– Говорят, помер, – отозвался пацан, не отрываясь от мороженого. – От водки или от «ширялова».
– Это не так, – покачал головой Лорд. – Тебя обманули! Ты видел сериал «Команда крутых пацанов»?
Оборвыш кивнул. Видимо, у него была возможность где-то смотреть телевизор. Хотя сегодня бомжи и беспризорники исхитряются устраивать в подвалах видеосалоны.
– Твой отец – один из героев этого фильма. Его, конечно же, играет актер, но все остальное было точно, как в жизни.
– Откуда вы знаете? – изумился мальчишка, даже забыв про мороженое.
– Я ведь главный герой этого фильма, – грустно улыбнулся Лорд. – Меня тоже сыграл артист, но… Ты удивлен? Да, я немного постарше этого киношного Бори Безбашенного. Ты видел, как погиб твой отец?
– В фильме его застрелил мент.
– Именно так… Хочешь, я покажу тебе того, кто застрелил твоего отца… Того, кто отнял отцов у других таких же, как ты, ребят. Но ты должен быть готов стать мужчиной, просто так Боря Безбашенный ничего не делает!
Лорд окончательно перевоплотился в крутого сериального героя.
– Я хочу взять тебя в свою команду, – доверительным тоном продолжил Маркин. – В настоящую, не киношную команду.
У пацана округлились глаза. Похоже, того, что его заветная мечта может сбыться столь внезапным образом, он не ожидал.
– Но ты должен для начала отомстить тому менту за своего отца! – проговорил Лорд и вложил в грязные мальчишечьи ручонки пистолет Макарова. – Видишь, как я доверяю тебе, Юра!
Обойма в пистолете отсутствовала. Пацану предстояло лишь повертеть его в руках, привыкнуть к тяжести. Тренировки и инструктаж были впереди.
Глава 11
Георгий Иванович Бондарев поправил миниатюрный микрофон на вороте своего плаща. Небо было хмурым, но дождя пока еще не было.
– Как слышно, Адмирал? – негромко произнес в микрофон Бондарев.
– Нормально, – отозвался Ушаков. – Ребята контролируют подъезд.
Быстрым шагом Бондарев тронулся через сквер. Собственный служебный пистолет лежал в специально подогнанной поясной кобуре. В течение секунды, на «раз-и», Георгий Иванович был способен выхватить его и открыть огонь. Однако открывать его было не по кому. Редкие прохожие, какой-то мальчишка лет десяти ковырялся в песочной куче… Бондарев уже почти миновал сквер, до подъезда его собственного дома было метров тридцать. Снайперов ребята Ушакова не наблюдали, иных подозрительных лиц тоже. Да, сегодняшний день прошел спокойно, но это еще ничего не значит. Бондарев был уверен, что Лорд или Шубин обязательно пришлют киллера. Не обязательно снайпера, возможно, бомбиста… Нужно непременно взять и расколоть его. Ребята из ушаковского спецназа в таких делах мастера.
Неожиданно Бондарев почувствовал удар в спину, настолько сильный, что полковник потерял равновесие и выронил кейс-дипломат. И лишь потом услышал выстрел. Затем еще один. Ударившись затылком об асфальт, Бондарев тем не менее смог поднять голову и лишь тогда увидел стрелявшего. Мальчишка лет десяти-двенадцати целился в полковника из боевого оружия. При этом он стоял почти в профессиональной стрелковой стойке, держа пистолет обеими руками и уперев локти в твердую опору, коей служила высокая железная бочка. Третий выстрел пришелся полковнику в голову.
– Слезай, сучонок! – рычал не своим голосом майор Ушаков, стоя под деревом, на которое проворно забрался мальчишка, как только произвел третий выстрел.
– Вы не имеете права, – заученным текстом отвечал пацан. – Меня можно допрашивать в присутствии социальных работников или педагогов.
– Я тебе устрою социальных работников! – Ушаков вскинул вверх табельный пистолет. – Слезай или пристрелю!
– Вы не имеете права стрелять, – тем же механическим голосом продолжал мальчишка. – Мне еще не исполнилось восемнадцати лет.
В бессильной злобе Ушаков ударил кулаком по древесному стволу, но тот был слишком толстым.
– Вы не имеете права… – твердил мальчишка, точно заведенный робот.
Между тем к Ушакову подошел его подчиненный, старший лейтенант Лунев, который только что осмотрел неподвижно лежащего Бондарева.
– «Скорая» уже не нужна, – только и произнес Лунев.
Дерево и собровцев окружили подъехавшие на выстрелы и шум милиционеры, появилась и бесполезная теперь «Скорая помощь». Ушаков показал милиционерам удостоверение, вкратце объяснил, что произошло.
– Ну и дела! – аж присвистнул старший милицейской группы, глядя на пацана, затаившегося на самой верхушке дерева. – Может, спилить этот дуб? Пилой-болгаркой?
– Тащи, – только и махнул рукой Ушаков.
Рядом с милицейской машиной затормозила иномарка, из которой стремительно выбралась хорошо одетая, ухоженная женщина.
– Я представляю благотворительный фонд помощи детям-сиротам, – представилась она не без высокомерия. – Совершенно случайно к нам поступила информация о случившемся…
– И вы совершенно случайно проезжали мимо, – закончил за благотворительную даму с трудом сдерживающий свои эмоции Ушаков.
Подъехали еще две машины, украшенные буквами ТV, из которых выбрались господа с профессиональными видеокамерами.
– Мы немедленно забираем этого несчастного ребенка, – категорично заявила дама. – Он нуждается в срочной психокоррекционной помощи.
– Сука ты, – только и произнес Ушаков, сплюнув даме под ноги, и демонстративно отвернулся.
Что-либо делать при таком скоплении телевизионщиков, благотворительных соцработников и прочих зевак было бессмысленно. Ушаков подошел к накрытому белой простыней телу полковника Бондарева. Остановился в пяти шагах, снял с головы берет.
– Я ведь его мог снять… – лихорадочно зашептал рядом капитан Неделин из ушаковского отряда. – Пацана этого на мушке держал… И не смог! Поверить не мог, что такой вот клоп в нашего полковника стреляет! Глазам своим поверить не мог!
– Ничему нас Чечня не научила, Неделин, – только и ответил подчиненному Ушаков. – Ладно, не казнись!
Стрелять в детей Адмиралу за годы службы в спецназе МВД, по счастью, не приходилось. На месте Неделина у Ушакова тоже, скорее всего, дрогнула бы рука.
Вечером того же дня мальчик Юра уже находился в специальной больнице закрытого типа. Его «лечение» оплатили из средств благотворительного фонда, который немедленно взял попечительство над несчастным ребенком. Следствие, в свою очередь, пошло по весьма удобному пути. Беспризорник нашел на помойке пистолет. Думая, что он игрушечный, прицелился в случайного прохожего.
– Маленький мальчик нашел пулемет, больше в деревне никто не живет, – мрачно вспомнил старый садистский стишок начальник службы безопасности господина Маркина, огромный плечистый Рома-Лом, в прошлом рэкетир и потрошитель рыночных торговцев, а еще ранее чемпион бывшего Союза по вольной борьбе.
– Не надо, Рома, – проговорил Лорд, сопровождаемый главным телохранителем до дверей палаты, где сейчас находился Юра.
Другой охранник, не менее громадный, чем Рома, нес в своих ручищах самые разнообразные сладости и коробки с заводными игрушками.
– Я принимаю тебя в свою команду, – обняв мальчика, произнес Лорд, когда остался в палате наедине с ребенком. – Ты доказал, что настоящий пацан! Скоро тебя переведут в специальный детский дом. Не вздумай сбежать оттуда! Я буду каждые две недели навещать тебя там, поверь мне, Юра!
Мальчик слушал молча. Ни слова не вымолвил он лидеру сериальной «команды крутых пацанов». Не проявлял он интереса и к подаркам. Лорд ободряюще подмигнул мальчику, потрепал его по плечу и покинул палату. В коридоре Лорд остановил лечащего врача и детского психолога, вручил им по пачке денег и строго-настрого наказал, чтобы в следующий его визит Юра улыбался и играл в игрушки.
– Полковник Бондарев погиб вчера около шести часов вечера. Такие вот дела, Сафронов, – проговорил следователь прокуратуры Курицын, внимательно следя за реакцией допрашиваемого.
Сафронов молча изучал краткое газетное сообщение на эту тему. Курицын не врал.
– И еще одно невеселое для вас, Роберт Сергеевич, сообщение, – продолжил следователь. – Павел Яковлевич Брянцев, ваш непосредственный командир, сегодня утром был доставлен в реанимацию с тяжелейшим сердечным приступом. Может, конечно, и выживет. Но инвалидность обеспечена.
Сафронов отложил в сторону утреннюю газету. Отвернувшись от Курицына, стал смотреть в зарешеченное тюремное окно.
– Вот ведь как одно к одному складывается, – наигранно вежливым голосом почти пропел следователь. – Будем сотрудничать со следствием, Роберт Сергеевич?
– Я не убивал Парфенова, – не поворачиваясь, отозвался Сафронов.
– Да какая мне разница, – вяло передернул плечами Курицын. – Убивал не убивал. Вопрос в другом, Сафронов. Лучше будет, если… Если ты, Сафронов, исчезнешь. Совсем. Помрешь, например, от аппендицита или какой-нибудь редкой неизлечимой болезни. Следствие остановится, потом и вовсе закроется. – Курицын громко откашлялся, точно поперхнулся, и продолжил в том же духе: – Хотя, с другой стороны, тебя могут освободить за недоказанностью по ходатайству адвоката… Отдай то, что отснял на камеру, и все проблемы сразу же разрешатся.
– И что, тогда отпустите?
– А на хер ты нужен? Ну так…
– Не было у меня никакой камеры. Пошел ты, Курицын…
Следователь беззлобно хмыкнул и вызвал конвоира.
С тех пор Сафронова не вызывали на допросы более месяца. Зато спортзал он посещал регулярно. Митя и в самом деле оказался толковой «грушей», точнее, спарринг-партнером. Они все реже разговаривали между собой и все ожесточенней бились в поединках.
– Затягивается твое следствие, стало быть, – в одной из редких откровенных бесед проговорил Митя. – Значит, скоро бой. И я догадываюсь, с кем.
– Ну?
– Две недели назад сюда, к Флягерсу, этапировали одного кавказца по имени Ахмед. Молодой, «черный пояс» по карате-до. Обвиняется в целом ряде особо тяжких. Но у него влиятельные родственники. Вот и определили сюда, к Семен Семеновичу. А тот ему все условия для тренировок создал. Заметил, что ты теперь в другое время, чем раньше, тренируешься?