Она посмотрела на него, ее глаза сияли, ее улыбка была полна знаний. Ни один мужчина не смог бы, — засмеялась она. Даже ты, Брэнног .
Он нахмурился, ему было не по себе. Ты так не думаешь?
Неважно. Но Руванна это знает. И поэтому она на какое-то время возненавидела меня. Она увидела мои объятия вокруг тебя…
Ты был в опасности, мы все были! Ты действовал из потребности в сохранении…
Она рассмеялась, звук мелодичный, почти манящий. Брэнног посмотрел на Руванну, но она была погружена в свои мысли, вне пределов слышимости.
Тебе не показалось, что я слишком фамильярна? — спросила Денновия. Будь честна.
Он не смотрел на нее. Правда в том, что я думал, что ты увидела во мне шанс освободиться от своего прошлого.
О, так ты хоть это поняла! — хлопнула она в ладоши. Ты меня удивляешь.
“Почему?”
”Ты видишь так мало. Да, я хотел использовать тебя, и это было бы легко, будь уверен. У меня нет никаких сил, никаких магических способностей, но то, что я делаю, мощно по-своему. Но я хотел показать тебе кое-что еще. Я хотел, чтобы ты увидел гнев Руванны. Сначала я хотел сделать это, потому что я жесток. Моурндарк научил меня быть жестоким, хотя это может быть чем-то внутри меня. Моя жизнь в Тёмной крепости ужаснула бы тебя. Но я получал от этого удовольствие, когда не знал другого образа жизни. Я хотел насладиться болью Руванны.”
“Сначала?”
Да, сначала. Но я смягчился. Я хотел, чтобы ты увидел ее ревность.
Зачем ее мучить, если ты смягчился?
Она посмотрела на него с озадаченным выражением. Ты ничего не понимаешь? Она заговорила резко, удивляя саму себя, и Брэнног отстранилась. Она отвергла все, чтобы прийти сюда и попытаться спасти твоего друга. Зачем? Зачем она это сделала, Брэнног ?
Она знала остров, знала, что есть шанс…
Да. Но даже Варгалу настаивал на том, чтобы жезл вернулся на запад. Ты ужасно рисковал, придя сюда. Руванна знала больше, чем кто-либо другой, что поставлено на карту. Она лишилась своей собственной силы, придя сюда. И всего, чем она могла бы стать.
Что ты имеешь в виду? Кем бы она была?
Спроси ее! Спроси ее, почему она пожертвовала этим.
Брэнног путаница бурлила, как бассейн. Он был похож на человека, нащупывающего веревку, которая вытащит его из него и высадит на берегу ясности.
Для тебя, Брэнног . Она сделала это для тебя.
Он уставился на нее.
Ты хотел спасти Варгалу . Она знала, что ты отдал бы все, чтобы спасти его, какими бы ни были твои причины. И из-за этого она была готова преследовать эту цель больше, чем все остальные. Когда я это понял, и когда я увидел, как Моурндарк угрожает лишить ее ее цели после всего, что она выстрадала, чтобы достичь ее, тогда я понял значение ревности. Я завидовал ее силе любить.
Ты предотвратил смерть Моурндарка и нашу неудачу .
Я удивлен, что вы сами не прочитали всего этого. Но поскольку вы этого не сделали или скрыли это от себя, то пришло время вам рассказать.
Брэнног снова взглянул на Руванну. Она, казалось, спала. Скрыта от меня, подумал он. Он собирался заговорить с Денновией, но она отмахнулась от него, словно отгоняя надоедливого придворного. Он слишком устал, чтобы спорить, и оставил ее смотреть на огромное лицо. Рот был слегка приоткрыт, но не было никакого движения этих идеально высеченных губ.
Чувства Брэннога не стали яснее, хаотичнее. Наконец усталость сковала его. Сейчас не время следовать тропам логики, ясности. Он сел на толстый ковер растительности и закрыл глаза, но сон ускользал от него, и тысяча безумных образов сомкнулись вокруг него. Напряженная тишина острова свернула их все, и вскоре они стали статуями, словно высеченными из того же странного камня, что и лицо Зойгона.
Брэнног смятение, его сны наяву, слились в единую форму. Она двигалась из темноты, возвышаясь над ним, и из нее сверкало лицо, глаза пылали, полные ненависти. Это был Моурндарк .
Он один вышел из уст Серафима. Его руки были по бокам; поначалу он не мог ими пошевелить. Когда Брэнног полностью сосредоточился, он понял, что Моурндарк не представляет угрозы, просто лишен энергии, как человек, который не спал несколько дней. Моурндарк пошатнулся, но не позволил себе унизиться падением. Он больше не держал своих клинков, но Брэнног увидел кровь на его руках и рубашке.
Денновия и Руванна быстро подошли. Они наблюдали, как Моурндарк пытался что-то сказать, но пока не произнес ни слова.
Он жив? — тихо спросила Руванна.
Да, — наконец сказал Моурндарк , хотя тон его был полон горечи.
Восстановлено? — сказал Брэнног .
Моя работа здесь окончена, мой долг уплачен, — холодно сказал Моурндарк . Он посмотрел на свои руки, хмуро глядя на них, словно никогда больше не воспользуется ими, словно они предали его. Затем, не взглянув больше на остальных, он пошатнулся и ушел.
Оставьте его, — сказал Брэнног . Он шагнул к открытому рту. Зойгон! — позвал он, и слово эхом отозвалось из пещеры тьмы. Но не было никакого движения, и не было никакого ответа.
Я пойду, — сказала Руванна.
Нет, — сразу же сказала Брэнног , но улыбнулась ему.
Я должен. Так безопаснее для меня.
Мы не можем доверять Мурндаркку …
Он побежден, Брэнног , — сказала Денновия. Что бы там ни случилось, это его прикончило. Ловушки нет.
Остров умирает, — сказала Руванна. Это было много лет назад. Но этот последний поступок ускорил его смерть. Если Варгалоу жив, я выведу его. Прежде чем Брэнног успел возразить, она прошла через открытый рот в темноту. Брэнног хотел последовать за ней, но Денновия удержала его.
Отпусти ее. Зойгон не причинит ей вреда. У нее все еще есть сила, а у нас — нет.
Если она не вернется быстро, я последую за ней.
Денновия как-то странно улыбнулась ему, но он постарался не обращать на нее внимания.
За воротами Руванна сразу почувствовала, как тьма надвигается, душит. Она боролась с ней, отталкивая ее. Когда она это делала, она чувствовала пульс Серафима.
“Я еще живу”, - раздался его слабый голос, словно издалека-далеко под ней. “Но, как и ты, я устала. Это была самая тяжелая работа из всех”.
“Где он?”
Ниже.
Она двинулась вниз в гнетущую темноту, не чувствуя ничего под собой, хотя она шла беспрепятственно и не падала. Слепой инстинкт был всем, что у нее осталось, ее чувства были сведены на нет вакуумом, в котором она двигалась. Она несла свою волю, как факел, решив, что ее не помешают, не сейчас. Она знала, что ее собственные силы, данные ей Омарой, были израсходованы почти полностью. Когда все это закончится, что останется? Будет ли у нее хотя бы столько же, сколько у ребенка, созданного Землей? Если она будет жива. Но она отбросила эту мысль, как будто это была угроза ее прогрессу.
Ее путешествие было бесконечным, но наконец-то появился какой-то свет. Зеленый и бледный, он парил впереди и под ней. Казалось, она спустилась к нему. Она могла видеть различные формы этого внутреннего мира. Там были толстые корни и усики, как будто она наткнулась на нору большого животного. Она посмотрела вниз и ахнула, потому что пол комнаты был богат не почвой, а грязью. Она сразу узнала его и его морской запах: элементали! Они были изменены, разбиты и расстелены, как ковер.
Омарская грязь, омарская доброта, — сказал голос. — Она была нужна для работы.
Руванна двинулась по нему, осознавая, что в болоте осталось совсем немного жизни. Это было бремя, которое она больше не будет нести, отпущение ее вины. Перед ней лежало тело, распростертое на земле. Оно было окутано тьмой, плащом, сотканным из самой внутренней ночи этого места.
Варгалу , — сказала она, но лицо его было еще пепельно-серым, покоящимся в смерти, или так ему казалось.
Он жив. Дай ему свою силу. Моя почти иссякла. Голос стал совсем слабым.
Руванна напряглась. Это была жизнь за жизнь, ее за жизнь Варгалу ? Но не было никакого ответа. Она уставилась на неподвижного Избавителя.
Через некоторое время она начала петь. Ее чистый голос заполнил комнату, найдя ее отдаленные стены, ее коридоры, как будто весь остров наполнился им. И пока она пела, идеальная мелодия плыла вокруг и вверх и дальше, она чувствовала, как сила Омары вытекает из нее, больше, чем она могла мечтать. Как живой поток, она пронеслась по комнате, наполняя почву, грязь и тело Варгалоу свежей, пульсирующей энергией. Варгалоу не шевелился, но его лицо больше не было бледным.
Руванна почувствовала, что ее охватывает огромная усталость. Сила все еще приходила, но она знала, что она, в конце концов, вытянет ее жизнь вместе с собой. Но она оживит Варгалу . Скоро. Песня затихла, ее глаза закрылись, и тьма за пределами мира жадно сомкнулась.
Из него руки вцепились в нее. Они схватили ее и потащили вверх. Другое, парящее ощущение охватило ее. Она услышала крик боли — был ли это далекий голос Брэннога ? — и последние ноты ее песни умерли. Бой был окончен. Тьма победила. Забвение забрало ее.
Посмотрите на него! — закричал Брэнног в замкнутом пространстве. Он боролся здесь так быстро, как только мог, падая не раз, его уши звенели от звука этой мучительно прекрасной песни. В ней было что-то, что говорило о скорби, плаче, смерти. Денновия пошла с ним, не в силах удержать равновесие. Но когда они наконец добрались до Руванны и схватили ее, Денновия чуть не упала на тело Варгалу . Она посмотрела на него сверху вниз, чтобы увидеть, что он двигается. Она потянула его за плечо, и его глаза открылись.
На них навалилась тишина, но взгляд подсказал ей, что Брэнног уже начал трудный путь на поверхность, словно он бросил Избавителя. Он прижал Руванну к груди, словно она была его ребенком.
Варгалу попытался составить слово, но усилия оказались слишком велики.
Вставай! — закричала Денновия, испугавшись, что земля сомкнется над ними, замуровав их навсегда. Она ударила Варгалу по лицу, и что-то в ее ужасе, должно быть, дошло до него, потому что он начал с трудом двигаться. Он поднялся на колени, все еще завернутый, как насекомое, в свой темный плащ. С отчаянной помощью Денновии он поднялся на ноги.