«Не покончено, — мысленно повторила Кейт. — Какой странный священник! Однако ну и хватка же у него».
— Так вы полагаете, что их всех убили?
— Нет, я утверждаю, что так оно и было.
— Но кому же понадобилось совершить это преступление?
Отец де Карло наклонился, и Кейт почувствовала, что он волнуется. Руки священника дрожали, глаза блестели, он вообще выглядел так, будто не спал уже целую вечность.
— Он снова родился, миссис Рейнолдс. Так же, как и Антихрист, сын Сатаны, что было предсказано в «Откровении».
— Извините, святой отец, — прервала его Кейт, поднимаясь с кресла. — Я уважаю вашу веру, но не разделяю ее. — В душе женщина ругала себя последними словами, не понимая, как допустила с свой дом этого сумасшедшего. Надо было немедленно выпроводить ненормального священника.
— Вы не в полном смысле христианка? — поинтересовался де Карло.
— Я в полном смысле журналист, — отрезала Кейт, — а первая заповедь журналистики — быть Фомой неверующим. Мне нужно увидеть доказательства собственными глазами.
Отец де Карло тут же решил воспользоваться этими словами, раскрыл свой чемоданчик и вытащил кое-какие документы.
— Вот доказательство. Почитайте.
Кейт неохотно взяла бумаги и разложила на столе. Это были копии свидетельств о рождении. Ее глаза расширились, когда она узнала несколько фамилий.
— Я раздобыл их в центральной нотариальной конторе, — объяснил де Карло. Кейт недоуменно уставилась на него, и священник продолжал: — Я, конечно, не могу взывать к вашей вере, но взываю к вашей логике. Кому может прийти в голову уничтожать мальчиков, родившихся в определенное время? Не тому ли, кто пытается стереть с лица земли единственного, нужного ему, ребенка?
— И кто же это? — спросила Кейт.
— Американский посол Дэмьен Торн.
Кейт ошарашенно взглянула на священника и тут же залилась смехом.
— Дэмьен, — сквозь хохот выдавила она, пытаясь взять себя в руки. — Но я знаю Дэмьена.
— Вы знаете мужчину, — парировал священник, — но не его душу. Я человек религиозный, но не фанатик. Наша вера запрещает нам клеветать на человека… Если бы у меня была хоть капля сомнения в отношении Дэмьена Торна, моя вера приказала бы мне молчать.
Кейт заставила себя взглянуть священнику в глаза. Она посерьезнела, загипнотизированная его спокойной искренностью. Оба так напряженно вдумывались в слова друг друга, что не услышали, как Питер, на цыпочках прокравшись по коридору, притаился за дверью.
— Я наблюдаю за Торном вот уже двадцать семь лет, — продолжал де Карло. — С того момента, когда его отец переступил порог нашего монастыря и обратился к нам за помощью, не зная, как уничтожить Антихриста. На моих глазах Торн превратился во взрослого мужчину и смел со своего пути всех, кто пытался восстать против него.
Питер напряженно вслушивался, отступив слегка в темноту коридора.
— Вы знаете Торна, как мужчину, миссис Рейнолдс. — Священник поднялся и достал из своего чемоданчика папку. — Я оставлю вам все сведения, но вы должны прочесть их до конца и только потом составить свое мнение. Когда вы дойдете до последней страницы, умоляю вас связаться со мной по адресу… — И де Карло записал на папке адрес. — Сделайте это как можно быстрее.
Кейт приняла из рук папку и в упор посмотрела на священника.
— Я ничего не могу обещать вам, святой отец, — сказала она. — Вы говорите, будто я знаю Дэмьена, как мужчину, и не знаю его душу. Но ведь я и в собственной душе не разберусь, так как же я могу заглянуть в его?
— Господь подскажет вам, — улыбнулся де Карло и почувствовал вдруг неизмеримое облегчение от того, что скептицизм Кейт изрядно поубавился. — Имеется знак, выделяющий Антихриста среди всех прочих. Вы найдете упоминание о нем в «Откровении Иоанна Богослова». А знак вы отыщете у Торна на затылке, под волосами. Это клеймо дьявола: 666. Да поможет вам Бог! — вымолвил он и направился к двери.
Питер резко отпрянул от нее и бесшумно устремился в свою комнату.
Священник ушел, и Кейт, прихватив папку, поднялась в спальню. В голове у нее царила полнейшая неразбериха, недоверие граничило со жгучим любопытством. Конечно, высказывания священника были безумными. Но надо непременно прочесть записи. Кейт забралась в постель и стала листать документы.
Ее взгляд наткнулся на газетную вырезку о назначении Торна президентом Совета по делам молодежи. Рядом, видимо, рукой священника, были сделаны несколько пометок. Когда Кейт мельком пробежала их глазами, на ум ей внезапно пришло интервью с Дэмьеном: он говорил, что стремится дать молодым людям большие полномочия в общественной жизни. В памяти вспыхнули страстность и красноречие, сопутствовавшие тогда его выступлению. Журналистка вспомнила древнее высказывание: «Отдайте мне мальчика, когда ему нет шести, и я завладею им навсегда».
Кейт вздрогнула, подумав вдруг об охоте, о Питере, о следах крови на его лице после «крещения».
В обширную документацию отец де Карло вложил и брошюру о «Торн Корпорейшн» со списком тех стран, кому эта корпорация оказывала помощь. На полях он добавил свой вывод: «Президент США к сорока годам».
Кейт попыталась разобраться в своих мыслях. Доверчивость — это, пожалуй, самый серьезный недостаток журналиста. Но и агрессивный скептицизм — не лучший стиль в этой области. Кейт припомнила своего первого шефа, однажды заявившего ей, что никакого труда не составляет бросить фразу, вроде «ну и чушь все это». Язвить или насмешничать, конечно же, неизмеримо проще.
Но ведь как раз в этом-то случае все и являлось чушью, разве нет? Полное безумие. Она страшно утомилась, а священник воспользовался ее усталостью и предложил ей эту… ерунду.
Дэмьен Торн — сын Сатаны. Абсурд, бред. Кейт повернулась на бок и мгновенно провалилась в сон.
Она не слышала, как в спальню вошел Питер, взял в руки папку и впился глазами в оставленный священником адрес.
Глава семнадцатая
Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках.
Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы.
Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на Дэмьена.
— Израильтяне вцепились в Шредера, — заявил Дин. — Придется его ликвидировать, пока он еще не проболтался.
Дэмьен не отрывался от бумаг.
— Ну так сделайте это, — бросил он.
— У нас нет возможности подобраться к нему, — возразил Дин, не скрывая отчаяния в голосе. — Его ведь держат в Тель-Авиве, а ты один можешь сделать это, Дэмьен.
— Ты тоже в состоянии позаботиться об этом.
— Но ведь я только что сказал тебе…
— А я сказал тебе, — перебил его Дэмьен, поднимая, наконец, голову от письменного стола и насквозь прожигая взглядом Дина. — Я еще раньше говорил тебе, что силы мои будут убывать с каждым новым днем Назаретянина. Сколько еще осталось мальчиков?
— Может быть, один или два, — заверил Дин, взмолившись про себя, чтобы Дэмьен оставил его в покое.
— Включая твоего сына.
— Моего сына? — всполошился Дин. — Но, погоди, я же тебе говорил, что он родился двадцать третьего марта. Дэмьен, поверь, он…
— Убей Назаретянина, тогда поверю.
Зазвонил телефон, и Дин так вцепился в трубку, будто это была соломинка, за которую хватается утопающий. В трубке что-то хлюпало, и Дин нахмурился.
— Да? Кто это? — Он повернулся к Дэмьену. — Это сын Кейт Рейнолдс. Он звонит из автомата. Откуда у него твой номер?
— Я ему дал.
Дэмьен поговорил с мальчиком и повесил трубку, а Дин исподтишка взглянул на него, пытаясь уловить, не вернется ли Дэмьен к начатому разговору.
— Будь осторожен, Дэмьен. Его мать звонила сегодня утром и хотела тебя видеть. Мне удалось отговорить ее, но…
— Почему ты мне ничего не сказал об этом? — оборвал его Дэмьен. — Я сам хотел поговорить с ней.
— Но это опасная женщина, стоял на своем Дин. — Ее телешоу и так уже растревожило…
— Мне решать, кто для меня опасен, а кто — нет, — отрезал Дэмьен с потемневшим от гнева лицом. — Найди ее по телефону и передай, чтобы сегодня днем она приехала ко мне домой. Но не вздумай проболтаться о Питере.
— Ты хозяин, — буркнул Дин и сделал пометку в блокноте.
Когда Дэмьен покинул кабинет, Дин вздохнул с облегчением.
Харвей рано покинул здание посольства, его терзали страх и сомнения. Автомобиль влился в вечерний поток машин и несся сквозь город на север. Через некоторое время Дин достиг холма, радуясь, что едет домой. Он желал только одного — чтобы телефон умолк навечно. Ах, если бы он мог прийти домой и, захлопнув за собой дверь, отгородиться от всего мира!
Дин поставил машину в гараж, вошел в дом и прямо с порога окликнул жену. Ответа не последовало. Он заглянул в кухню и столовую. Может быть, она вышла куда-нибудь? Хотя обычно она оставляла ему записку. Дин плеснул в бокал спиртного и по лестнице поднялся в свой кабинет. Открыв дверь, он замер, ошарашенно уставившись на бедлам, представший перед глазами.
Барбара с ребенком на коленях сидела в его кресле. Вокруг нее на полу были разбросаны бумаги. Тут же валялась опрокинутая картотека, ящики были выдвинуты.
— Какого черта? — начал было Дин и двинулся вперед. Барбара вся съежилась и крепко прижала к себе ребенка. Лицо ее исказилось гневом, глаза покраснели от слез.
— Не подходи к нему!.. — закричала она. — Убийца!