Хозяин этого натюрморта сидел, откинувшись на спинку офисного кресла, и разговаривал по мобильному коммуникатору. На вид ему было лет двадцать, не больше. Круглое простоватое лицо, с пятнами румянца на щеках, оттопыренные уши и россыпь веснушек резко диссонировали с холодным взглядом карих глаз, создавая двойственное впечатление, — трудно было определить однозначно, кто этот человек.
Заметив вошедшего, он на секунду умолк, вопросительно, без тени каких-то иных чувств посмотрев на Семена.
— На работу, — хрипло произнес Шевцов и, откашлявшись, добавил: — По объявлению.
Ответом ему послужил короткий удовлетворенный кивок.
— Все, перезвоню позже, — произнес в коммуникатор восседавший за столом парень. — Да, отвяжись ты, сказал же — все будет нормально. Не елозь. Свято место пусто не бывает, понял? Ну и молодец. Все, до связи, у меня дела.
Окончив этот монолог, веснушчатый убрал коммуникатор во внутренний карман и указал Семену на стул:
— Садись.
Шевцов сел, покосившись на «Стайгер». Он чувствовал себя неловко, но не из-за оружия, демонстративно выложенного на стол, — во всей окружающей его обстановке было что-то неуловимо странное для него, хотя, казалось бы, чему он может удивляться?.. Кого он ожидал тут встретить в первом часу ночи? Государственного чиновника, принимающего на работу припоздавших бродяг без определенного рода занятий? По здравом размышлении веснушчатый парень с холодным взглядом вполне органично вписывался в окружающую обстановку.
Достав документы, Шевцов протянул их хозяину «офиса». Тот взял бумагу и две карточки, но просмотрел их мельком, без интереса и внимания.
— Значит, так, — перешел он к делу, возвращая Семену удостоверение личности вкупе со справкой об освобождении, выданной в Форте Стеллар. — Мне неинтересно, кто ты, откуда и чем занимался до сих пор. Есть только два вопроса: умеешь ли ты управляться с машинами и сколько хочешь зарабатывать?
Семен поднял взгляд.
— С машинами я знаком, — ответил он. — А насчет заработка… — Он пожал плечами.
— Ты меня не понял. — Парень вновь откинулся на спинку кресла, барабаня пальцами по столу. — Зарабатывать можно по-разному. Например, если ты предпочитаешь вот это фуфло, — он щелкнул ногтем по кредитной карточке, — то разговор будет одним. А если тебя интересуют настоящие, наличные деньги, то тут уже иной расклад.
— Я не понимаю. — Семен откровенно покачал головой. — Собственно, какая разница?
— Ты что, вчера родился? — В холодном взгляде вдруг проскользнула тень подозрения. — Ну-ка, дай я взгляну еще раз… — Он протянул руку и вновь взял у Семена сложенный вчетверо официальный бланк, выданный ему в Форте Стеллар. Пробежав глазами по строкам, парень понимающе кивнул:
— Теперь ясно. Меня зовут Дункан. Просто ДУНКАН, без всяких приставок и дополнений. — Он еще раз посмотрел на справку об освобождении и продолжил: — Ты нам подходишь, и поэтому вкратце объясняю — это не государственное предприятие. Свалка — дело рук правительства, а вот ее утилизация передана в руки частного бизнеса. Здесь горы металла, который может быть использован как вторичное сырье, но нас прежде всего интересуют дорогостоящие сплавы, такие, например, как керамлит и подобные ему материалы. Все остальное можно не трогать. Работа сдельная. Тонна — тридцать кредитов. В твоем распоряжении грузовик, плазменный резак и личный энтузиазм. Рабочий день не лимитирован. Если негде жить — можешь располагаться на втором этаже, там есть несколько пустующих коек, выбирай любую. Я предпочитаю платить наличными, при условии, что ты делаешь дело и не суешь свой нос, куда тебя не просят. Устраивает?
Семен кивнул.
Он начал кое-что понимать, однако в его положении такая работа, скорее всего, была единственным выходом, по крайней мере на первых порах.
— А если я вдруг упаду и сломаю себе шею? — спросил он, посмотрев на Дункана.
— Похороним. За счет конторы, — широко улыбнулся тот.
Обрати внимание на его имплант… — внезапно раздался в разуме Шевцова голос Клименс.
Он внял ей, сделав вид, что разглядывает своего работодателя, улыбаясь удачной шутке.
Мелкий озноб пробежал по спине Семена.
У «просто Дункана» был точно такой же имплант, как у самого Шевцова.
Неужели он из «последнего резерва»?.. – обожгла мысль.
Не факт, — ответила на мысленную реплику Клименс. — Может, он просто выходец с Земли? Разве ты уверен, что подобные импланты были только у вас?
Нужно это проверить.
Но не сейчас, верно?
— Ну, чего ты ждешь? — ворвался в мысли Шевцова голос Дункана. — Или иди спать, или приступай к работе.
Семен встал.
— Пожалуй, я дождусь рассвета, — сказал он, направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж здания.
Уснуть ему удалось лишь спустя несколько часов.
Семен долго ворочался на жесткой койке, живо напоминающей нары подземной тюрьмы. Несмотря на усталость, он невольно размышлял о невероятном стечении обстоятельств, в первый же день столкнувшем его с человеком, который вполне мог оказаться членом того самого «последнего резерва», в состав которого входил Шевцов.
Он долго, исподволь собирал информацию о своем «рождении», но офицеры, с которыми он отбывал свой срок, мало что могли поведать ему, и, наверное, поэтому, покидая подземные уровни Форта Стеллар, Семен не надеялся быстро узнать истину.
Клименс, что ты думаешь по поводу Дункана? — не выдержав, мысленно спросил он.
Он слишком молод. Между вами разница в возрасте как минимум лет в пять. Сомневаюсь, что он защищал Землю.
Шевцов перевернулся на другой бок.
Имплант, Клименс… Вспомни собеседование с полковником Дуровым…
Большую часть информации о своем появлении на свет Шевцов, как ни странно, почерпнул из уст полковника, который однажды прибыл в Форт Стеллар для беседы с заключенными офицерами Земного Альянса. Именно от него Семен впервые услышал словосочетание «последний резерв».
На недостроенном уровне десятого подлунного горизонта приезжий полковник обосновался в одной из выдолбленных заключенными пещер, которая спустя какое-то время должна была превратиться в офис, лабораторию либо просто квартиру, — инфраструктура Форта Стеллар развивалась в глубь одноименной луны, а города, расположенные на поверхности, под колпаками удерживающих воздух силовых полей являлись лишь макушкой недоступного обычному взгляду айсберга.
Вопреки ожиданиям, прибывший офицер не являлся обычным проверяющим. Обосновавшись в неблагоустроенном жилище, единственным преимуществом которого была протянутая туда электропроводка и уже установленные двери, он, невзирая на явные бытовые неудобства, провел два дня в пыльных и холодных условиях строящегося уровня, поодиночке вызывая к себе заключенных для собеседования.
Когда дошла очередь до Шевцова, он уже знал, зачем приезжий полковник тратит свое здоровье в пропыленной атмосфере подлунного лабиринта.
Перешагнув металлический порог, Семен притворил за собой дверь и огляделся.
Вызвавший его офицер сидел за столом; с грубо обработанного потолка свисал временный жгут проводки, питающей установленный на столе компьютер и сиротливую лампочку, которую слегка раскачивал сквозняк, гуляющий между зазорами неплотно пригнанных дверей и черным зевом вентиляционной шахты.
— Садитесь, лейтенант Шевцов, — произнес полковник, сверившись со списком.
Семен сел на жесткий пластиковый стул.
— Я представляю особый отдел, сформированный при штабе флота Центральных Миров. — Офицер сразу перешел к делу. — Моя фамилия Дуров, Петр Алексеевич Дуров. — Он говорил как бы между прочим, не отрывая глаз от экрана дисплея, куда, подчиняясь движению его пальцев, скользящих по сенсорным раскладкам двух клавиатур, выводились какие-то данные.
Просмотрев конечный результат своих поисков, полковник слегка нахмурился, отчего на его высоком лбу образовались две горизонтальные складки.
— Вы не считаете себя несправедливо осужденным, Шевцов? — внезапно задал он первый вопрос.
Семен отрицательно покачал головой, хотя не был в ту минуту готов к немедленному ответу на подобное замечание.
— Я воевал… — коротко и скупо произнес он.
— Один день? — уточнил полковник, покосившись на данные, высвеченные дисплеем.
— Да.
Дуров понял недосказанную Шевцовым мысль.
— Нам известно, что адмирал Табанов бросил на защиту Земли так называемый «последний резерв», — кивнул он. — Миллион восемьсот тысяч искусственно зачатых молодых людей, спавших до этого в криогенных камерах и одновременно развивавшихся, с единственной целью — отразить удар, который должен был уничтожить Землю.
Семен пожал плечами, хотя внутренне похолодел от столь желанной, но негаданной информации, небрежно поданной сидящим напротив офицером.
«Последний резерв»… Вот, значит, как называли их?.. О своем искусственном зачатии Шевцов подозревал давно, еще с момента краткого, но памятного разговора с Кейтлин. Однако утверждение Дурова, что их растили ради обороны Земли, прозвучало для Семена нелепо. Теперь, по прошествии времени, когда память понемногу начала оттаивать, Шевцова все чаще посещала мысль о том, что их растили вовсе не в качестве пушечного мяса, расходного материала для последней битвы… Логика данного вывода была проста: бойцам-смертникам ни к чему поэзия и философия, история и искусство, — тут в его самосознании присутствовала явная нерешенная загадка, тайна, над которой он задумывался часто и подолгу.
Однако информация, смущавшая разум Шевцова, либо была недоступна сидящему напротив полковнику, либо он просто игнорировал ее.
— Не скрою, вы интересуете нас, — откровенно продолжил тот развивать начатую мысль. — Из всего состава юношей и девушек, мобилизованных для защиты Земли прямо из крионических камер, на сегодняшний день удалось отыскать менее сотни человек. Остальные либо погибли в той битве, либо пропали без вести, что, по сути, одно и то же.