Наверное, равно загадывать и строить планы на призрачное будущее.
Я не исключаю того, что в любой момент, Амелия может надоесть мне как женщина и мой пыл и желание удержать её рядом остынет, как это было с Ванессой, которой я не всегда хранил верность. Это были короткие и ничего незначащие ночи с другими женщинами, и тогда я не считал это изменой, потому что мои чувства к Несс являлись неоспоримой константой. Я любил её.
Но правда в том, что любовь и секс для меня слишком разделимые понятия, и в возрасте двадцати лет мне было слишком мало одной женщины для удовлетворения определенных потребностей. Сейчас, приоритеты меняются, или это Амелии каким-то чудом удается накормить меня досыта и эмоционально выжать, что я даже и не думаю о других?
Вновь обращаю внимание к Мие, ощущая, как меня все сильнее рвет по швам изнутри.
Усилием воли, блокирую это чувство, концентрируясь на своих целях. Но и это состояние едва ли не терпит свое крушение, когда Мия подходит чертовски близко ко мне и так доверчиво заглядывает мне в глаза и смотрит на меня, словно во мне заключен весь мир. Непозволительная роскошь для любой женщины — ставить в эпицентр своей жизни мужчину. Но мне определенно нравится чувство, которое охватывает грудную клетку, когда Мия продолжает окутывать меня своей теплой энергией и любовью, пока я надеваю обручальное кольцо на её тонкий и длинный палец.
Остаются формальности и наше согласие. Вижу, как Амелия начинает сомневаться в самый ответственный момент, когда от неё требуется простое «согласна». И мы оба расслабляемся лишь когда все этапы церемонии завершены. Они проходят немного мимо меня, потому что мыслями я уже нахожусь где-то там, немного в будущем, где осуществляю задуманное до конца.
В настоящий момент меня возвращает лишь первая брачная ночь с Амелией Морте, которой предшествует долгое купание абсолютно голыми в бассейне. И не только купание…мы бесконечно развратничаем в воде, до тех пор, пока с неба не проливается мощный дождь, царапающий лицо своими крупными каплями. Но лишь гром и приближающаяся молния, заставляют нас перенести игры в спальню и закрыться на вилле, полностью растворившись друг в друге под аккомпанемент устрашающих раскатов грома. Никогда не занимался сексом в грозу, но в этом есть что-то мистическое, языческое и дикое.
И я не помню, чтоб в моей жизни было столько охрененного и наполняющего до краев секса за одну ночь. Когда это не остаётся банальным трахом, а задевает что-то внутри, даже то, отчего ты сам убегаешь. Мия окончательно отпускает себя, превращаясь в сексуальную кошечку, поражающую мое воображение. И когда мы перебираемся в ванную, прежде чем залезть внутрь, она толкает меня на бортик, заставляя замереть в положении сидя. Царапает мою щеку, едва не задевая шрам, вызывая дикий и утробный рые возмущения. Тут же приласкав нежным прикосновением, эта амазонка разворачивается ко мне спиной, прогибается в пояснице, отставляя аппетитную задницу, которая так и просится на удар…
Я нахожусь в полном шоке, когда Мия сама обхватывает мой член и опускается на него, идеально обхватив своим горячим теплом каждую вену, пульсирующую нетерпением и желанием. К счастью, долго ждать не приходится — моя дикарка фактически сама имеет меня, двигая бедрами в своем ритме и темпе, который я перехватываю и задаю свой. Более мощный, собственнический.
— Ты меня не поимеешь, детка, — усмехаюсь я, ощущая как болезненно ноют яйца перед мощным оргазмом и сминаю её великолепную грудь в ладонях.
— Я уже поняла это, Киан. Ещё, прошу тебя. Ещё, — умоляет птичка. Трудно остановиться или отказать в такой момент. Я был приятно удивлен её безумной инициативой, острое наслаждение водопадом накрывает нас обоих. Прижимаю к себе вздрагивающее тело девушки и шепчу на ухо, предварительно убрав влажную прядь волос:
— Мне досталась самая невинная, и в то же время чертовски сексуальная жена в мире, — прижимаясь к ее шее губами, мягко целуя в чувствительное место.
— Только попробуй её обидеть и потерять, — игриво замечает Мия, содрогаясь всем телом в последний раз, все ещё с моим членом внутри. Черт, это охрененно…послевкусие, которое остается «после», хочется растянуть на целую вечность.
Но сказать, что после её слов мне становится не по себе, значит ничего не сказать. Однако сворачивать с намеченного пути я уже не намерен.
После выматывающего секс-марафона со своей новоиспеченной женой, которую я вымотал настолько, что она уснула за несколько секунд после очередного оргазма, я выхожу на террасу, чтобы закурить и позвонить Рику. Когда Амелия засыпает, мафия просыпается, черт подери.
Хотя так хотелось остаться с Мили. Просто лежать, переплетаясь руками и ногами. Ощущать аромат секса, исходящий от девушки и соприкасаться своей кожей с её влажной и нежной, бархатной. Моя девочка была такой ненасытной сегодня, что я всерьез засомневался в том, что мне надоест притяжение, неумолимо засасывающее нас в воронку эйфории и эротического безумия. Перед глазами стоит горячая картинка, где умопомрачительное тело Амелии, сотрясают сокрушительные, мощные, красивые волны оргазма, который создал для неё я. Пусть звучит пафосно и высокомерно, но так и есть. Я первый, кто раскрыл этот цветок чувственности и сексуальности и вдохнул его аромат. Похоть и нежность, сливаясь воедино, выглядят слишком красиво, незабываемо.
— Ну как обстоят дела? — спрашивает Рик, когда я наконец дозваниваюсь до него, пропуская дым iqosчерез легкие. От обычных сигарет меня давно воротит. И я не хочу, чтобы Мия морщилась и задерживала дыхание, когда обнимает меня. У неё непереносимость табачного дыма.
— Птичка в клетке. Теперь официально и окончательно, — делюсь последними новостями с другом, напарником и союзником я.
На самом деле, пришлось посвятить Риккардо в свои планы, когда я понял, что мне не справиться с организационными вопросами в одиночестве. Я знаю, что доверять никому нельзя, и все бы это теоритически могло обернуться ошибкой, но что-то мне подсказывает о том, что Рик не предаст меня. Потому что и сам давно мечтает выйти из семьи, но не может поскольку Энтони дергает за веревочки его души, также, как за мои. Я говорил: подход у дона есть к каждому, но мы оба выберемся из этой манипуляторной ямы.
— Она подписала? Серьезно? — слегка удивленный тон на том конце провода вызывает у меня холодную усмешку.
Конечно подписала. Эти наивные и большие глаза выполняли бы любую мою просьбу.
— Конечно, Рик. Неужели ты сомневался?
— Ну ты и ублюдок, — подводит итоги Рик, но по голосу я чувствую, что он рад, что нам все удалось. Хотя паршиво становится от мысли, что мы воспользовавшись наивностью и юным возрастом Амелии, провернули авантюру и забрали у неё то, над чем её отец трудился всю осознанную жизнь. — Как она переживет ваше расставание в будущем? Как бы не сделала ничего с собой, — вдруг начинает усугублять ситуацию Рик.
— Это меня не волнует, — я зажигаю вторую сигарету, ощущая, как внутри закипает испепеляющий гнев. — Она переживет. И главное — Мия будет жива. У нее впереди будет целая жизнь, где она забудет ублюдка, которого к несчастью, однажды встретила. Она будет жива и невредима, и я действительно помогу найти Мие родителей, точнее докажу, что они ушли в мир иной. У Мии есть сомнения на этот счет, и она живет в подвешенном состоянии. Порой, это ещё хуже, чем знание правды. Неизвестность и надежда всегда мучает. Это долбаный груз в душе, который она нести не должна.
— Все равно ты ублюдок, Киан. Ублюдок, благодаря которому владения Джеймса теперь у нас в руках, — теперь уже с долей облегчения выдыхает Рик. — Как так получилось, что она не заметила, что передает их тебе?
— Согласно брачному договору, все деньги отца в случае развода остаются Амелии. И даже часть моих. На этом я акцентировал её внимание. Также ей переходит дом, который все это время находился в длительной аренде у компании, что удерживала её денежные средства до совершеннолетия. Это все, что волновало Мию. Среди кипы бумаг, она подписала договор дарения, и теперь ничто не помешает мне проникнуть в лабаратории Джеймса. Скоро я поеду в Северную Каролину, чтобы наконец узнать, ради чего потрачено столько сил.
— Отлично. А что делать мне?
— Продолжай держать в курсе насчет конфликтов и настроений между семьями. Ди Карло уже рвет на части, они конечно попытаются вернуть Амелию, но не станут нарушать омерту и рисковать жизнями своих детей. А кодекс говорит о том, что если дочь семьи заключила брак с представителем вражеской семьи, то она автоматически считается исчезнувшей, более не принадлежащей к клану. Конечно, Доменик бы и сам закрыл глаза на пропажу Амелии, если бы не нуждался в выгодах, которые она давала и ещё могла дать.
— А что насчет Дэниела? Думаешь, он простит унижение, которому ты его подверг, когда точно узнает, что именно ты украл Амелию у него из-под носа? — продолжает засыпать вопросами Рик.
— Ну, думаю к Амелии он потерял интерес. Она уже не подходит в категорию его фетиша. Что до его унижения — мне плевать. Его руки связаны, он не пойдет против семьи Морте. Подстрахуй меня перед Энтони, скажи, что у меня все под контролем. Создай иллюзию того, что я нахожусь в процессе поисков «цветка» и конечно, ни слова об Амелии и свадьбе.
— Конечно, Киан. Пока он верит во все, что я ему докладываю. Хотя, я удивлен этому…
— Он серьезно болен, Рик. Возможно, поэтому так нуждается в этом чертовом препарате. Больше всего на свете, Энтони Морте боится смерти. Давно заметил. И не знаю с чем это связано. Но доходит до паранойи и безумия.
— Я не знал. Не знал, что дон одной ногой на том свете, — задумчиво протягивает Рик.
— Он хорошо это скрывает и сейчас находится в стадии ремиссии. Судя по тому, что болезнь вновь и вновь возвращается — ненадолго.
— И что, Киан? Думаешь, «цветок бессмертия» действительно способен исцелять? Но это же мистика какая-то. Я не ве