— Ты любил ее, пап? — таким взрослым для двенадцатилетнего парня голосом, спрашивает Антей, наблюдая за тем, как солнце стремительно подбирается к линии океана. Сегодня низкие облака, которые обещают дождь прямо во время захода солнца. — Мою маму?
— Конечно, Тей, — перевожу взгляд с кружащей по пляжу Мией, удерживающей на руках Эллу. От этой маленькой принцессы чертовски трудно отвести взгляд, но я все-таки это делаю, обращая все свое внимание к сыну. — Я любил твою маму. Она была чудесной.
— Но ты не любил её так, как Мию. Я счастлив, что все так изменилось, и мы с тобой снова вместе. Но иногда мне жаль…что мамы больше нет.
— Она есть, Тей. Она в тебе. Во всем. И я не люблю кого-то сильнее или меньше, поверь. Любовь настолько многообразна, что мне трудно выразить это словами. Но так и должно быть. И когда-нибудь ты это поймешь. Твоя мама была мне спасением, лучшим другом. И главное — она подарила мне то, без чего бы не было этого «сейчас». Без чего, все бы погасло. И я бы давно был бы мертв.
— Ты про меня говоришь?
— Да. Так что не сомневайся. Я любил твою маму и люблю тебя. Мы здесь не конкурируем друг с другом. Мы семья, — я протягиваю сыну ладонь, заглядывая в его темные глаза, в которых вижу свое отражение. И они являются самым лучшим отражением меня.
— Ладно, я понял, пап. Я постараюсь не ревновать. Тогда один за всех…
— И все за одного, — я прижимаю его к себе, хлопая по плечу и взлохматив волосы.
Я до сих пор не верю, что Антея рядом. То, что я сказал ему сейчас — это сложно. Я только учусь открыто говорить о своих чувствах. Но я знаю, что на данном этапе это необходимо сыну. У него не должно храниться тайных обид и, между нами, не должно быть недосказанности.
Моя жизнь стала сплошным искуплением.
Я был рожден для чего-то хорошего, но был вынужден прогнуться под жестокие обстоятельства, которые ворвались тогда в наш дом. На нашу ферму.
Гены Ди Карло и воспитание Томаса и Энтони Морте частенько конфликтуют во мне. И это бесконечный внутренний бой с тенью, где нет победы иной, кроме как соединения с истинным с собой.
Возможно, после смерти меня ждет тот ад, о котором я взывал, находясь внутри клана. Но сейчас я нахожусь в раю при жизни, и честно говоря, не знаю, чем его заслужил. Поэтому и воспринимаю это не как «курорт», а как возможность исправиться, стать лучше. Хотя это не так легко, как может показаться.
Помогает всегда одно — благодарность. Просто за то, что все сложилось лучшим образом. Просто за то, что сейчас у нас есть возможность проживать лучший вариант исхода тех событий и жизнь.
Антей выбирается из моих объятий и направляется к Элле, на корточках устроившейся на песке. Мия опускается рядом со мной, аккуратно опуская голову на мое плечо.
Ощущение «я дома» разливается по венам.
И когда я смотрю на Эллу и Антея, контактирующих друг с другом, я точно знаю, в чем главная человеческая сила и слабость.
Знаю, что, а точнее кто, является «цветами бессмертия» каждого из живущего на земле.
Бесконечный круговорот передачи ДНК — вот он ключ к бессмертию, и другого бессмертия мне не нужно.
В вечной жизни есть только один смысл — передать все самое лучшее своим детям, чтобы они сделали это со своими детьми.
К О Н Е Ц