Господи. Еще никогда я так сильно не хотела оказаться в объятиях Киана — в самом безопасном месте на этой земле. И конечно я уже тысячу раз пожалела, что сбежала, не послушав его версию происходящего…дура.
Медсестра быстро ретируется, исчезая за дверью. Повернув голову в сторону тяжелых шагов, я сталкиваюсь взглядом с Домеником Ди Карло.
— Рад снова видеть тебя, доченька, — расплываясь в елейной улыбке, приветствует он. Демонический блеск в его глазах остужает мою кровь до критически низкой отметки — Тебе пора поспать. Кошмарных снов, дорогая.
После этих слов, ко мне подходит Дэниел.
Бежать мне фактически некуда, поскольку я сижу в кресле. Реакция «беги» приведет лишь к тому, что я еще быстрее окажусь в его коварных руках. Выставить вперед ноги и попытаться оттолкнуть его — тоже бесполезно.
Мы оба понимаем, что сила в этой битве будет не на моей стороне.
Дэниел наклоняется ко мне, обхватывая теплой ладонью шею.
Подмигнув мне, мужчина зажимает какую-то точку на ней, рискуя меня убить. Полагаю, это сонная артерия.
Я просто теряю сознание и понятия не имею, где проснусь в следующий раз. И проснусь ли вообще?
ГЛАВА 26
Киан
— Мистер Морте. Через полчаса приземлимся в Куала-Лумпуре, — меня пробуждает сообщение пилота, прозвучавшее в динамике беспроводного наушника.
Я позволил себе уснуть, после дозаправки в Тайване. Редко удается поспать в самолете из-за шума турбинных двигателей, но нервное напряжение дает о себе знать. Я просто вырубился, но даже в бессознательном состоянии, мои сны крутились вокруг двух самых важных людей в моей жизни — Антея и Мии.
Любовь сделала меня чертовски уязвимым, ранимым. Любой, кто завладеет двумя этими священными для меня нематериальными артефактами, способен сотворить из меня марионетку. И я пойду на все, ради того, чтобы обезопасить, вернуть себе их души, их жизни.
Осознавать это — равно: признавать свою слабость. Но представлять жить без них — еще хуже.
Любовь — прекрасная уязвимость, одержимость и безграничная жажда…нет, не жаждать обладать, а отдавать. Даже если от тебя самого ничего не останется. Ты отдашь последнее за своего ребенка и за любимую.
Я бесконечно благодарен…благодарен за свой страх.
За то, что моя душа, невзирая на то, сколько жизней я отнял, осталась способной на безусловную, всепоглощающую, истинную любовь. Когда без оглядки, без раздумий в пламя открытое кинешься или в океан с пираньями, если это будет необходимо для спасения сына или своей любимой женщины.
А что если, тебе бы предложили одно из двух? Кого бы ты спас, Киан? Кинулся бы в огонь, чтобы спасти сына? Или в океан, чтобы больше никогда не расставаться с Мией? — ехидно шепчет внутренний дьявольский голос, которому только дай повод поиграть в изощренные игры с психикой.
Вы должно быть, замечали. Этот чертов внутренний голос — наш самый главный враг и лучший друг в одном лице. Этот проклятый мир до тошноты дуален, а истина — там, где осознанный выбор.
— Как спалось? — скрипучим голосом интересуется Рик, расположившийся на соседней от меня капсуле в салоне личного самолета Энтони Морте.
Небольшая, но мощная птица со всем необходимым: три капсулы для сна, трансформирующиеся в широкие кресла и обратно. Забитый алкоголем бар и серые кожаные диваны, до которых можно прогуляться по салону. Там расположились еще пять членов семьи, которых мы с Риком взяли с собой.
И не только их.
Стюардесса в салоне всего одна, и она немного надоела своей услужливостью и навязчивостью. Когда я несколько раз дал понять, что мне ее подмахивания бедрами не интересны, она принялась за обработку Рика, за что я ей несказанно благодарен.
— Плохо, — честно признаюсь я. — Селена так ничего и не произнесла?
— Ага, — кивает в сторону закрытой капсулы Рик. — Закрылась в коконе, даже на обед не выглянула.
— Упрямая и гордая. Словно они с Мией сестры по крови, — подмечаю я.
Селену пришлось взять с собой, потому что мне не хотелось бы повторить свои ошибки снова. Охране я уже не доверяю — вечно они упустят все, что мне дорого из-под своего носа. Возможно, брать ребенка в Малайзию было не лучшей идей, но в условиях спешки, решение пришло само собой. Предварительно, я поговорил с девочкой, объяснив, что она в безопасности. Что очень скоро, она увидится со своей сестрой и мамой. Но сначала ей предстоит небольшое путешествие.
Селена ничего не ответила. Лишь растерянно кивнула, завороженно разглядывая меня. Трудно описать, что она по отношению ко мне чувствует — презрение, недоверие, страх, ужас? А быть может, она уже натерпелась от своего больного «папочки» пару грязных намеков и в глубине души была рада свалить подальше из того особняка?
Дети куда дальновиднее и чувствительнее нас.
В любом случае, обращаюсь я с ней, как с принцессой. Надеюсь, она не сильно напугана и подавлена внутри. И в будущем, встреча с любимой сестрой, сотрет все эти неприятные воспоминания.
Тяжело выдохнув, перевожу взгляд в иллюминатор. Я много слышал о потрясающих закатах в Азии, и еще не наблюдал их с земли. Но даже с высоты десять тысяч метров это завораживающее и потрясающее зрелище.
Солнце, кажется, еще никогда не находилось так близко ко мне. Опускаясь в объемные, грозовые облака, оно заливается пурпурным оттенком, окрашивая небо и газовые шары под собой в ярко-фиолетовый цвет.
Я мог бы вечно созерцать эту красоту природы. Невольно вспоминаются рассветы и закаты, что мы встретили и проводили вместе с Мией…хочется, чтобы таких моментов в нашей жизни еще было много. Чтобы не сосчитать. До безумия хочется вернуть ее сюда, в свое пространство, в своих руки, ладони…обхватить губы своими, и душить поцелуем, пока она, наконец, не поймет, что никуда от меня не денется.
Чтобы бы, блядь, не случилось.
Из созидательного состояния меня выводит настойчивая вибрация телефона. Когда я открываю очередное входящее сообщение, полученное благодаря техническому прогрессу и возможности выходить в сеть даже в небе, мое сердце падает куда-то вниз. Прямо с десятикилометровой высоты в чертов океан, над которым мы сейчас пролетаем.
Самолет будто мгновенно считывает мое внутреннее состояние и начинает зловеще покачиваться. Меня бросает в пот, потому что на экране своего смартфона, я вижу Доменика Ди Карло собственной персоной.
— Добрый вечер, Киан, — это мне кажется странным, но судя по обстановке вокруг Доменика, он тоже летит в самолете. Выражение его лица — изможденное, а кожа испещрена морщинами. Все его существо вызывает отторжение, приступ тошноты и желание больше никогда его не видеть.
В черных глазах, тлеет все оттенки жажды мести и безумия.
— Настало тебе принять решение, кто ты. Сын мой, — у меня схватывает дыхание от подобного заявления. Какого черта он так ко мне обращается.
— Ты не ослышался, Киан. Твоя мать была той еще шлюхой, иначе бы она не сбежала от меня к этому жалкому фермеру и пасечнику. Тогда бы…я не нашел, и не убил бы ее и этого добрячка, что обожал вспахивать сено.
В горле становится чертовски сухо. Губы за мгновение трескаются. Как и мой мозг, неспособный пока уловить, о чем говорит этот ублюдок.
— Конечно, когда я тогда пришел в ее дом, я еще не знал, что ты мой сын. Я пришел за ней, и только за ней. За моей прекрасной Кармелой. Но она так сильно умоляла…так сильно плакала и просила сохранить жизнь своему фермеру, что я не выдержал и прикончил ее. Она любила меня… — одержимо цедит Ди Кало, сжимая кулаки. — А потом сбежала, даже не сообщив мне, что беременна. Я долго искал ее. А когда увидел тебя…подумал, что ты ублюдок этого простолюдина. Мне не было до тебя дела, Киан. Ты — ошибка. Ничтожество. Ты никакой…не мафиози, и не святой. Всю жизнь ты мечешься между своими сторонами, и так и не можешь понять, кто ты. Я здесь, чтобы помочь тебе, Киан. Помочь тебе сделать выбор. Хотя ты не дал его мне, когда отнял сына, рожденного не от шлюхи, — если бы можно было убить этого подонка взглядом, через экран…я бы уже давно это сделал.
— Твой сын сейчас в Малайзии. Ты уже знаешь. Стефан Морте позаботился о том, чтобы Антей познал, что такое игра со смертью.
— Что ты с ним сделал? — рявкаю я, до треска сжав проклятый смартфон.
— Ничего. Не своими руками, — ди Карло разводит ладони в стороны, будто он не причем) — Но Стефан прекрасно справился со своим заданием и немножко ранил Антея. Сейчас…он в одной из больниц Куала-Лумпура. Потеря крови, заражение…ну ты, понимаешь. Ситуация не самая приятная. Бедный мой внук! — картинно взмахивает руками Ди Карло.
С радость оторвал бы ему их и скормил бы собакам.
— Ему срочно нужно переливание самой редкой группы крови. Четвертая, не так ли? У вас обоих. И твоя ему идеально подойдет, не сомневаюсь. Без тебя он погибнет, Киан. Грустно, не так ли? — продолжая издеваться и вспарывать мое сердце наживую, он смахивает со своего мерзкого лица иллюзорную слезу.
Моя кровь превращается в кипяток. Веки горят, в висках пульсирует ток крови. Внутричерепное давление становится болезненным, невыносимым. Я до боли сжимаю кулаки, чтобы собраться…ответить…и впервые, я не могу.
Сейчас не столько важен мой ответ. Мои угрозы Ди Карло. А четкие действия, нацеленные на спасение сына.
Мы уже скоро будем на месте. Я спасу его, в этом нет сомнений. Мой мальчик…
— Киан, что с тобой? — заметив то, как я изменился в лице, обращается ко мне Рик. Я не отвечаю, закусывая кулак.
— Итак, Киан, ты можешь полететь к нему. К своему сыну. А можешь отправиться чуть дальше — в Индонезию, где борется за жизнь твоя красавица-жена.
ЧТО?
Доменик разворачивает камеру. В этот момент самолет начинает так трясти, что мне, кажется, будто это моя ярость выводит технику из строя, и он летит вниз.
Я вижу Мию. Вспотевшую, взлохмаченную, измученную. Свою любимую девочку, которая нуждается во мне. Свою глупышку, которая сбежала, заработала себе лишних проблем