о, что я для тебя сделал? После того, как прикрывал и подстраховывал перед Морте? У тебя все в порядке с головой, брат? От безумия, уже крыша едет, — с искренним возмущением и шипя от боли, выдает Сандерс, пока я наблюдаю за струйкой крови, стремительно стекающей к его верхней разбитой и распухшей губе.
Не нужно быть мастером физиогномики, чтобы прочитать и почувствовать, что он говорит правду. Он действительно не мог сдать меня, я изначально это знал и чувствовал. Просто дал волю своей злобе и мести за Антея и выместил их на человеке, который попал под мой горячий кулак.
Я сам себя не выношу сейчас. И в уме быстро прикидываю, что нужно проверить всех замешанных в деле, а главное — Ларри Спрингса. С одной стороны сдать предать меня мог любой, или например, Трой Кларк мог сам анонимно слить информацию дону…но что-то мне подсказывает, что установить личность предателя почти невозможно.
— Мне очень жаль, Рик, — нахожу в себе силы попросить прощения у друга и протягиваю ему ладонь. С трудом приподнимаясь на локте, Риккардо поднимает руку и хватается за меня. Ставлю его на ноги, оценивая причиненный ущерб Сандерсу.
Это полный пи*здец, но жить будет.
— Я не смог совладать с эмоциями. Антей в опасности, — ощущая неприятное давление в груди, сообщаю я. — И если бы не ты, Амелия была бы тоже в опасности. Спасибо. Нам ещё предстоит найти этого урода. Я так понимаю он спрыгнул в бассейн? — вариантов у него было немного. Мой личный бассейн находится как раз под балконом и в него можно спрыгнуть со второго этажа.
— Ты просто псих, — едва дыша, осипшим голосом выплевывает Рик. — Ты сломал мне челюсть, — Сандерс раскрывает рот и скалится, обнажая окровавленные зубы.
Нет, не сломал.
— Ты же ей двигаешь, — спокойно отрезаю я.
Рик тяжело выдыхает, смерив меня обозленным взором. Его спасло то, что он в хорошей физической форме, и даже, кажется, успевал отражать некоторые мои удары. Не будь я так разъярён из-за страха за Антея и Мии, он бы возможно бы и сам сломал бы мне парочку ребер.
— Ладно, поговорим позже. Эту ночь проведешь в гостиной. Я вызову кого-нибудь из отряда, тебя увезут к моему личному врачу в больницу. Он меня и в худшем состоянии лечил и зашивал, — обнадеживаю Рика.
С горечью вспоминаю о Дэймосе и Фобосе, которым также требуется помощь. Если она еще поможет их спасти. Я не знаю, какую дозу снотворного вколол им нападающий. Ублюдок. Он сгорит в аду за бесчеловечное отношение к животным. И я устрою ему этот ад при жизни. — И ветеринара.
— Хорошо. Надеюсь, я буду как новенький, — морщится от боли Рик, опуская плечи. Из его носа и рассеченной брови до сих пор течет кровь, напоминая мне о том, какой я бешенный и неадекватный ублюдок.
— Киан, я уверен, что это был Стефан или кто-то из его людей, — озвучивает мои подозрения Рик, когда мы спускаемся. Я беру Амелию с собой, не желая оставлять ее одну в спальне.
— Определённо, — мрачно отзываюсь я.
Через полчаса я сижу на краю кровати, прижимая к себе Мию, словно маленькую девочку, которая устроилась у меня на коленях. Её пальцы порхают по моему затылку и волосам, она неотрывно смотрит на меня. В ее глазах так много всего: страх, боль, осуждение, недосказанность…опасение, страсть, мольба о защите. Она нуждается во мне и боится меня, я это чувствую каждой порой на коже. Ощущаю мелкую дрожь ее хрупкого тела, и прижимаю к себе крепче, стараясь успокоить.
Теперь она будет бояться спать одна. И я пока не знаю, как смогу обеспечить ей стопроцентную безопасность. Амелия под ударом — и это неоспоримый факт.
Мы все под ударом. У меня такое чувство, что отныне я, моя жена, мой сын, мои планы и цели — мы все находимся на минном поле, и мне предстоит сыграть в сапера, у которого нет права на ошибку.
Наконец, я успокаиваю Мию и связываюсь со своим связующим агентом в ФБР, покидая спальню. Выхожу на балкон, прочно закрывая дверь.
— Мистер Морте, ваш сын в безопасности, — это первое, что я слышу, когда звоню лейтенанту Коуди Беннету.
— Мне недостаточно слов. Мне нужно знать все. Как вы вообще могли допустить произошедшее? А если бы они его убили? Скажите мне его местоположение немедленно. Я хочу сам контролировать безопасность своего сына, — сквозь зубы рычу я, ударяя кулаком по каменной стене, разделяющей балкон и спальню. Не сомневаюсь, Амелия сейчас вновь вздрогнула.
— Отсуди свой пыл, Киан. Все эти годы Антей находится под нашим строгим наблюдением. Но не забывай, что все это время он также был в руках Энтони Морте, и мы защищали его удаленно. Среагировать на опасность удалось не так быстро, как нам хотелось бы. Ты же не знаешь в каких условиях здесь живет Антей, и мы пока не собираемся раскрывать тебе все карты. Как видишь, мы успели. Обидчики Антея — люди Энтони, уже ликвидированы. А его мы временно забрали в наш штаб и теперь глаз с него не спустим. Ты должен быть нам благодарен, Киан. Твой сын отделался легкой царапиной, — мне хочется врезать Коуди Беннету, но вместо это я оскалившись, бросаю:
— Ты хоть представляешь, что я чувствую, когда знаю, что люди, с которым я сотрудничаю знают о местонахождении моего сына? И осознаю, что вы держите меня на коротком поводке, пользуясь несовершеннолетним ребенком! Черт возьми, Беннет, у тебя есть дети?
— Нет. Иначе, я бы тебя понял, Морте. Могу только представить как тебе нелегко и еще раз заверить в том, что мы будем защищать Антея. Если придется, то до последней капли крови. Это наш гражданский долг, так как от тебя мы надеемся получить нечто важное для всей нации и мира. Если «цветком бессмертия» завладеет кто-то из семей, то смертей в конечном итоге будет гораздо больше. Мы выбираем меньшее из зол. А пока…пока потерпи, Морте. Твой сын жив. И здоров.
— Эти ублюдки накачали его наркотиками? — уточняю я, вновь мысленно выворачивая кишки солдатам Морте.
— Нет. Местной травой, которая действует как снотворное. С ним все в порядке.
— Я могу с ним поговорить? — мой голос звучит как звон стали, но даже в этом непоколебимом тоном я слышу собственную мольбу. Когда дело касается Антея, во мне все что угодно способно выдать эту внутреннюю уязвимость.
Не уязвимость тела, не слабость личности.
А пресловутая любовь…любовь к живому существу, ради которого я бы отдал свою плоть, свою силу, все свои ресурсы…я бы все отдал, чтобы он просто был счастлив, здоров.
Чтобы у него было будущее. Нормальное, светлое, полноценное. Настоящая юность, прекрасные этапы взросления…меньше всего, я хочу, чтобы он повторил мой сценарий жизни.
И я не выдержу, если рано или поздно, одна из всех этих боев и игр закончится не так радужно, как сегодня. Мы победили в бою, но война еще не закончена. И пока я не найду «цветок бессмертия», что был уничтожен Джеймсом Эвансом, все будущее для меня и моей настоящей семьи — Амелии и Антея будет покрыто мраком неизвестности.
— Да. У вас пять минут. Перевожу на дополнительную линию, — отзывается Коуди.
Следующие пять секунд, пока я жду в трубке голос сына, превращаются в испытание вечностью.
— Пап…привет, — такое неуверенное и простое «пап». Я устало ударяюсь лбом о стену и делаю глубокий выдох. Облегченный, снимающий невыносимый груз с диафрагмы.
— Антей, — нижняя губа нервно подрагивает. Не передать словами, что я чувствую, когда слышу голос сына. Это как целая Вселенная для меня.
— Ты никакой не военный, да? Мне сказали, что ты агент секретной службы, — довольно бодрым голосом объявляет сын.
— Что-то вроде того, — горько усмехаюсь.
А еще убийца, поощряющий несколько видов незаконной деятельности. Да, какую-то часть мне удается перекрывать, но все же. Я не герой, каким сейчас видит меня Антей.
— Прости меня, пап, — вдруг произносит сын. — Что сорвался тогда. Я просто…скучаю. Иногда мне кажется, что моего детства никогда не было. Вас с мамой у меня никогда не было. Я почти ничего не помню. Я боюсь забыть…маму. Потому что она даже не может мне позвонить…
— Я тоже жутко скучаю, Антей. Когда-нибудь я расскажу тебе все…все, что смогу. Маму ты не забудешь. Она живет в тебе, слышишь? Она тебя очень любит. Даже если не может сказать тебе этого, как раньше. И я тоже люблю. Больше всего на свете, — я не знаю, что нужно говорить в такие моменты.
Я не думаю. Слова идут сами. Из самых глубин души.
— И я вас. Но тебя я еще рассчитываю увидеть.
— Увидишь. Я сделаю все, чтобы мы были вместе. Как ты теперь наверняка догадываешься, определенные обстоятельства, которые выше меня — разлучили нас. Где ты?
— Я в безопасности. Эти люди спасли меня и отвезли…в то место, где я живу. К приемным родителям, — ревность цепами сковывает сердце.
— Где ты находишься?
— Пап…я… — его голос вдруг резко обрывается, а я срываюсь на дикий рык, едва сдерживая в себе невообразимое желание швырнуть телефон в стену или в бассейн.
— Мистер Морте, ваш разговор с Антеем закончен. Не нарушайте установленные нами правила и условия. Поверьте, в наших интересах сохранить жизнь вашего сына, пока вы работаете на нас. Он — наша гарантия ваших действий на благо задачам ФБР, — объявляет механический голос, и я просто бросаю трубку, осознавая, что больше сегодня Антея я не услышу.
Походкой мечущегося по клетке льва, я добираюсь до края балкона и смотрю вниз, пытаясь рассмотреть в бассейне наличие улик. Надо будет спуститься к нему.
Вдыхая прохладный ночной воздух, я мысленно подвожу итоги дня: все не так плохо.
Антей в безопасности. Возможно, даже в большей, чем был. Энтони Морте одной ногой в аду, и теперь мне не нужно играть по его правилам. Семью ждет переврёт, и между мной и Стефаном разразиться война, но я готов к ней и знаю, что будет много солдат и членов семьи, кто займет мою сторону.
И даже Дэймос и Фобос живы, но нуждаются в реабилитации. Этот сукин сын явно торопился и не успел вколоть им ударную дозу снотворного.
Выкурив две электронных сигареты, я направляюсь к Амелии.