– Идиот, ты переборщил. У неё истерика, шок. Усыпите её и проваливаем, – короткий приказ приводит меня в ужас. Усыпить?! Прежде чем я успеваю развить мыслительную цепочку, мою вену пронзает тонкая игла, забирающая всю боль и тревоги, отправляющая меня в царство беспокойных сновидений.
И в последние секунды пребывания в сознании, я чувствую, как что-то меняется. Я слышу знакомый мужской голос, и не верю, и с болью осознаю, насколько ожидаемо, что Призрак как-то связан с этой жестокой и больной на голову бандой головорезов в идеальных костюмах.
– Что тут происходит? Почему так долго? Какого черта вы… вы её трогали? – словно сквозь вату слышу голос мужчины, который бьет пространство, словно ударом хлыста, а на меня действует, как звук любимых нот и песен. Странно, удивительно. Даже как-то успокаивает или это действие снотворного?
– Киан, она сопротивлялась. Ты сам сказал – применить силу, – это последнее, что я слышу, прежде чем провалиться в болото неизвестности и забвения.
Киан…
Его зовут Киан.
Мужчина, с которым я впервые почувствовала, что такое наивысшая точка чувств.
Глава 6
Главное слово в сегодняшнем мире – это слово «страх». Посмотрите, какими управляемыми становимся мы перед лицом страха. Руководители на всех уровнях – будь то город или целая страна – используют страх, чтобы контролировать нас. Страх жрет нас вместе с кишками…
Ничего особенного не произошло.
Просто… девушка, знакомство с которой жгучей стрелой раздробило мою давно заледеневшую грудную клетку – и есть тот самый пресловутый «план Б».
Как, бл*дь? Как все могло так глупо совпасть?
Неизбежность и неминуемость данного факта раздражает, бесит, заставляет комок ярости и гнева застрять свинцовым камнем в горле.
Откуда она вообще вылезла? «Тайная» дочь Ди Карло? Почему появилась на этом приеме в качестве певицы, и какого черта судьба издевается надо мной, дразнит и смеется, замешивая события в жизни подобным образом?
Как после этого не верить в то, что где-то высоко над нами есть Создатель или Высший разум, который, играючи, расставляет нас на места и выдает определенные роли? Причем, никогда не забывает подсунуть в обычный, элементарный, банальный до ужаса интерес к женщине в какую-то чертову драму, что встряхивает мертвое и истлевшее внутри.
Мой взгляд, мой выбор, моя печать… все это могло упасть на любую женщину в том зале.
Ярких, красивых, заметных и привлекательных девушек я в этот вечер видел с десяток. Сексуальных, манящих, обещающих удовольствие и расслабление.
Но зацепила именно она, именно Миа Ди Карло – дочь врага Энтони Морте, а значит и всей нашей семьи.
Бог. Ты решил поиграть в Шекспира? Не прокатит. Я тебе это гарантирую.
Мне предстоит узнать у Риккардо об этой девушке все, что он знает, ну а пока…
Сжимаю ладони в кулаки, что вздувшиеся под кожей вены натягиваются до тупой, пульсирующей боли. Давление в висках нарастает, когда я анализирую сцену, что развернулась передо мной во всем её неприглядном виде.
Я не могу поверить в то, что испытываю столько нерастраченной нежности, сострадания по отношению к избитой моими братьями и солдатами девушке, желание утешить её, и, черт возьми, защитить, сломав всем подонкам пальцы.
Медленно.
По одному.
Я не узнаю сам себя, ощущая эти чувства в груди, как скрипучее и расстроенное звучание давно забытых нот. Они меняют что-то внутри, выворачивают наизнанку…
Омерта. Наш кодекс чести. Правила иерархии и поведения. Кодекс молчания и многое другое. Поэтому не стоит о нём забывать и транслировать своим братьям, что данная молодая женщина мне интересна.
Я обязан оставаться собой, приемником босса и главы семьи – человеком, выкованным из гранита.
Человеком, которому чуждо милосердие.
Мужчиной, для которого есть лишь цель и средства по её достижению.
Предательство клана в прошлый раз обошлось мне слишком дорого.
Медленным взглядом обвожу несколько солдат в абсолютно одинаковых костюмах и масках, а также двух капитанов, включая Рика, которые собрались в холле. Особняк семьи О`Коннел тот ещё лабиринт и нам это на руку, потому что я точно знаю, что несмотря на наличие в резиденции федеральных агентов, а теперь и полиции – у нас есть время на то, чтобы уйти, оставив после себя только хаос и сплошные вопросы. И никаких улик. На вопрос: «как?», ответ всегда один.
Все решают деньги и авторитет семьи. И человеческие страхи, на которых можно бесконечно играть, пока все струны и веревочки не порвутся.
Я не знаю, сколько проходит времени, пока все эти мысли крутятся в моей голове. Должно быть, пару секунд, за которые я успеваю возненавидеть собственных братьев и подчиненных, которые прикасались к Мие.
Миа… Миа… её имя до безумия подходит ей. Нежное, мягкое, легкое. Женственное и притягательное.
Мне хочется вцепиться в глотку каждому, кто обидел её, потому что это, черт возьми, неправильно.
Невольно вспоминаю, что раньше не испытывал бурных и противоречивых эмоций, когда замечал в нашем распоряжении других заложниц, иных женщин, которых солдаты также подвергали истязанию в ответ на сопротивление девушек. Я даже бровью не вел в те моменты, когда кто-то из братьев поднимал на них руку, мне было абсолютно плевать. Сам я не поднимал руку на женщину. Мне хватает поединков с особями мужского пола. Однако, спокойно смотреть на то, как избивают женщину, все равно что делать это собственноручно.
Никто из соседей, никто из здоровых мужчин когда-то не заступился за мою мать. Все знали, что на наш дом напали. Думаете, хоть один человек вызвал полицию?
Никто не пришел на помощь.
Мне было девять и мою настоящую семью превратили в горсть пепла и обрывки воспоминаний.
Когда я вырос, я попытался создать новую семью, свою семью, со своей женой Ванессой. Это был глоток свежего воздуха, полный надежд и жизненных сил.
Но и эту попытку ждала смерть, крах и разочарование.
Возвращаясь к настоящему, понимаю, что все, чего мне хочется сейчас – это вывернуть запястья всем моим братьям. Но есть «хочу», а есть «должен». А также высшие цели и клятвы, обеты.
Есть мой главный секрет, моя сокровенная тайна. Мой шрам, одно имя на сердце и этот рубец дороже какой-то девчонки, пусть и чертовски зацепившей своим голосом и внутренним светом.
Каждый мой шаг должен оставаться выверенным и воспевать верность семье.
И не попробовав Мию Ди Карло на вкус, я должен вычеркнуть девушку из мыслей.
Но как…?
Чувствую себя подыхающим от жажды путником в иссохшей пустыне. Я увидел мираж, осталось лишь испить из источника… и такой облом.
Опускаю взгляд на Ди Карло. Девушка лежит на полу и, благодаря действию препарата, крепко спит. Щеки алые от ударов, влажные волосы прилипли ко лбу и вискам. Губы, к которым недавно прикасался я, искусаны до крови – она терпела боль и, скорее всего, старалась сильно не кричать, не позволяя обидчикам упиваться властью.
Хм, гордая девочка. Хотя, я это уже понял.
– Я выиграл для нас немного времени, – холодно обращаюсь к братьям, показывая пальцами определенный жест, который выглядит так, словно я перебираю ими несуществующие купюры в воздухе. Язык жестов экономит семье много бесценных секунд. Каждый член семьи знает его, и в некоторых ситуациях мы можем общаться без слов. – Уходим через северную часть садового участка. На южной стороне много людей и паника. Аннет уже увезли в больницу, – после моего приказного взора, двое солдат берут Мию подмышки и поднимают с пола. Замечаю, как грубо и небрежно они это делают, и мгновенно бросаю, сквозь сжатые зубы:
– Аккуратнее с девушкой. И больше никаких побоев, – делаю голос максимально равнодушным. – Дос-та-точ-но.
– В чем дело, Киан? Мы же всегда так делаем, и ты сам сказал, если будет сопротивляться – примените силу. Шлюшка Ди Карло сопротивлялась, – хорохорясь тем, что избил женщину, выплевывает Джек.
– Не стоит перечить подручному[8] и вставлять свои комментарии, – разъяренно рычу я в ответ, за секунду жестко обхватывая горло члена семьи. Подобная вольность запрещена по отношению к капитанам, как Рик, но Джек – солдат и он должен знать свое место. – Я помню, что говорил без твоих нравоучений. Теперь я даю иные указания, поэтому запоминай, внимай и выполняй, – нарочито интеллигентным тоном доношу до его тупых мозгов новый приказ. Встряхиваю Джека, чувствуя на себе его испепеляющий взгляд, сквозь прорези в маске. Никому не нравится, когда с ним обращаются, как с щенком. Я чувствую себя примерно также перед взором Энтони Морте, а солдаты ощущают себя «Богами» по отношению к соучастникам, которые только мечтают попасть в нашу семью.
Иерархия клановых «джунглей» проста и лаконична.
Сильные управляют более слабыми.
Хотя я не считаю себя слабее Отца. В наших отношениях Энтони довольствуется лишь иллюзией моей слабости и своего доминирующего положения.
– Обращайтесь с девушкой, как с ценностью наших врагов, которую мы обменяем на то, что ценно для нас. Не стоит самоутверждаться за чужой счет. Мы не какая-нибудь тупоголовая шайка из Детройта, Джек, – бегло напоминаю о том, откуда он вообще вылупился. – Мы непобедимая и вечная cosa nosrta. И мы ведем себя как джентльмены и не избиваем женщин до полусмерти. Одного удара, а порой, лишь замаха – достаточно. Она нужна нам всем живой, здоровой и невредимой. Лишь слегка напуганной и подчиняющейся. Надеюсь, меня все услышали, – четко расставляю все точки над «и» я.
В соответствии плану, мы покидаем этот маскарад лицемерия через северную часть огромного сада – это в противоположной стороне от пирса, откуда прыгнула моя птичка. В заранее обговоренном месте нас ждут пять G-Wagen`ов. Настаиваю на том, чтобы Мию отдали мне и сажусь в мерс, позволяя Рику взять на себя должность водителя. Мисс Ди Карло устраиваю на заднем сидении авто, положив её голову себе на колени.