Работа состоит из четырех разделов. В них различными методами решается задача Архимеда, который в свое время выполнил такое решение по просьбе сиракузского царя Гиерона.
Определению удельных весов различных тел ученые Средней Азии XI–XII веков уделяли вообще большое внимание. Хайям в своей работе продолжает традицию чрезвычайной точности взвешивания аль-Бируни. У последнего погрешность весов при взвешивании 2,2 килограмма не превышала 0,06 грамма.
Книга жизни моей перелистана — жаль!
От весны, от веселья осталась печаль,
Юность — птица: не помню, когда прилетела
И когда унеслась, легкокрылая, вдаль.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал в погоне за истиной сух и угрюм,
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
Лик розы освежен дыханием весны,
Глаза возлюбленной красой лугов полны,
Сегодня чудный день! Возьмем бокал, а думы
О зимней стуже брось: они всегда грустны.
Глава IIIСИЛА И СЛАБОСТЬ ВЫБОРА1074–1092
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
Подвижники изнемогли от дум,
А тайны те же душат мудрый ум.
Нам, неучам, — сок винограда свежий;
А им, великим, — высохший изюм.
Несовместимых мы всегда полны желаний:
В одной руке бокал, другая — на Коране.
Итак вот мы живем под сводом голубым,
Полубезбожники и полумусульмане.
Насколько это человечно — сомневаться, не упиваясь своими сомнениями!
…Март 1074 года. Через восточные ворота уходит караван. Дервиши с четками и без четок, стоя, сидя на корточках или на ковриках, на разные голоса напевно читают аяты Корана — да пребудет милость Аллаха с теми, кто уходит в далекий и всегда опасный путь. Вокруг них блестят в пыли серебряные монеты. Каждый из отъезжающих считает своим долгом бросить одну, несколько или горсть монет тем, кто вышел их провожать в это раннее утро. Свою долю получают нищие, бродяги и больные, ночующие за стенами города.
Большой караван уходит из Бухары. Сотни верблюдов и мулов с тюками — дар правителя Мавераннахра Малик-шаху. Несколько десятков племенных жеребцов, в которых превосходно знают толк сельджуки. И многочисленная конная охрана. Не обычный караван направляется в Исфахан. Богатые подарки должны быть доставлены юному наследнику сельджукского государства.
Омар, пришпорив своего вороного, подарок Шаме аль-Мулька, отъезжает в сторону и взбирается на небольшой холм. Затем, ласково потрепав по холке жеребца, отпускает поводья и поворачивается в сторону Бухары. «Прощай, — беззвучно произносит он. — Если пожелает Всевышний Аллах, то я хотел бы вернуться сюда». Хайяма нельзя было упрекнуть в излишней чувствительности, но быть ответственным за свои поступки даже в мелочах — это не сентиментальность.
Не по своей воле покидает Омар Мавераннахр. Он еще несколько мгновений смотрит на город, разом вспомнив лица тех, кто был здесь ему особенно дорог. Вдруг душа его похолодела. Словно чужая, мысль родилась, закружилась, зазвенела в нем, заглушая все остальное: «Ты уже никогда здесь не будешь! И ты никогда не будешь таким, каким был. И все эти годы в Мавераннахре будут постепенно гаснуть в 106 тумане времени, только порой всплывая в памяти чередой странных воспоминаний. Ты оставляешь здесь самого себя, а может быть, только часть себя… Нет, всего, целиком, того, каким ты был здесь и каким не был бы нигде в другом месте». Он неожиданно резко стегнул коня и быстрым галопом пустился догонять своих.
В караване Омар был обладателем верблюда и двух верблюдиц. «Хозяева пустыни» ему были подарены верховным судьей, который случайно или не случайно находился в это время в Бухаре. Верблюдицы навьючены личной поклажей Хайяма — книги, привезенные им из Нишапура, и те, которые ему удалось приобрести в Самарканде и Бухаре; различные записи, сделанные им самим, и переписанные опытными каллиграфами в нескольких экземплярах работы по математике; одежда, подаренная его богатыми друзьями или купленная им; инструменты для наблюдения за движением звезд и приборы для точного взвешивания; несколько дорогих ему вещей, оставшихся от отца, небольшой старый нишапурский ковер, сотканный матерью. Все это было тщательно упаковано самим Омаром.
На верблюде ехал слуга Омара Хайяма — Юсуф, молодой, крепкий и сметливый парень. Он должен был помогать хозяину, ухаживать за верблюдами и не спускать глаз с небольшого сундука, навьюченного на верблюда.
Накануне вечером, приехав из дворца Шаме аль-Мулька, Омар застал в своем доме Абу Тахира. «Ас-саляму алей-кум!» — сказал Хайям, чуть склонив голову, но судья нетерпеливым жестом попросил его сесть на ковер.
— Омар, — после небольшого молчания начал судья, — что тебе сказал хакан?
— Несколько обычных слов с пожеланиями счастливого пути. Повелитель не был расположен к беседе. А на прощание он подарил мне эту вещицу.
Судья мельком взглянул на редкое кольцо с массивным рубином: «Да, он не в духе. Ведь властители всегда предпочитают победы. Хотя он-то, как неглупый человек, должен понимать, что порой одно поражение учит гораздо большему, чем многочисленные победы».
— Омар, уже поздно, поэтому перейдем к делу. Нас в жизни всегда подстерегают неожиданности. Приятные, не очень приятные, а то и вовсе чудовищные, но тем не менее мы всегда должны благодарить за это великого Аллаха. Неожиданность — это лучший подарок Всевышнего человеку, ибо Он лучше знает наше предназначение на этом свете. То, что ты уезжаешь из Бухары, может быть, и к лучшему, хотя мне и не хотелось бы расставаться с тобой. Я хочу передать через тебя небольшой подарок человеку, который будет твоим покровителем. Он защитник ученых и один из мудрейших людей нашего времени. И в то же время он самый могущественный человек у Сельджукидов.
Омар кивнул. Он уже догадался, о ком идет речь.
— Да, ты прав, — продолжал судья. — Я говорю о великом человеке, визире Алп-Арслана и нынешнего султана — Абу Али Хасане ибн Али Туси, которого уже сейчас величают Низам аль-Мульком[10]. Я с ним знаком и видел его несколько месяцев назад.
Омар вновь кивнул. Он знал и это.
— И я говорил также о тебе. Он будет твоим покровителем. Хотя… — Тут судья замолчал. — Будь осторожен, Омар, но и оставайся смелым. Смелость нужна в битве и на охоте. Но особенная смелость необходима тогда, когда ищешь истину. Именно на этом пути легче всего попасть в капкан… Вот здесь, в сундуке, несколько редких книг, переписанных лучшими каллиграфами Самарканда. И здесь же письмо для него.
…Мерно идет караван. Притихли сонные всадники. Только иногда покрикивают друг на друга слуги. Нигде так спокойно и в то же время вдохновенно не думается, как в дороге. Поистине, дорога — лучшее лекарство для души. «Душа — это сосуд с чистой ключевой водой, — вспомнил Хайям слова отца. — Полон сосуд водой, и мудрый не прольет и капли в течение всей жизни. Необычна эта вода — в спокойной и неподвижной поверхности действительно мудрый всегда увидит истину». Незадолго до своей смерти Ибрахим несколько раз повторил эти слова сыну. Омар нечасто вспоминал эту фразу отца, но сегодня она не давала ему покоя.
Мы попали в сей мир, как в силок — воробей,
Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.
В эту круглую клетку, где нету дверей,
Мы попали с тобой не по воле своей.
Уже при отце Шаме аль-Мулька Тамгач-хане Ибрахиме начались нападения сельджукских султанов на Мавераннахр. В 1061 году Тамгач-хан даже отправил посольство в Багдад, чтобы пожаловаться халифу — слабеющему главе исламского мира — на действия сельджукского султана Алп-Арслана. К концу 60-х годов давление на Мавераннахр прекратилось, поскольку султан был занят на других границах своей империи. Более того, мирные отношения между Сельджукидами и Караханидами укрепились серией династических браков. Дочь Алп-Арслана была выдана замуж за Шаме аль-Мулька. В свою очередь, наследник сельджукского престола Малик-шах женился на дочери Тамгач-хана, Туркан-хатун, сыгравшей впоследствии значительную роль не только в жизни сельджукского государства, но и в жизни Омара Хайяма.
Тем не менее осенью 1072 года война возобновилась — Алп-Арслан начал новый поход на Мавераннахр, который, однако, ему дорого обошелся. Арабский историк Ибн аль-Асир следующим образом описал этот последний эпизод из жизни воинственного Алп-Арслана в своей хронике «АльКамил фи-т-Тарих»: «Султан Алп-Арслан — имя его Мухаммад, но зовут его обычно Алп-Арслан — отправился в Мавераннахр… Он построил через Джейхун мост и проходил через него в течение двадцати с лишним дней, войско его превышало двести тысяч всадников… Его приближенные привели к нему коменданта какой-то крепости, известного под именем Юсуф аль-Хорезми… Юсуф бросился к султану… и ударил его имевшимся при нем ножом в бок… Кто-то из фаррашей ударил Юсуфа по голове дубинкой и убил его, а тюрки разрубили его (на части).
Когда султан был ранен, то сказал: «Куда бы я ни направлялся, на какого бы врага ни шел, я не делал этого иначе как попросив помощи Аллаха себе в этом. А вчера, когда я взобрался на холм и от величия моей армии и множества моих войск подо мною задрожала земля, я сказал сам себе: «Я властелин мира, и никто не сможет пойти на меня». И Аллах сделал меня беспомощнее самых слабых тварей своих…» Алп-Арслан умер и был перевезен в Мерв, где похоронен рядом со своим отцом».