– Значит, остается Маркантонио, – кивнул генеральный консул. – Переговоры с Асторре я могу взять на себя.
– Предложите за банки большую сумму, – мягко вставил Граззелла. – Избегайте насилия. Поверьте мне, я это уже проходил. Использовал оружие вместо денег, и всегда мне это обходилось дороже.
Они в удивлении воззрились на него. Граззелла прославился своей страстью к насилию.
– Майкл, мы говорим о миллиардах долларов, – напомнил генеральный консул. – И Асторре все равно не хочет продать банки.
Граззелла пожал плечами.
– Если мы должны действовать, пусть так и будет. Но он очень осторожен. Если мы сможем выманить его на переговоры, тогда мы от него избавимся.
Тулиппа широко улыбнулся.
– Вот это я и хотел услышать. Марриано, – он повернулся к генеральному консулу. – Тебе пора перестать влюбляться. Это очень опасный грех.
Марриано Рубио в конце концов убедил Николь и ее братьев сесть за стол переговоров с его синдикатом и обсудить возможность продажи банков. Разумеется, предполагалось и присутствие Асторре, но Николь не могла это гарантировать.
Перед совещанием Николь и ее братья получили от Асторре подробные инструкции. Они уяснили его стратегию: создать у синдиката ощущение того, что он – единственный противник продажи банков.
Встреча прошла в конференц-зале перуанского консульства. Официантов не было, но стол ломился от яств, а Рубио сам разливал вино. Поскольку днем у всех хватало дел, совещание началось в десять вечера.
Рубио представил собравшихся и взял на себя функции ведущего. Протянул Николь папку.
– Здесь изложены все подробности сделки. Если говорить коротко, мы предлагаем рыночную стоимость плюс пятьдесят процентов. Хотя банки перейдут под наш полный контроль, в течение следующих двадцати лет вы будете получать десять процентов нашей прибыли. Станете очень богатыми и сможете наслаждаться жизнью, не думая о том, что каждый день надо ходить на работу.
Они подождали, пока Николь просмотрит бумаги. Наконец она подняла голову.
– Впечатляет. Но скажите мне, с чего такая щедрость?
Рубио нежно ей улыбнулся.
– Синергия.[19] Весь нынешний бизнес – синергия. Со всеми компьютерами и самолетами, книгами и периодикой, музыкой и наркотиками, спортом и TV. Все синергия. С банками Априле мы сможем активнее воздействовать на международные финансы, будем контролировать строительство городов, выборы в государствах. У синдиката глобальные интересы, нам нужны ваши банки, отсюда и щедрость предложения.
Николь обратилась к другим членам синдиката.
Тулиппу сразила наповал красота Николь и решительность ее голоса, поэтому, прежде чем ответить, он одарил ее ослепительной улыбкой.
– В этой сделке мы участвуем на равных, но позвольте заметить, что для меня большая честь вести дела с семьей Априле. Никто не восхищался вашим отцом больше, чем я.
Валерий с каменным лицом обратился к Тулиппе:
– Поймите меня правильно, я готов продать мою долю в банках. Но я бы предпочел единовременный расчет, без процентных выплат. Лично я хотел бы раз и навсегда развязаться с этими банками.
– То есть в принципе вы готовы продать? – спросил Тулиппа.
– Безусловно. Продать и поставить на этом точку.
Портелла хотел что-то сказать, но Рубио опередил его:
– Маркантонио, а как вы относитесь к нашему предложению? Оно вам нравится?
– Я склонен поддержать Вэла. Давайте рассчитаемся сразу, без ежегодных выплат. В этом случае мы сможем распрощаться и пожелать друг другу удачи.
– Отлично, тогда мы так и поступим, – кивнул Рубио.
– Но тогда вам придется поднять цену, – холодно заметила Николь. – Вам это по силам?
– Нет проблем, – с очередной улыбкой ответил Тулиппа.
– А как насчет нашего дорогого друга Асторре Виолы? – робко, с озабоченным лицом спросил Граззелла. – Он согласен?
Асторре нервно хохотнул.
– Знаете, я пришел к выводу, что банковское дело мне нравится. И дон Априле заставил меня пообещать, что банки я никогда не продам. Мне, конечно, очень не хочется идти против всей семьи, но я вынужден ответить отказом. А контрольный пакет, как вам известно, у меня.
– Но дети дона тоже владельцы банков, – напомнил генеральный консул. – Они могут подать в суд.
– Мы никогда этого не сделаем, – без запинки ввернула Николь.
Валерий помрачнел, а вот Маркантонио эта идея, похоже, позабавила.
– Ну, хватит, – пробормотал Портелла и начал подниматься из-за стола.
– Потерпите, – примирительно сказал Асторре. – Возможно, мне надоест быть банкиром. Через несколько месяцев мы можем встретиться вновь.
– Разумеется, – покивал Рубио. – Но вы же понимаете, что деньги, которые мы собрали под эту сделку, не могут так долго лежать без движения. Нам придется пустить их в оборот. И вы, возможно, получите меньшую цену.
При расставании обошлось без рукопожатий.
– Он просто тянет время, – заявил Майкл Граззелла после ухода Асторре и братьев и сестры Априле. – Он никогда не продаст свою долю.
Тулиппа вздохнул.
– Такой симпатичный человек. Мы могли бы стать друзьями. Я пригласил бы его на мою плантацию в Коста-Рике. Показал бы ему, как можно жить.
Остальные рассмеялись.
– Ему не придется наслаждаться жизнью на твоей плантации, Инсио, – пробасил Портелла. – Я разберусь с ним здесь.
– Надеюсь, что на этот раз результат будет лучше, – усмехнулся Тулиппа.
– Я его недооценивал, – признал Портелла. – Откуда я мог знать, с кем мы имеем дело? Он же ничем не проявлял себя, кроме как пел на свадьбах. С доном-то все получилось как надо. Никто не жалуется.
Генеральный консул одобрительно покивал.
– Блестящая работа, Тиммона. Мы в тебе абсолютно уверены. Но его надо убирать как можно быстрее.
После совещания семья Априле и Асторре отправились ужинать в ресторан «Патинико», где, кроме общего зала, были и отдельные кабинеты.
Принадлежал ресторан давнему другу дона.
– Думаю, вы все справились с ролью, – сказал им Асторре. – Убедили их, что ваше мнение не совпадает с моим.
– Наше мнение не совпадает с твоим, – процедил Вэл.
– Почему мы должны участвовать в этой игре? – спросила Николь. – Мне это решительно не нравится.
– Эти люди, возможно, приложили руку к смерти вашего отца, – ответил Асторре. – Я не хочу, чтобы они решили, что чего-то добьются, причинив вам вред.
– И ты уверен, что нейтрализуешь их попытки разобраться с тобой? – спросил Маркантонио.
– Нет, нет, – запротестовал Асторре. – Просто я могу безо всяких проблем уехать из Нью-Йорка на месяц, два, три. Спрячусь в Северной или Южной Дакоте, и пусть они попробуют меня найти. – Его широкая, убедительная улыбка могла обмануть многих, но не детей дона Априле. – Дайте мне знать, если они выйдут на кого-то из вас.
– Мне неоднократно звонил детектив Ди Бенедетто, – сообщил Валерий.
На лице Асторре отразилось удивление.
– Зачем он тебе звонил?
Валерий усмехнулся.
– Когда я служил в разведке, у нас такие звонки назывались «А что ты знаешь?». Кто-то хотел поделиться с тобой информацией или помочь в каком-то деле. Но на самом деле их интересовало, как идет расследование, которым ты занимался. Вот и Ди Бенедетто вроде бы звонил для того, чтобы держать меня в курсе тех действий, которые предприняты полицией для розыска убийц отца. Но при этом задавал вопросы о тебе, Асторре. Почему-то он к тебе неравнодушен.
– Мне это льстит. – Асторре улыбнулся. – Должно быть, где-то услышал, как я пою.
– Едва ли, – вмешался в разговор Маркантонио. – Ди Бенедетто звонил и мне. Сказал, что у него есть идеи для полицейского сериала. Для копов на TV всегда найдется место, поэтому я попросил его поделиться со мной своими идеями. Но он прислал мне какую-то ерунду. Сериал лишь предлог. Он приглядывает за нами.
– Это хорошо, – кивнул Асторре.
– Асторре, ты хочешь, чтобы они взяли на мушку тебя, а не нас? – спросила Николь. – Но это же очень опасно. От этого Граззеллы у меня мурашки по коже бегут.
– Я его хорошо знаю, – ответил Асторре. – Очень здравомыслящий человек. А твой генеральный консул – дипломат от бога. Он сможет держать Тулиппу под контролем. Кто меня беспокоит, так это Портелла. Он так глуп, что запросто сподобится заварить кашу, – голос его оставался ровным и спокойным, словно речь шла о рутинных делах.
– И сколько это будет продолжаться? – спросила Николь.
– Дайте мне несколько месяцев. Обещаю вам, что тогда мы придем к общему решению.
Валерий холодно глянул на него.
– Асторре, ты всегда был оптимистом. Если бы ты служил в разведке под моим началом, я отправил бы тебя в пехоту, чтобы спустить с небес на грешную землю.
Обед прошел в мрачной атмосфере. Николь то и дело поглядывала на Асторре, словно пыталась что-то прочитать на его лице. Валерий, несомненно, не верил, что у Асторре что-нибудь получится.
Маркантонио не отрывал глаз от тарелки. Наконец Асторре поднял стакан вина и радостно воскликнул:
– Вы сегодня какие-то грустные, а напрасно! Нас ждут веселые времена. Выпьем за вашего отца.
– За великого дона Априле, – с горечью бросила Николь.
Асторре улыбнулся, кивнул:
– Да, за великого дона.
Во второй половине дня Асторре любил проехаться верхом. Сбросить усталость, нагулять аппетит перед обедом. Если с ним была женщина, он всегда уговаривал ее составить ему компанию.
Если она не умела ездить верхом, он ее учил. Если не любила лошадей, прекращал с ней встречаться.
В поместье сквозь лес для него проложили специальную тропу. Он обожал щебетание птиц, шебуршание маленьких зверьков, редкую встречу с оленем. Но больше всего ему нравилось одеваться для прогулки. Яркая красная куртка, коричневые сапоги для верховой езды, хлыст в руке, которым он никогда не пользовался. Охотничье кепи из черной замши. Он улыбался, глядя на свое отражение в зеркале, представляя себя английским лордом.