава Богам, Создатель не торопился еще списывать меня со счетов. У пришибленного обнаружился пистолет, а к поясу были прицеплены две гранаты. Правда, я успел позаимствовать только одну. И только для того, чтобы сразу бросить ее в безнадежно испорченную комнату. Оттуда, сразу после взрыва, послышались вопли. Ответили только два ствола.
Короткий коридорчик отделял меня от благословенного сада. Я уже собирался рвануть туда, но зашевелился хозяин взятого мной оружия. Враг не торопился лезть в проход, видимо прекрасно зная планировку здания, и у меня появилась минута на то, чтобы решить участь лежащего у ног человека.
Я не раздумывал и мига. И вовсе не смутило, что беру на себя функции судьи и палача сразу, не выяснив даже степень вины подозреваемого. Он тогда был препятствием на пути. Подняв незнакомца, я просунул руку под шею и с силой отпустил. Раздавшийся хруст ломающейся шеи унес душу несчастного на небеса. А я, не задерживаясь более, побежал в сад.
Вырвавшись из сумеречного помещения в ярко освещенный полуденным солнцем сад, мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза перестали слезиться. И это время мне то же предоставили. Поджидавший убийца, видимо вылезший обратно через окно, полоснул из автомата, но в меня попала лишь каменная крошка выбитая пулями из стены. Я, как подкошенный, рухнул под куст сирени.
Валяясь под кустом, почему-то вспомнил одно из высказываний незабвенного капрала Ван Нитчена. «Война, – говаривал он, пиная наши торчащие из окопов головы в шлемах, – это, вонючий тир, где ты стреляешь по мишеням, а мишени, мать их, частенько дают сдачи!»
И одна из подходящих мишеней как раз появилась в дверном проеме. Точно так же, как я, несколько минут назад, он остановился и потянулся руками к прищуренным от яркого света глазам.
– Где он? – глухо из-под маски крикнул он напарнику.
– Вот он! – сквозь зубы выговорил я и спустил курок. Боевик отпихнул от себя винтовку и кувыркнулся в соседний от меня куст. У меня остался лишь один соперник. Восторг от предчувствия победы уже переполнял меня.
– Все! – крикнул я, прикрывая рот ладонью, чтобы казалось будто голос доносится из-под маски. – Он готов. Иди сюда!
– Точно? Ты проверил? – недоверчиво пробубнил враг из-за зарослей каких-то цветов.
– Точно. Под сиренью прятался.
Последний боевик замолчал на минуту, а потом смело поднялся и, ломая кусты, двинулся ко мне. Оружие он повесил на плечо.
Тогда я тоже встал, спокойно прицелился и выстрелил. Когда стянул с его лица маску, на роже было нарисована высшая степень удивления, раскрашенная кровью из пробитого глаза.
Пистолет я сунул за пояс. Туда же поместил и пару найденных у боевика магазинов к винтовке. И снова скрылся в кустах. Мне очень важно было знать, кто же явиться на звуки перестрелки первым. Я имел все шансы узнать заказчика покушений.
И тут свет в глазах погас.
4Война и трава. Командос
Очнувшись, обнаружил себя лежащим на мягкой чисто застеленной снежно-белой кровати в больничной палате. Спиной ко мне, слегка согнувшись, отставив ягодицы и поджав одну ногу, возилась с чем-то на столике Пи.
– У тебя хорошая попка, – хрипло выговорил я и прокашлялся, выгоняя из горла комок.
– Жить будет! – уныло констатировал кто-то из-за головы голосом Танкелевича. Повернув голову, его именно и обнаружил сидящим на приставленном к изголовью стуле.
– Что со мной произошло? – поинтересовался я, продолжая разглядывать занимающуюся своим делом Кархулаанен, и отмечая у себя появление эрекции. Это, последнее, яснее ясного говорило, что я в полном порядке. И еще больше удивляло место, в котором находился.
– Поздравляю, – все так же уныло заявил Игор. – Ты прошел тест на пригодность...
Я почесал саднящую после укола шею. Смысл происшедшего стал постепенно достигать разума.
– Так это было всего лишь гипнотест?
– Виртуальный бой, – подтвердил банкир. – Почему ты не сказал о своем переводе в командос?
Я хмыкнул, и отвечать не стал. Пи повернулась со шприцем в руке и я вдруг подумал, что, не смотря на веснушки и глуповатую мордашку, она все-таки очень даже ничего.
– Как мы будем следить за твоей безопасностью, если.., – тянул свое Игор.
– Так же хреново, как и раньше! – воскликнул я и сел. Комната поплыла перед глазами, но после виртуального боя я не слишком-то доверял глазам.
– Тебе разве не доложили, что двое ублюдков хотели свести на нет все усилия еще в офицерской школе!? Скажите спасибо Роничу, он спас мне жизнь...
– Уже сказали... – утешил собутыльник. – Мы ведем следствие...
– Пока вы вели бы следствие, меня сто раз уже грохнули, – возразил я.
– Ты уже один раз был мертвым, – напомнил Танкелевич. – ... Сам виноват в своих бедах! Зачем убил того негра?
– Да пошел ты... – отмахнулся я, переворачиваясь на живот, чтобы Пи могла вкатить инъекцию. – Скажи лучше, чего приходил?
– Сообщить, что твое состояние увеличилось, и что Правительство в обмен на долю акций готово похоронить дело об убийстве негра...
– Передай правительству координаты того места, где их всех хотел бы видеть, – закричал я. Пи именно этот момент выбрала, чтобы пырнуть иглой.
– Ты в плохом настроении, – сдался Тенкелевич. – Все время перебиваешь... Совет директоров готов выбрать тебя Председателем, если откажешься от предложения Правительства!
– Замечательно, – ехидно заметил я. Очень уж нежно Пи втирала антисептическую жидкость в ягодицу. – И как же, по-твоему, я буду руководить?
– Это и я хотел бы от тебя услышать, – не менее ехидно выдал Игор. – Мы хотели пристроить тебя офицером в Генеральный Штаб, а ты...
– Ладно, – примирительно похлопал я по руке банкира, едва переварив услышанное. – Давай сюда компьютер.