Здесь есть сундук, — сказал Моурндарк , и глаза Денновии расширились. Это был ее сундук.
Да, — выдохнула она.
Садись. Не обращай внимания на сундук.
Она сделала, как было велено, и он сам выбрал себе крепкую лошадь. Он отвязал обоих, успокоил их, тихо разговаривая с ними. Он давно не ездил верхом, но и он, и девушка были обучены искусству верховой езды, и вскоре обе лошади стали менее напуганы, чем были.
Один из Возвышенных шагнул вперед. Если ты выбрал, отпусти остальных. Они нам не нужны.
Моурндарк так и сделал, оставив одного для раненого Варгалу . Он спешился и повел трех лошадей к новой привязи, подальше от места битвы. Железной выдержкой он не подошел к сундуку, где, как сказала ему Денновия, она спрятала инструменты. Но он тихо заговорил сам с собой в окутывающей темноте.
Аа-Вулк завершил свою работу на холме. Тело Избавителя было растянуто на деревянной раме и, посаженное в землю, словно какое-то корявое дерево, стало безглазым наблюдателем за землей внизу.
Мы немедленно возвращаемся на гору Безвременья, — объявил Аа-Вулк. Варгалоу , все еще без сознания, вынесли вперед, и Моурндарк с наслаждением наблюдал, как его перекинули через спину коня и привязали к нему, словно к зерну. Моурндарк горячо молился, чтобы он пришел в сознание задолго до того, как они достигнут своей далекой цели.
Хотя помещение было огромным, оно было почти совершенно пустым. Его стены были из камня, отполированного так же гладко, как мрамор, и отражающего, как стекло, хотя и уникального вида. Они поднимались вверх, плавно наклоняясь внутрь к невидимому потолку, утопленному в свете, высоко над полом. В подвале висели растения, спускаясь вниз от ярко-голубого света, как листья под океаном, без цветов, но богатые многоцветной зеленью. Под ними, в центре помещения, находился прямоугольный блок, не более двух футов высотой и восьми длиной. На блоке лежал человек, одетый в темный плащ, который покрывал его так же полно, как одеяло. Он был в капюшоне, но когда он лежал лицом вверх, капюшон сполз с его спящего лица. Свет, казалось, танцевал и рябил, его полосы мягко пересекали, зондировали, играли на бесстрастных чертах. На капюшоне была засохшая кровь, черная и нелепая. Сначала царила тишина, такая же массивная, как стены, но постепенно появились звуки музыки, водовороты и завихрения, которые медленно поднимались и опускались, словно потоки, дрейфующие по залу так же легко и капризно, как свет.
В это огромное место вошла дюжина фигур, уменьшенных своим окружением. Они были такими же незаметными, как музыка, когда они собрались вокруг лежащей фигуры. Как призраки, они скользили, не издавая ни звука. Они были Землетворными, хотя, как и любые Земные, они были почти такими же высокими, как Люди, и их лица были похожи на последних и нетипичны для более мелких жителей Земли. Они носили длинные белые одежды с длинными рукавами, и в каскаде света сверху они мерцали, их лица отражали сияние.
Некоторое время никто из них не говорил, довольствуясь тем, что смотрел вниз на фигуру, которая приняла неподвижность смерти, хотя она была жива. Пульс ее сердца достигал самого камня, отражался им и черпал из него тайную силу, словно ребенок, укрытый в неизмеримой утробе. Фигуры, Эзотерики, даже не обменивались взглядами, ибо они делились мыслями друг друга, их собственные связи с камнем вокруг них были более ощутимы, чем у лежащей фигуры.
Все готово, — сказал один из них, не сводя глаз со спящего лица.
Да, мы готовы, — сказал другой, и стены прошептали в ответ свое согласие.
Медленно сливаясь в сиянии над головой, появилась другая фигура. Она парила над группой, как золотая тень, ее нижние конечности были не более чем клочками цвета на фоне меняющегося света. Единственной частью этого видения, которая была резкой, было лицо, которое не было ни мужским, ни женским, а тонким сочетанием того и другого. Оно выражало легкий интерес, но отчужденность, как будто оно смотрело на сцену, которая была далека от него и его собственной сферы существования.
Эзотерики низко склонились, когда волна музыки пришла и ушла. Над ними ждало Присутствие, Глаза Возвышенного, лидера Эзотерики и Полномочного представителя. Он поднял руки, протягивая их в мягком движении. Ничто из того, что он делал, не было торопливым, и в его жестах было великое спокойствие, которое струилось из него. Эзотерики выпрямились, снова глядя на распростертое перед ними тело. Когда Полномочный представитель заговорил, его голос был не похож ни на какой другой голос, мягкий, но сильный, ясный и музыкальный, как будто извлеченный из субстанции света вокруг него. Стены усиливали его самое тихое дыхание, его самый низкий шепот, хотя никогда не слишком громкий.
Это тот самый Человек, Варгалу ? — сказал он.
Эзотерики, как один, склонили головы. Перед ними фигура не двигалась, глаза ее были закрыты.
Это ли тот Человек, которого Избавители избрали своим правителем, своим голосом?
Снова наклон голов.
Тогда это Человек, который отдал кровь нашего народа земле. Он, который сказал. Кровь из земли и кровь в землю возвращаются.
Закон, — сказал один из эзотериков, — который он отменил.
Он уничтожил Грендака, Хранителя, — сказал другой,
И разрушил Тьму, — сказал третий.
Все это он сделал, — сказал Уполномоченный. Омара была свидетелем этого. Голос не выражал никаких эмоций, никакого гнева, никакого сочувствия. Возвышенный почувствовал агонию земли, когда башня пала, и ее освобождение от боли.
Двое из Эзотериков наклонились вперед и расстегнули застежку плаща, окутывавшего Варгалоу , оттянув его назад и позволив ему свисать по обе стороны каменного блока. Под ним Варгалоу носил темную рубашку, правый рукав которой был плотно застегнут на запястье. Глаза Эзотериков теперь обратились к стальной руке, смертоносной стали.
Очищающая сталь, — раздался голос Полномочного представителя, и он приблизился, его собственные глаза были устремлены на двойные изгибы стали, которые сверкали на свету, поражая его, как диссонанс. Глаза изучали эти клинки в течение долгих мгновений, видя не только уникальное мастерство и сложную подгонку деталей, но и множество жизней, принесенных в жертву этой стали. Хотя рука была неподвижна, она, казалось, была пропитана собственной жизнью, как будто одно прикосновение могло открыть ее, как паука.
Начинайте, — раздалась команда, словно сама гора отдала ее.
С особой осторожностью двое эзотериков расстегнули застежки на запястье и оттянули ткань рукава, но он держался. Другой из них потянулся вперед с тонким лезвием и легко разрезал материал. Он был оттянут назад, как кожа, обнажая руку до локтя. Когда они увидели это, эзотерики издали смешанный вздох, их глаза расширились. Сталь руки была вставлена в запястное крепление чрезвычайной сложности, способное вращаться и скручиваться так же эффективно, как и обычное запястье. За запястьем, поднимаясь в предплечье, шли металлические нити, похожие на проволоку, дублирующие внутренние артерии, заключенные в тонкий прозрачный металл. Что потрясло эзотериков, так это вид плоти, которая срослась с ней, поскольку соединяющиеся с проволокой вены были обычными, несущими кровь венами; металлическая оболочка вросла в кожу, великолепно привитая. Было невозможно определить, где начинается настоящая плоть и заканчивается металл. Более детальное исследование показало, что вены человека спускаются в металлическое запястье.
Еще один разрез был сделан в материале рубашки, так что рука была видна до плеча. Но спящая фигура все еще не двигалась. Ее верхняя часть руки была почти как обычная рука, за исключением того, что ее вены и артерии четко выделялись. И среди них, толстая и темная, как шнур, проходила единственная стальная артерия, единственная связь с телом. Плечо было ушиблено, с аккуратно зажившим шрамом, напоминанием о когте, который ударил его в недавнем сражении.
Один из Эзотериков наклонился и кончиками пальцев ощупал верхнюю часть руки. Это была теплая, живая плоть. Он провел пальцами по руке, нежно, как прикосновение любовника; он остановился на локте, который, казалось, был обычным суставом. Но он был теплым. Еще медленнее пальцы скользнули вниз к запястью, и текстура кожи и стали осталась прежней. Слияние было так же трудно почувствовать, как и увидеть. Эзотерик разжал свободную руку, и один из его товарищей вонзил в нее нож. С бесконечной осторожностью Эзотерик сделал надрез на верхней части руки. Из нее потекла струйка чистой крови, которая затем набухала и сворачивалась. Эзотерик перешел к нижней части руки и сделал еще один надрез. Снова была кровь. Он впервые поднял глаза на Уполномоченного.
Продолжайте, — раздалась команда.
Эзотерик колебался лишь мгновение, затем провел лезвием ножа по проволочной жиле. Он снова порезал. И снова потекла чистая кровь.
Головы понимающе кивнули. Эзотерик взял стальное запястье, повернув его так, чтобы обнажилась задняя часть смертоносной стали. Она блестела, как и вытянутые серповидные лезвия, сталь, а не плоть. Лезвие ножа постучало по ней, и раздался металлический и чистый звук. Но Эзотерик проследил линию вены и сделал свой надрез. Он был неглубоким, и поначалу не было никакого ответа. Затем выступила капля жидкости, хлынувшая так же, как и другие порезы. Она была темнее на фоне металла, чем плоть, и зрители подумали, что это какая-то другая жидкость. Но Эзотерик, сделавший надрез, провел пальцем по месту и поднял его. Это была кровь, такая же чистая и красная, как и другая.
Рука жива, — сказал Уполномоченный. — Как ветвь дерева или его корни в земле, она растет. Сталь стала единым целым с плотью.
Эзотерики выпрямились, снова взглянув на руку. Она лежала на груди Варгалоу . Каким-то образом найденное ими слияние сделало руку еще более ужасающей, словно вместо того, чтобы смягчить безобразие ампутации, сталь стала кощунством, нечестивым союзом.
Это не от земли, — сказал голос над ними. После долгой тишины, в которой даже далекая музыка затихла, голос заговорил снова. Этот Человек утверждает, что он больше не враг земных народов. Он стремится искупить свои грехи против нас. Рука стали — символ этих грехов. Пусть он отречется от нее.