лню брешь в их рядах сталью Гаммавара.
Это благородный жест, — сказал Эйннис.
Жест! — фыркнул Ранновик, поворачиваясь к нему. Это не жест! Мой народ горд, Стоунвайз. Мы люди чести. То, что мы даем тебе — это наша связь, наш величайший дар.
Брэнног нахмурился, а Руванна выглядела так, словно облако пересекло ее путь.
Вы не можете отказать ему, — сказал Варгалу посланнику. — Если только вы не хотите оскорбить императора и его народ.
Ты намерен отправиться в это путешествие через болота? — спросил посланник Варгалу .
Варгалоу изучал Оттемара и Брэннога , их лица внезапно вытянулись. Нам когда-то сказали, что мы не сможем отправиться в Ксаниддум и остаться в живых.
Посланники вздрогнули, словно от внезапного порыва ветра с самого Края. Очень хорошо. Поскольку это ваш путь, мы выберем тех, кто будет вас вести.
Часть четвертая край ЗВЕЗД ы КФЕЛЛ
16 Марш Ранновича
Вскоре после полудня Хорн Мут подошел к концу. Последовала долгая дискуссия, и хотя речь шла об опасностях потенциальных путешествий, которые им предстоит предпринять, волнение, охватившее их всех, было ощутимым, подогретым новой целью.
Ранновик собрал вокруг себя своих людей и рассказал о своих планах. Он дал Келлорику и его воинам отчет о том, что произошло у Феллвотера, и о потере Хельвора, которого они считали мертвым . Келлорик рассказал им о храбром путешествии их рулевого обратно на Золотой остров и о том, как он был ответственен за приход Императора на запад. Смерть Хельвора стала ударом для Гаммаваров, хотя они долгое время боялись ее.
Альвар, заместитель Ранновича, уставился на южный горизонт. Ты хорошо сказал о нас, Раннович. Вернуться и отомстить за них будет честью и удовольствием.
Раннович кивнул, зная, что его люди едины в этом. Но он тоже отвернулся, скрывая внутреннее смятение. Как будто его мысли обрели материальную форму, он почувствовал прикосновение к своей руке. Сайсифер стоял там.
Считать ли тебя храбрым или безрассудным? — тихо спросила она его, осторожно уводя его от его людей к месту между двумя большими камнями. Я никогда не знала, кто из них ты.
На этот раз он не улыбался, глядя на молчаливые деревья Глубоких гор.
Твоя месть так важна? — спросила она.
Вы кое-что знаете о гордости Гаммавара.
Да. Мне следовало бы сделать это после стольких месяцев…
Она быстро оглянулась в сторону отца и Руванны, которые были увлечены беседой с Оттемаром и Эйннис Амродин. Ты знала, почему я хотела покинуть Золотой остров.
Император…
Да. Я этого не говорил, но ты знала. Я не мог оставаться там и видеть его, его прекрасную невесту…
Я все это понимаю. Но он все еще не встречался с ней взглядом. Возможно, ты поймешь, почему я хочу уехать на юг.
Она схватила его за руку. Раннович, ты не должен делать этого ради меня или из-за меня.
Я надеялся, что со временем ты сможешь отбросить что-то из своего прошлого и подумать о новой жизни. Даже после странных времен, которые мы провели в этой стране тайн, я думал…
Однажды я испытывала к тебе лишь презрение, — сказала она. Ты предполагал, что сможешь взять меня силой и сделать своей женщиной в Теру мага . Мой дар показал мне, что у тебя на уме.
Ее слова не смутили его, и он улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Да! Гаммавары тогда были пиратами, живя за счет наших умов. Ты научила меня такту. Если ты можешь читать мои мысли, то ты должна знать, что у меня на сердце.
Она поморщилась. Ну, это правда, что я люблю Оттемара. Мне было больно снова его видеть.
Я видел это по твоему лицу, когда он встретил нас…
Но его долг — на Золотом острове. С его сыном.
Раннович втянул в себя воздух. С моей стороны было неосторожно выкрикивать это…
Нет, ты выполнил свой долг, — сказала она без всякого раскаяния.
И каковы ваши обязанности сейчас?
Я никогда не вернусь на Золотой остров.
Наконец он повернулся к ней. Мой путь лежит на юг. Я предан ему. Если ты можешь видеть будущее, ты увидишь меня там. Но когда это дело будет сделано, я поищу проход на запад. Если только ты не хочешь иного.
Раннович, я тебя не люблю…
Он положил руку ей на плечо, но нежно. Нет, я слишком долго жил с этим. Любовь — это не то, чем можно командовать. Но если бы времена были не такими, как сейчас, если бы мы могли думать о себе, а не об этой войне, я бы взял тебя в открытое море и показал бы тебе те места Омары, которые покорили бы твое сердце. Кто знает, что бы тогда произошло? Он улыбнулся.
Она кивнула, но ее собственное сердце было опечаленно. Я не смею даже думать об этом путешествии, которое нам предстоит совершить на запад. Когда вернешься из Феллуотера, подожди здесь, у этих камней. Но не следуй за мной. Что бы ни ждало меня впереди, я хочу, чтобы это хранилось во тьме.
Ты вернешься сюда?
Она глубоко вздохнула. Да. И хотя я не могу ничего тебе обещать, и между нами не должно быть никакого договора…
Я ничего не требую…
Нет. Но если мы встретимся здесь, — продолжала она, положив руку на серый камень, — я пойду с тобой дальше, в открытое море, далеко от этих земель.
Она убрала руку, и он тут же положил свою руку на то место, где была ее ладонь. Камень был теплым на ощупь. Он повернулся, чтобы заговорить, но она оставила его, присоединившись к отцу.
Ранновик подошел к своим людям и увидел, что к ним пришло около дюжины или больше Ткачей. Раннович! — крикнул Альвар. Вот, посмотрите, что они нам принесли! Он поднял два круглых щита, оба из дерева, и лидер Гаммавара взял их и с интересом изучил. Мастерство было ошеломляющим, потому что, хотя щиты не могли быть высечены из цельного куска дерева, было невозможно увидеть, где были сделаны какие-либо соединения. Была также инкрустация, которая, казалось, была выращена, как прожилки, вплавлена в дерево, и хотя щит был маленьким, но тяжелым на вид, он ощущался исключительно легким. Устройство на нем было неясным, но оно намекало на корни или ветви, распространяющиеся от центрального штифта.
Смотри! — крикнул Альвар. Он указал на место на вереске примерно в двадцати ярдах от него, где двое Древопрядов установили щит. Другой странный народец протянул лук Альвару, и тот натянул его так далеко, как позволяли его выпуклые мускулы. Когда он выпустил стрелу, она полетела с силой ветра. Щит отразил ее, и она полетела через пустошь. Щит принесли Ранновику, который внимательно его осмотрел. На нем не было никаких следов.
Эта стрела, — сказал Альвар, — была хороша. Клянусь, она пронзила бы сердца троих человек, стоящих в ряд. Но, видите ли, она не смогла даже поцарапать этот щит.
Ранновик повернулся к Ткачам. Они сгрудились вокруг него, ожидая его реакции, словно опасаясь, что он осудит их работу. Но здоровяк ухмыльнулся, а затем громко рассмеялся. Ну, ну. Вот щит, который остановит быка! В нем есть магия.
Он никогда не видел смеха Ткача, но не сомневался, что на лицах лесных людей светится радость.
Стрелы тоже уникальны, — сказал Альвар, протягивая несколько из них Ранновику. Их можно было бы отлить из металла! Из какого дерева они вырезаны, я не могу сказать.
Двое из Древесных Ткачей вышли вперед, лица их были обычно торжественны. Это древесина, благословленная Древесным Сердцем, из его священных рощ. Для Дровосеков. Он отдал себя ради этой цели.
Раннович поклонился им. Тогда мы в долгу перед Вудхартом за это. Но мы отплатим ему головами наших врагов.
Скопившиеся ряды Древесных Ткачей подняли свое собственное оружие, все высеченное и выточенное из дерева, и выкрикнули что-то, что прозвучало как салют. Он прокатился по их колоннам, сотрясая землю, и Ранновик понял, насколько большая армия собралась там. Среди монолитов остальная часть компании посмотрела вниз, удивленная такой трансформацией в Древесных Ткачах, которые теперь казались гораздо менее отчужденными и подозрительными.
Сайсифер была со своим отцом, который, казалось, был чем-то обеспокоен. Ты думаешь, Раннович не должен идти?
Мужчина должен выбирать свою судьбу, когда может. И, похоже, женщина тоже должна это делать, — серьезно сказал он.
Сайсифер уже спорила с ним по этому поводу, но она не улыбнулась, а вместо этого посмотрела на Руванну, которая говорила с посланниками позади них. Что случилось, отец?
Он обнял ее. Не так уж и плохо. Но на сердце у меня немного тяжело. Руванна не пойдет с нами.
Сайсифер нахмурилась. Она не могла представить, чтобы девушка позволила страху помешать ей следовать за Брэнногом куда-либо.
У нее есть на то веские причины, — быстро сказал Брэнног . Потому что у нее есть великие целительные способности. Хотя ее другие способности уже не те, что были раньше, ее дар целительства по-прежнему силен. И Вудхарт нуждается в ней.
Вудхарт? Он болен?
Брэнног пожал плечами. Я думаю, он чувствует боль, причиненную ему бедами, которые окружают его границы. В этом Мрачном Пределе есть нечто большее, чем мы пока обнаружили. Я думаю, что это сильно его ранило, и все же ранит. Руванна не бросила бы нас, но мы все должны делать то, что лучше для Омары.
Долг, — пробормотала она, но кивнула, когда он посмотрел на нее. Да, отец, я понимаю. Это благородно с ее стороны.
Сайсифер , — нерешительно сказал он, — я не тот человек, чтобы говорить о своих чувствах…
Она взяла ее за руки и сжала их. Ты думаешь, я ее не одобряю? Нет! Мне не нужен дар рассказчика, чтобы прочесть твою любовь, как и ее. Она благословлена Омарой, отец.
А ты?
Она обняла его. Конечно! Я.
Пока они говорили, Варгалоу и Оттемар были с Руванной и посланником. Последний сделал знак приближающейся группе ткачей, которых возглавлял коренастый человек, которому Эйннис поклонился в знак приветствия.
Вот обещанные гиды, — сказал посланник.
Вудхарт оказывает нам честь, — сказал Эйннис. Я вижу, что Свур ведет их.
Ткач поклонился, его лицо было не менее торжественным, чем помнила Эйннис.
Это опасный план, — сказал посланник. — Вы не должны потерпеть неудачу.