О, не читай мне сейчас проповедей, — простонал Форнолдур. Я должен тебе услугу, и я не забуду ее в спешке. Сможет ли другой парень, Веррил, держать рот закрытым?
Он молод, но отличный воин. Род Краннох, как и я…
Неужели нам нужно проводить беседу о генеалогии в этот час? — спросила Денновия.
Треннек поклонился. Прошу прощения. Где Джаррол?
Идиот отключился, — сказал Форнолдур. Но я запер его там, где Зухастер не увидит его до утра.
Я понятия не имел, что его выбрали для приезда. Есть ли в западных землях пивные?
Будем надеяться, что это не ошибка, — проворчал Форнолдур.
Треннек услышал голос Зухастера в проходе и ушел. Он закрыл за собой дверь каюты и услышал, как она заперта изнутри.
Надеюсь, добрую леди Денновию не потревожили? — прорычал ему на ухо Зухастер.
Она спала, гребец. Я уверен, что она скоро снова ляжет в свою койку.
Тебе лучше надеяться, что я не найду на этом корабле никого, кому здесь не место. Если я это сделаю, ты присоединишься к нему в море, я тебе это обещаю.
Треннек вежливо наклонил голову и пошел по своим обходам. К тому времени, как он их завершил, корабль плавно двигался по Внутреннему морю. Варгалу стоял у поручня, одинокая фигура, но Треннек решил доложить свой отчет Келлорику, который сурово выслушал его на мгновение, а затем отпустил.
Варгалу услышал приближение Келлорика, но его глаза были устремлены на море. Призраки, капитан? — спросил он, высматривая челюсти Засова.
Кажется, все учтены. Но я буду знать, кто это был, кто это сделал…
Считайте инцидент исчерпанным. И никто не должен быть наказан. Так начинать такое плавание нельзя. Если кто-то из команды, как я подозреваю, подстрекал гребца, пусть считают себя счастливчиками, что на этот раз им это сошло с рук.
Келлорик пожевал усы, словно собираясь спорить. Как пожелаешь, Варгалоу . Ты здесь командуешь. Иначе я бы потребовал отчета. Если что, то Зухастеру пришлось бы больше нагружать весь экипаж. Держу пари, мы уже пересекли половину Внутреннего моря быстрее, чем любой другой корабль.
‘Хороший.’
Келлорик оставил Избавителя наедине со своими мыслями, а Варгалу изучал темные пятна впереди — холмы над Хаспом.
Зухастера выбрали гребцом не потому, что он был глупцом. Он был, несомненно, лучшим человеком в своем деле на флоте, в этом согласились многие капитаны. Если он видел кого-то, кого не должно было быть на борту, не было причин считать его ошибшимся. И не требовалось больших дедуктивных способностей, чтобы понять, кто этот нарушитель. Несомненно, воины сплотятся вокруг него, или, по крайней мере, достаточное их количество, чтобы спрятать его на часть пути, если не на весь. Варгалу долго думал об этом до сегодняшнего вечера. Если бы он оставил Оттемара позади, император вполне мог бы совершить что-то опрометчивое, возможно, выступить с флотом слишком рано после того, как этот корабль отплыл. И был вопрос его здоровья, а не его рассудка, поскольку Варгалу не сомневался, что Оттемар был в здравом уме. Но его недовольство было очевидным, и он начал слишком сильно погружаться в депрессию, слишком много выпив. Может быть, здесь, в этом путешествии, каким бы опасным оно ни было, он вернет себе хоть что-то. Империя была в надежных руках: Теннебриэль поклонялся ребенку, Солимару, и не сделает ничего, что могло бы поставить под угрозу его возможное наследование власти. Так что Оттемар был здесь, Варгалу был уверен. Не безумный, но движимый любовью, которая сама по себе должна быть своего рода безумием.
Варгалу улыбнулся про себя. Было хорошо, что путешествие началось таким образом, хотя Келлорик был явно в ярости. Воины будут наслаждаться уловкой, даже если им придется сильно попотеть ради собственного удовольствия. У них будет достаточно шансов проявить себя позже. Ему не нужен был дар Сайсифера , чтобы знать, что многие из этой команды совершат свое последнее путешествие. Он обратил свои мысли к другому своему пассажиру, Денновии. Она была той, кто беспокоил его больше всего.
Он был в большом долгу перед девушкой, потому что никогда не мог забыть, что она сделала на востоке. Но чего она добивалась? Власти? Она была хитрой, иногда забавной. Прозрачной, но не всегда такой. Она хотела отправиться в это путешествие, и он не мог быть уверен в ее мотивах. Оттемар противостоял ему и настоял, чтобы она пошла, его решимость добиться своего была еще более выраженной, чем его решимость приехать самому. Он сказал, что корабль будет единственным местом, где за ней смогут следить. Если она сказала Оттемару, что знает, где хранится жезл, кому еще она могла это сказать? Конечно, она не могла быть служанкой Анахизера. Эта мысль ужаснула его. Только эта возможность, которую он не хотел принимать, заставила его в конце концов привести ее, хотя он слишком хорошо знал, что она может быть для него только обузой.
Идрас Кеммил прислонился к дверному проему, вытирая лоб, его огромная грудь тяжело вздымалась. Он становился слишком старым, чтобы так гоняться. Но если бы Зухастер схватил его, он бы поджарил его на жаровне, чтобы вытянуть из него правду, старые товарищи или нет. А так, если бы корабль вернулся, пришлось бы отвечать на неловкие вопросы.
Но к этому времени корабль должен был выйти во Внутреннее море. Идрас держался подальше. Бросив последний взгляд на темный переулок рядом со своим домом, он открыл дверь и вошел. Когда он это сделал, он не заметил силуэт, скользящий по крышам над головой. Чернее ночи, он устремился в открытое окно старой башни, которую еще не отреставрировали и которую бросили в пользу более важных работ. В этой части города было несколько таких руин.
Внутри шевельнулась тонкая фигура. Когда воздушное существо, большое, как орел, опустилось на выступ подоконника, фигура двинулась к нему на четвереньках, как огромное насекомое, бесшумное, как паук. Из своей грязной тряпки рубашки она вытащила пергамент, на котором недавно что-то царапала. К одному концу был прикреплен кожаный ремешок, и одним движением фигура сбросила его на извилистую шею темной фигуры. Она прошипела команду, и черные крылья снова расправились. Как дух, существо исчезло, высоко ввысь, пролетая над заливом на запад.
Фигура выглянула из высокого окна на залитые лунным светом воды далеко внизу. Плыви, Варгалу , — прошептала она себе. Тебя ждет прекрасный прием. Прекрасный, прекрасный прием.
Часть вторая ПРЕДШЕСТВЕННИКИ
6 Эйннис Амродин
Старый Каменолом открыл глаза, зевком стряхивая с них сон. Яркий дневной свет проникал через вход в пещеру, и он приподнялся на локтях. Неужели он так долго спал? Он почувствовал запах костра, затем услышал треск сухого дерева. Впервые он почувствовал голод.
Тень пересекла вход, и в пещеру вошел Каменолом. Это был Борнак, огромный парень, который взял на себя ответственность за благополучие беженцев, хотя его уважение к старому Каменолому было огромным.
Я проспал всю ночь? — спросил последний. Большинству людей он показался бы ширококостным и высоким, но для Каменолома годы тяжким бременем легли на него, несмотря на очевидную силу, которую он все еще сохранял. Его глаза сверкали, зорко выискивая землю за входом в пещеру.
Борнак тихо рассмеялся. Его юмор и его решимость были бесценны в этом долгом полете из безумия гор к востоку от них, хребта Слотерхорн. Прошло много времени с тех пор, как ты это делал, Эйннис. И ни на день раньше времени.
На нас не напали? — недоверчиво спросил другой.
Из камня внизу доносились обычные крики и звуки ужаса. Но на нас не нападали. В долинах за последней из этих гор есть новые земли. Фер-Болган туда не ходят.
Эйннис Амродин, Каменный Мудрец из этих людей, направился к входу в пещеру. За ней он увидел группу Каменных Добытчиков и Землерожденных, сидящих на корточках вокруг небольшого костра. Они весело разговаривали, показывали, жевали мясо какого-то животного, которого они поймали и приготовили. В качестве фона для них, последние горы отступали на запад и на юг, а за ними была густая дымка, которая скрывала все. Но Эйннис знал, что на западе, уже не вдалеке, возвышался барьер Старкфелл-Эдж, на который даже Каменным Добытчикам было бы трудно подняться или проникнуть. Ниже предгорий на юге будет край Глубоких Путей, их северная граница. Выбор пути должен был быть сделан скоро. Хотя это место было убежищем, оно не останется таковым; горы в эти дни были полны зла, кишащего Фер-Болганом и чем-то похуже. Ночь, подобная прошлой ночи, с непрерывным сном, была редкостью.
Я посвежел! — ухмыльнулся Эйннис, поглаживая свою густую бороду. И этот бульон пахнет хорошо.
Я сейчас принесу вам миску, — ответил Борнак, обрадованный тем, что Стоунмудрые в таком расположении духа. Путешествие было мучительным, полным засад, новых смертей, но они выдержали. Что бы ни готовило им будущее, в какие бы мрачные места им ни пришлось войти, они вряд ли могли быть хуже испытаний хребта Слотерхорн.
Эйннис вздохнул. Пусть наслаждаются днем. Было так мало мест, где мы могли бы вздохнуть с легкостью. Его мысли вернулись, как это неизбежно должно было быть, к Рокфасту. Он все еще чувствовал агонию камня, когда Анахизер высасывал из глубин земли огонь и силу, превратившую его в расплавленную массу. Сколько Каменоломов и Земледельцев пали во время той ужасной осады? Сам Ианелгон, Земледелец Рокфаста, и Луддак, его король, были утащены навстречу своей гибели роящимися ордами врагов. Бегство было процессией кошмаров. Беженцы переходили с одной горы на другую, прячась на высоких местах, только чтобы подвергнуться нападению Фер-Болган, которые когда-то держались подальше от дневного света, но теперь роились, как насекомые, не обращая внимания на свет, огонь, смерть. Сколько месяцев это длилось? Некоторые из Стоунделверов говорили, что лучше было бы умереть в Рокфасте, как Луддак, но Борнак отругал их за их слова. Было нелегко привить этим выжившим решимость пройти через это. Но куда идти? Как им могли пообещать новый дом, здесь, на этом континенте ужаса? Старкфелл-Эдж угрожал только тьмой: кто знает, какие чудовищные существа и силы обитают там сейчас? А спуститься в долины, на край лесных земель, будет ли это безопаснее?